Валежный, который уже привык к черному юмору императрицы, даже не подавился. Разве что меланхолично заметил, что осталось уговорить Пламенного. И… по некоторым данным, он немножечко болен. Дурной болезнью. Так что здорового потомства от него не дождешься. Раньше он хоть немного стеснялся, а сейчас махнул рукой, да и говорил все, как оно есть. Ну какая Яна тора? Понятно, благородная, но все равно – свой парень. Яна задумчиво покивала. Да, здесь это несложно, в отсутствие антибиотиков. Те же гонорея, сифилис… заразишься по молодости, наплачешься по всей жизни. Хотя и в ее веке эти болезни радости не приносили. Вылечиться-то можно, но как оно потом на детях скажется? То-то и оно… – Может, кому из иностранных принцев предложить? – подал идею Изюмский. Яна пожала плечами: – Теоретически… Кому? Борхум? – Мы с ними воюем, – сообщил Валежный. Яна махнула рукой: – За такой кусок? Они мигом о войне забудут, но там же старший женат, а младший слабоумный! И вообще мне только полудурков в родню не хватало. Это ж по наследству передается. – Ламермур? Там одни бабы… – Лионесс? Там наследник есть, но с ними связываться? Не будет Русины, – махнула рукой Яна. – Будет подхвосток Лионесса, они как раз недавно колонии потеряли, им бы хоть где погреть руки… – Герцогства? Увы, иностранщина отпадала, одна за одной, словно засохшая грязь с ботинка. Они попросту не подходили. Те, кто может жениться, не смогут справиться. Да и народ… Будем честны, вряд ли они сейчас примут любого иностранца, как мужа императрицы. Свой и только свой. Но – кто?! В дверь робко постучали. – Да! – рявкнул Изюмский, который тоже отлично понимал всю остроту ситуации. – Тор Ромашкин принять просит. Дмитрий временно вернул себе титул, так было проще и для Валежного, и для Яны. Яна и высказалась первой, понимая, что она тут императрица. Вот ведь беда… Она не знает, что делать, но должна решать. А Валежный не лезет вперед нее. Всем мужчина хорош, но Русину не потянет. Не сможет. Полком командовать проще. Войну он выиграет. Но мир не выдержит. – Так приглашайте, тор генерал, приглашайте. Полагаю, не просто так он явился? – Даже не сомневаюсь. Валежный предпочел бы сначала выслушать Дмитрия наедине… ну хоть предупредить, но… ладно уж! Все одно… бронепоезд из болота им вместе тянуть! Вот и не стоит разводить секретность на пустом месте. Да и разговор зашел в тупик. А в таком случае надо попробовать переключиться на что-то другое… не получается взять крепость штурмом в лоб? Ну и ладно, иди в обход! Пытайся подкоп сделать, взорви ее к лешевой матери… но не повторяй одно и то же. Может, чем появление Дмитрия и поможет? Все ж не дурак. А что дело сложное… Чего секретность-то лишнюю разводить? Все равно через месяц об этом вся Русина узнает! * * * Яна с интересом рассматривала Дмитрия Ромашкина. Есть порода мужчин, которые до старости выглядят… не мальчишками, нет. Но за студентов они сходят спокойно. Угловатое телосложение, тонкокостный, даже хрупкий с виду. Но при этом, когда он двигался, словно перетекал с места на место, Яна понимала, что под простой одеждой перекатываются литые мышцы. Просто высушенные до предела. Опасный противник. А то, что он позволил это увидеть… Яна даже не сомневалась, что в других обстоятельствах Дмитрий был бы до ужаса неловким. Неуклюжим и трогательным. Немного краски, очки, щенячий наивный взгляд… Дамы должны млеть и гладить милого мальчика по головке. А мальчик может спокойно сломать гладящую руку в трех местах. И не сильно запыхаться при этом. И лицо ему не помеха, чуточку грима – и никаких проблем. Это сейчас видны и острые углы, и морщинки, и выражение у него, как у хорошо травленного волка – мигом зубами рванет. Но если захочет… Ми-ми-ми будет. И кавайная няша. Яна даже не сомневалась. Этот – справится. – Тора Яна, – поклонился Дмитрий. И уселся за стол. Яна этикетом не страдала, а Дмитрий с удовольствием ее поддерживал. Эпатаж был ему и близок и дорог. Вон как у Изюмского глаза хлопают, любо-дорого посмотреть! С его точки зрения, в присутствии императрицы Ромашкин должен или стоять навытяжку или лежать в гробу. А они так мило беседуют. Да и Валежный морщится, субординация ему, как каждому военному, близка и понятна. А Яна по ней потопталась всласть. – Что вас привело к нам именно сейчас? – продолжила светскую беседу Яна. – Я уезжаю. В Звенигород. Яна перевела взгляд на Валежного. – Тор генерал? – Мое письмо. И ваше, ваше величество. – Надеюсь, не запечатано? Валежный качнул головой, протягивая Мите письма, которые тот и принялся читать. Пробежал глазами, кивнул. – Хорошо. Если поймают, сразу не казнят. – Сначала помучают? – невинно уточнила Яна. – Потерплю. А там и свобода… – Вас встретит радостно у входа? – Вы стихосложением балуетесь, тора Яна? – Хелла упаси, – честно высказалась Яна. – Так, развлекаюсь в свободное от работы время. – Да, работа у вас – врагу не пожелаешь, – посочувствовал Дмитрий. – Лучше бы я была извозчиком, – вздохнула Яна, – но кто ж даст? – Нет, не дадим. – Митя почувствовал, что разговор начинает затягиваться, и перевел его в деловое русло. – Письмо я, конечно, передам. На словах что сказать жому Тигру? Яна задумалась. Сказать? Не сказать? А потом все же не удержалась. Взяла Митю за рукав и подвела к окну. Приподнялась на цыпочки, чтобы никто другой не услышал. И тихо-тихо шепнула в ухо: – Передай, что я его люблю. Оказывается, словами тоже можно подавиться малым не до смерти. Особенно чужими. Когда Митю кое-как, в шесть рук, подняли, отряхнули и привели в чувство, он на Яну уже смотрел с немалым уважением. Понятно, императрица и все такое. Это бывает. Но так дергать Тигра за усы? Нет, это корона не гарантирует, с этим только родиться надо.