Поймала взгляд ефрейтора Семенова и расслабилась. Ей больше не нужно бояться. Ее защитят. – Тор, я должна сказать вам, что нахожу вас омерзительным. А ваши притязания – мерзкими и бессовестными. Если у вас есть хоть капля порядочности, вы немедленно уйдете и из дома, и из моей жизни. Если нет… я прикажу вас выкинуть. Армандо взбесился уже на второй фразе. Это он – омерзительный?! Да я… да герцогини не брезговали!!! А ты тут кто?! Возможно, знай он ответ, он бы признал за Идой такое право. Но – не знал. И потому… – Ах ты… – Собаку я на вас спускать не стану. Полкан, фу. Отравишься, – ангельским голоском пропела Ида. – Я спущу. Потом пасть промоем и клизму сделаем, – пообещал Гошка. Полкан клацнул на него зубами. Клизму? А лечебный укус в попу не желаете? Армандо кое-как справился с собой. – Тора Ида, это ваше последнее слово? – Решительное и бесповоротное, – кивнула Ида. – Не пожалейте потом. – О чем? О месте вашей любовницы? Без срамных болезней обойдусь, – отрезала дама, изрядно растерявшая в больнице хорошие манеры. Армандо вылетел из дома как ошпаренный. Ну, ты… Ну, я тебя… В своем гневе он и про экипаж забыл. Так и пролетел несколько улиц пешком. Очнулся, только когда его кто-то за плечо тронул. Развернулся в гневе – и увидел перед собой знакомую морду… – Ты? – Не подскажете, как пройти в библиотеку? Чего?! А больше Армандо и подумать ничего не успел. Кулаком в лоб, ежели умеючи, хорошо оглушить можно. И не сдохнет. У таких голова, что чугунное ядро. Только звездочки замелькали. * * * Когда Армандо очнулся… Ох, как же ему стало неуютно. Рессаль не знал, что Ида просила его не убивать. Все ж тор. И родня его тоже может доставить определенные проблемы… Не нужны им лишние эксцессы. Но солдаты и без того справились. Страшная это вещь – солдатская смекалка. Позволяет и из топора кашу сварить, и из шинели спальню устроить, а уж как в жизни устроиться поможет! Красота! Посовещались мужики да и решили, что смерть – пустяки. А вот позор… Журналисты, предусмотрительно приглашенные кем-то неизвестным, выли от восторга. ТАКИЕ фото им еще не попадались. Откуда бы? Тор Рессаль, в дамском белье, привязанный к кровати, в интересной позе… И – да. На тему пассивного образа жизни тоже кое-что было. И активный партнер (Агафон отпирался, как мог, но дело решили десять золотых и глухая маска на все лицо). Журналисты взвыли от восторга. Рессали из Ламермура – от ужаса. Сам Армандо, когда до него дошло, – вообще выл так, что волки в лесу от зависти дохли. Им такие тональности даже и не снились. Это ж… Он же ж… Скандал набирал обороты. Какая уж тут тора Ида! Яна, Русина Ее императорское величество изволило уединиться. То есть – устроиться в палатке в гордом одиночестве, цыкнув на всех окружающих. И – грызла семечки. Да, вовсе не благородно, не воспитанно и даже не слишком аккуратно. Не умела. Так получалось, что шелуха у нее разлеталась во все стороны. Находило на Яну это «семечное настроение» раз в два года, валялась она в депрессии и думала, что жизнь не удалась. Потом семечки заканчивались, и Яна принималась за дело. Как правило, отмывался дом, решались поставленные задачи, а депрессия… Лучшее средство от депрессии – лопата! Зимой и летом одним цветом. Разница только в задачах. Летом очень полезно вскапывать огород, зимой чистить снег. Времени на депрессию попросту не остается. По колышку деликатно постучали. – Ваше… тора Яна, к вам тор генерал. – Чавк, – разрешила Яна. – Пусть заходит. И сунула в рот очередную семечку. Валежный себя долго ждать не заставил. – Тора Яна, все в порядке? Яна кивнула: – Вполне. Ощущения гадкие и предчувствие дурное, а так все нормально. Валежный насторожился. Ощущениями на войне не пренебрегают. Это серьезно. – Что именно вас тревожит, тора Яна? – Не знаю. Яна посмотрела на семечки и ссыпала их в карман. Все равно не дадут потосковать. Может, потом еще время улучит? – Я не знаю. Антон Андреевич, вы получили донесения из Звенигорода? – Нет, тора Яна. – От Чернова? – Да. Он прямым маршем идет на Звенигород. Если все будет в порядке, вскоре они встретятся с жомом Броневым. Есть там такой…