Присяга? А император обо мне много заботился? Нет? Вот и не обессудьте. Логинов молча читал. Калинин знал, что написано в письме. Жом Пламенный, во-первых, сообщал о разгроме генерала Алексеева. Все, начали громить «бывших», скоро они и правда историей станут! Во-вторых, Пламенный писал, что императрица ненастоящая. А единственный, кто имеет право на престол, – Мишель Воронов. Ему и надо присягать на верность. И в-третьих, Логинову предлагали послужить делу Освобождения. Если он перейдет на их сторону, получит полное прощение. Пусть только согласится… Анатолий читал медленно. Понимал, что второго шанса у него не будет… после первого-то захотелось руки вымыть. Но надо дочитать до конца. А вообще – гадость. Иди-ка ты, мил друг, к нам, у нас кормушка посытнее… да у генерала от одной мысли все нутро переворачивало! Он что – свинья? Чтоб из любых рук жрать и хрюкать? Убивал бы уродов. Вот просто – за одно предположение убивал! Может, еще и доведется? Наконец он дочитал, сложил листки и положил в карман мундира. Посмотрел на Калинина. – Теперь я должен согласиться с радостным визгом? – Ты против? – искренне удивился Калинин. – Вы ведь всерьез проигрываете! Месяц, может, два… – Проигрываем? Валежный скоро пойдет на Звенигород. – А если марш не удастся? Вы ставите все на одну карту… – Я буду играть до конца, – жестко сказал Логинов. – Ты сдашь Ковальск? Или мне вас штурмовать? – Подожди… – Калинин смотрел почти с тоской. – Анатоль, пойми, того мира больше нет. Императора тоже нет. А эта девка… я читал о ней. – Что именно? Логинов Яну пока и в глаза не видел. Но Валежному доверял полностью. Если генерал сказал – императрица, значит, это она и есть. Чего тут сомневаться? – Это подставная фигура… – Которая как две капли воды похожа на отца? Калинин, ты меня за идиота принимаешь? Думаешь, про Царь-колокол никто не знает? Калинин небрежно пожал плечами: – Избавиться от шутников нереально. Вот и позвонил кто-то. Бывает… Логинов издевательски фыркнул: – Знаешь, если это действительно обман… я лучше умру ради этого обмана. Не хочу жить в той Русине, которую вы можете построить. Изуродовать. Это как дворец разломать, а на его месте нужник влепить, на большее у вас ума не хватит. Лучше уж помереть и этого не видеть. – Это я тебе обещаю, сил хватит, – прошипел Калинин. – Вот и переведаемся. Давно хотелось, – отмахнулся Анатолий. – Ты настаиваешь? – Нет. Я просто возьму Ковальск. И прикажу тебя расстрелять. – Что ж, – оскалился Калинин. – Отвечу тебе той же любезностью. Можешь даже последнюю просьбу придумать. К примеру, поцеловать портрет императора. – Императрицы, Жоржи, императрицы. У нас на троне императрица Анна Первая. Как пишут в умных книжках, переговоры не увенчались успехом. Правда, расстрелом высоких договаривающихся сторон они тоже не увенчались. А как хотелось… Калинин провожал врага злобным взглядом. Быдло! Быдло с невесть какой помойки… ладно, деревни! Быдло, которое волей случая встало… вровень с ним? Нет! Такое рядом с ним и встать-то не может! А он вынужден сражаться… Калинин с усилием отогнал от себя мысль о поражении. Положа руку на сердце, Логинов действительно был более умным, талантливым, сильным… Но признать это? Калинин отчетливо понимал: он успокоится, только плюнув на могилу врага. Только так… и побыстрее бы! * * * Штурм начался на рассвете. У Логинова было сейчас около трех с половиной тысяч солдат. Два десятка орудий. У Калинина – примерно десять тысяч штыков и сабель. Плюс полторы сотни тысяч человек в Ковальске. Не то чтобы они собирались воевать, но… мало ли? Есть еще откуда пушечное мясо черпать. Полной ложкой. Анатолий Логинов понимал свою уязвимость. Его солдаты устали. Они измучены, они постоянно были в пути, давно не отдыхали. К тому же у него большой обоз. Не с барахлом – с людьми. Их разгром – смертный приговор для всех, кто в обозе. Ну… может, не совсем для всех, часть женщин точно для своего употребления оставят, а так – смерть. Но и выбора не было. Если сейчас он возьмет Ковальск, у них будет отличная база для отдыха, склады, оружие, провизия… в конце концов, он сможет отлично дождаться Валежного именно здесь. Надо рисковать. И Логинов решил рискнуть. На рассвете он принялся обстреливать город. Не слишком сильно, не орудиями, чтобы не повредить склады. Но несколько батальонов и два небольших пулемета повели свой разговор с освобожденцами. Калинин не стал праздновать труса. И принялся отстреливаться. Все понимали, что это надолго. Но кое-кто понимал и другое. И собирался позаботиться о себе. * * * – Ты уверен, что надо? Мирча Верич пожал плечами. Пристально посмотрел на командира. – Волки воют. И сову я вчера видел. – И что? – Белую. Злую. Его командир, Никола Фере, пожал плечами. Мирче верили. Было отчего. И дед его кое-что знал, и отец умел, ну и сам Мирча… его в части ценили. Мирча мог и кровь заговорить, и над раной пошептать, чтобы горячка спала, и главное… Видел он. Видел, кто вернется, а кого понесут. Молчал по большей части. Вмешивался пару раз, когда уж вовсе не обойтись было. Один раз, когда Фере решил разведчиков послать, Мирче подошел и сказал, чтобы не губили невинные души. Все полягут, сведений так и не добудут. Никола его тогда обругал. Второй раз он ругаться не стал. Послушался.