А значит, руки у нее развязаны. Свидетелей тоже не будет. – А ну, иди сюда! – рванул ее за руку Иван. И… Анна подалась к нему, почти влетая в его объятия. И шепнула на ухо лишь одну фразу: – Умри, во имя Хеллы. А больше ничего и не потребовалось. Иван так и не успел осознать, что произошло. Он оседал на пол, подламываясь в коленях, и лицо было удивленным и растерянным… он ничего не понял. Ничего… Анна смотрела спокойно. Чудовище? Нет, она себя не считала чем-то ужасным. Она сюда пришла по вызову этого парня. И не сумей она себя защитить… вот у него на столе и шокер лежит, чтобы вывести ее из строя, не убивая. Вдруг она сопротивляться начнет? Ткнуть шокером да и сунуть таблетку, пока будет в себя приходить. Вот и таблетки… Название Анне ни о чем не говорило, и притрагиваться к ним она не стала. Что тут еще есть? Видеокамера. Небольшая, но профессиональная. Она стоит на треноге, в спальне. Явно приготовлена для записи, но пока… Нет, пока она не работает. Темная, матовая, ни одного огонька не горит. Все равно, надо ее забрать с собой. А что еще? Сотовый телефон. Память Яны подсказывала, что его надо забрать и выкинуть куда подальше. К примеру, в канализацию. Телефон отдельно, карту отдельно. И телефон хорошо бы еще и сломать. Компьютер? Так… не надо его брать. Есть вещь, после которой информацию на нем и так не восстановят. Форматирование называется. Правда, останутся следы в интернете, но это сначала еще надо их поискать додуматься. Чтобы они к ней привели… Так… «Форматировать?» Да! Тут и ума большого не надо, подала команду, а все остальное система сама сделает. Деньги? Анна усмехнулась. Она отсюда больше ничего брать не станет. И хорошо, что сейчас весна, она одета достаточно просто. В куртку всесезонного синего цвета, таких на улице много, и длинную юбку. Капюшон она тоже накинула, еще когда по улице шла. Дождик моросил… такой противный, промозглый… Опознать ее не должны. Да и… Анна кивнула своим мыслям, сунула камеру и сотовый в сумку, а потом вышла из квартиры. И дверь открыла настежь. А на крыльце бросила несколько купюр, которые нашлись у Ивана в карманах. Вот так! Теперь аборигены отлично вынесут все сами. И следы затопчут. А то и тело куда денут… Анна вникать в это не собиралась. С ее точки зрения, она была полностью права. Она Бориса ни на что не подначивала. Слова ему не сказала. И Лизу никто не заставлял гулять по мужикам. Сама напросилась. Ивана никто не заставлял ей мстить за то, чего не было. Тоже мне, герой! За поруганную честь сестры… была ли там честь? Не было. И мстить не за что и некому. Анна не знала, что Игорь Иванович завинтил гайки детям, понимая, что слишком многое им разрешил. Что Ивану было сделано строгое внушение, что ему ограничили карманные деньги… Надо парню было найти виноватого. Вот он и нашел… на свою голову. Что ж. А мы поищем ближайшую канализацию. Рядом с коллектором никого не было, кроме двух бродячих собак. Анна спокойно разбила подобранным кирпичом и сотовый, и камеру, а потом спихнула все в люк. Карту от телефона, подумав, кинула в ближайшую лужу и придавила каблуком. Грязная вода ее быстро приведет в негодность. Хелла, спасибо тебе. За эту возможность защитить себя – спасибо. Но, к чести Анны, решить так проблему с Ольгой Сергеевной Цветаевой она даже не подумала. Точнее, подумала – это нормально. Но тут же отвергла как плохую идею. Мертвеца ничему не научишь. А это все же бабушка Гошки… Вдруг она еще поумнеет? Ида, Свободные герцогства – Ma charmante fille… – доносилось с улицы. Ида застонала и зажала уши подушкой. Спать хотелось до безумия. Ан нет! Явился, зараза, не запылился! Анечка, милая, почему ты меня стрелять не научила? Ида медленно, но верно дозревала до мысли об убийстве. И силы, и терпение – у нее все постепенно подходило к концу. А вот зверское желание убить росло. Тор Армандо Рессаль вел осаду по всем правилам. Сначала посылал цветы и сладости. Потом, когда их попросту отказались брать даже слуги, перешел к планомерной осаде. Договорился с полицейскими, и те проходили мимо, улыбаясь в усы. А что? Любят же! Вот чего тебе, баба, надо? Мужик и так и этак, и по-хорошему и с поклонами, а ты не даешь! Даже надежду! И поди ты объясни, что Иде этот хороший и замечательный и даром не нужен! Она бы и приплатила, чтобы кто забрал! А Армандо вовсю… юродствовал! Другого слова Ида подобрать не могла! Выложенные на мостовой сердца из роз! Серенады! Концерты под окнами! Хоть бы кто из соседей на него кобеля спустил! Да хоть в каком смысле! Хоть в прямом, хоть в переносном! Ида б лично аплодировала! Но – нет! Улица была тихая и спокойная, Ида сама такую выбирала. И самое обидное, что часть соседей тоже Армандо сочувствовала… вот почему?! Почему мужчина так воспринимается? Не объяснишь же, что она не ломается, не набивает себе цену, не… он просто ей не нужен. И эта дурная назойливость… Пока они с Яной ехали в Ирольск, разговаривали. В том числе и в словесные игры играли. Например – купи слона. Не хочешь? А ты купи слона! Не можешь? А ты все равно купи слона… Ида в тот раз едва Яну не стукнула. Но хоть посмеялись вдоволь. А тут… А ты купи слона! Вот Ида себя так и ощущала! И ей-ей, слона бы она уже купила! Если бы это избавило ее от Рессаля. От Кости было всего одно письмо, которое она бережно хранила в шкатулке и перечитывала, когда бывало тоскливо. Вот и сейчас…