Улыбаясь и даже как будто раскланиваясь, он проводил Гурова до дверей, и тому показалось, что на прощание он вот-вот помашет ручкой. Но до этого не дошло. Ираклий Семенович немного постоял возле открытой двери, то ли желая перед расставанием вдоволь насмотреться на дорогого гостя, то ли намереваясь убедиться, что он действительно уехал, и, удостоверившись, что Гуров сел в машину, вернулся в магазин. Лев завел двигатель и отъехал от многоквартирного дома, на первом этаже которого располагалась «Мишень». Но уехал недалеко. Сделав небольшой крюк, припарковался возле того же здания, но так, что от магазина его машину нельзя было заметить. Время близилось к восьми часам, вскоре хозяин должен был закрыть свою лавочку и вернуться домой, и ему хотелось его «проводить». Небольшая территория возле подъезда была окружена газоном, вдоль кромки которого шла довольно высокая живая изгородь, образованная декоративным кустарником. Капот «Туарега», наверняка принадлежащего Берестову, почти упирался в этот зеленый «забор», и Лев предположил, что, укрывшись за ним, сможет понаблюдать за происходящим, оставаясь незамеченным. Терпение Гурова наконец было вознаграждено. В девятом часу свет в окнах «Мишени» погас, и в дверях появился хозяин, сопровождаемый уже знакомым полковнику Гришей. Они о чем-то оживленно переговаривались. С такого расстояния нельзя было разобрать слов, но, судя по интонациям, Ираклий Семенович огорченно на что-то сетовал. Собеседники направились к машине, и вскоре Лев мог уже услышать, о чем шел разговор. — …со всех сторон обложили, — с досадой говорил Берестов. — Не те, так эти жизни лишат. — Ну, уж вы, Ираклий Семенович, чересчур! — успокаивал его Гриша. — Прямо уж жизни лишат? — А как это, по-твоему, называть? — кипятился хозяин. — Они, знаешь… Они ведь что угодно могут сделать. Им дело сфабриковать, донос настрочить, с рынка выдавить — это как плюнуть. Да что там дело! Они и беспокоиться не будут. Вон налоговую натравят, и вся недолга. Как начнут сюда каждый день «проверяющие» эти ездить, и фабриковать ничего не придется. Сам, к чертям собачьим, застрелишься от такой жизни! — Но вы же сделали что им нужно. Зачем стреляться? Ведь претензий никто не предъявляет. — Да уж. Не предъявляет. Эти не предъявляют, зато теперь менты сюда повадятся. Чего он здесь, спрашивается, искал? Все оформлено по закону. Пистолет продан на основании разрешения. А для чего — это уже не мое дело. Я не обязан следить, как покупатели с этим товаром обращаются. Моя обязанность — соблюсти правила при продаже. А там уж… их дело. За каким дьяволом им понадобилось оружие и как они его используют, это… их дело. Я не обязан. — Да не волнуйтесь вы так, Ираклий Семенович. Ведь обошлось. Документы в порядке, правила не нарушены. Если бы что-то было, разве бы он ушел просто так? — Да уж. В порядке. Ты вот знаешь, для чего им нужен был пистолет? А? То-то. На кого она, эта лицензия? Что это за человек? Может, это убийца какой-нибудь? А я пистолет продал. Или, наоборот, дурака какого-нибудь нашли, под статью подвести хотят. А я, получается, помог. Или, может, это вообще виртуальная личность. Черт! Да там все, что угодно, может быть! Черт! — Берестов плюнул с досады. — Может, тогда не нужно было продавать? — осторожно проговорил Гриша. Эта тихая фраза вызвала у хозяина такой прилив эмоций, что он чуть не подпрыгнул на месте. — Гриша! — возопил Ираклий Семенович. — Ну вот что ты такое говоришь?! Как мог я им не продать? Это знаешь какие люди? Они что угодно могут сделать! Им с рынка выдавить — как плюнуть. И при чем я тогда останусь? Сидеть у разбитого корыта? Спасибо большое за такой совет. — Да не волнуйтесь вы так, Ираклий Семенович, — испуганный произведенным эффектом, произнес Гриша. — Не волнуйтесь! Тебе хорошо говорить. А у меня от всех этих новостей скоро, похоже, последние волосы повылезут. Не волнуйтесь! Ладно, садись, подвезу тебя, чего будешь по ночи шарахаться! Собеседники сели в машину, и Гуров, стоявший за кустами прямо напротив «Туарега», поспешил переместиться в сторонку, чтобы его не заметили в свете фар. Когда черный джип скрылся из вида, полковник вышел из своего укрытия и направился к своей машине. То, что он услышал, скрываясь за кустами, полностью подтверждало его собственную версию убийства Дмитрия Рябова и делало совершенно несостоятельной версию, на которой так настаивал генерал Орлов. «Итак, пистолет покупал не сам Рябов, а некие загадочные «они», — размышлял Гуров. — Можно, конечно, предположить, что «они» — это люди, действующие по поручению и от имени самого чиновника, но в свете происшедшего — сомнительно. Товарищу явно объяснили, что за непослушание может наступить ответственность, а это уже совершенно иной случай. Когда действуют «по поручению», к запугиваниям не прибегают». Кроме этих соображений, Гурову пришли некоторые догадки и по поводу лицензии. Все формальности при покупке пистолета соблюдены, значит, лицензия тоже имеется. И нет никаких сомнений, что и она оформлена с соблюдением всех «правил». Можно даже не проверять. Другой вопрос, знал ли о ее существовании сам Рябов? Но если эти люди могли использовать втемную чиновника такого уровня, кто же тогда они сами? Страшно подумать. Не потому ли так нервничает Орлов, что на него «давят» именно с этого «уровня»? Уровня, который превышает даже статус чиновника Министерства обороны. Несмотря на все эти вполне резонные соображения, опытный полковник понимал, что «раскрывать карты» рано. Ведь, в сущности, даже сейчас, когда ему стала известна реальная история приобретения пистолета, неопровержимых доказательств и улик у него все равно не было. Формальные процедуры соблюдены, и Рябов не вернется с того света, чтобы засвидетельствовать, что пистолет покупал не он. С другой стороны, «брать за грудки» Ираклия Семеновича и вытряхивать из него признание на протокол тоже, пожалуй, не имело смысла. Даже учитывая, что при экспертизе реальная подпись Рябова и подпись на документах, подтверждающих покупку пистолета, скорее всего, не совпадут. Было совершенно очевидно, что своих загадочных посетителей, обозначенных в разговоре словом «они», Берестов боялся гораздо больше, чем «ментов». Попытка надавить здесь могла привести к обратному результату. С точки зрения законности Берестов ничего не нарушил, и, вынуждая его признаться, что покупать пистолет приходил не Рябов, Гуров сам рисковал попасть под ответственность. «Нет, мы пойдем другим путем, — думал он, подъезжая к своему дому. — Сначала нужно собрать факты, неопровержимые доказательства. Понять, кто здесь убийца, а кто заказчик. Наверняка это разные люди. Понять мотив. Это — самый важный момент, и с этим пока абсолютно ничего не ясно. Судя по отзывам, Рябов — человек неконфликтный, а судя по досье — вполне «управляемый». Кто бы позволил ему так высоко подняться, если бы он не делал того, что «нужно». А тут — ни единого взыскания, ни одной претензии. Похоже, в «систему» товарищ вписывался отлично. Что же могло произойти? Сначала нужно выяснить это, а потом уж говорить с Орловым и приступать к решительным действиям. А пока пусть все думают, что мы ведем дознание по факту самоубийства». На следующее утро Орлов сам задержал Гурова после утреннего совещания. — Санкцию я тебе пробил, — сказал он. — Можешь брать группу и выезжать. Замки взламывать не нужно, у экспертов есть ключи. Изъяли при осмотре тела. Да ты знаешь, наверное. — Да, разумеется, — подтвердил Лев, посчитав излишним уточнять, что не только знает это, но и не преминул уже однажды использовать. — Вот и отлично. Ребят можешь взять тех же, что на кладбище работали. Да не ковыряйтесь там долго. Тебе что нужно? Найти лицензию? Вот и ищи. А как найдешь, сворачивайся. Нечего там до вечера валандаться. Ты сотрудников опрашивал? — Да, вчера почти весь день провел в министерстве. Только о том, что Рябов то и дело плакался, что жизнь ему не мила, никто из них почему-то не говорил. — А что говорили? — настороженно глянул Орлов. — Что отмалчивался больше. — Вот! Видишь? Это оно и есть, — бодро подхватил генерал. — Что он тебе, девочка, что ли, плакать? Взрослый мужик. Умудренный опытом. И жизненные бури испытавший, и огонь и воду прошедший. У таких переживания внешне не проявляются. Но это многозначительное молчание само по себе говорит лучше всяких слов. Так что иди, проводи обыск, добывай эту свою лицензию и закрывай дело. Обстоятельства в общем и целом понятны, мотивы и орудие налицо. Расследовать больше нечего, можно закругляться. — А если… — Гуров! Опять? Ты мне здесь не начинай, понял? Мне по этому делу каждый день звонят. Интересуются. Так что ты эту самодеятельность свою оставь до другого раза. Иди! «Нужно форсировать действия, — подумал Лев, садясь в машину, чтобы ехать на обыск, — иначе Орлов и впрямь заставит закрыть это дело еще до того, как я его раскрою». Он заехал в лабораторию и, уже на вполне законных основаниях получив ключи, поспешил в знакомую квартиру в Сокольниках. По его расчетам, заранее отправленные туда оперативники уже должны были находиться на месте. Припарковавшись у подъезда и поднявшись на третий этаж, Гуров действительно обнаружил на площадке знакомых ребят, с которыми работал на кладбище. Они не теряли времени даром и, пока его не было, успели пригласить понятых. Две женщины и мужчина то и дело бросали на оперативников любопытные и немного испуганные взгляды, явно заинтригованные происходящим. — Добрый день! — обратился к ним Гуров. — Сейчас в вашем присутствии будет произведен обыск в квартире Рябова Дмитрия Петровича. Приступайте, ребята! — С этими словами он отдал одному из оперативников ключи, и вскоре все собравшиеся были уже в квартире. Миновав уже знакомую ему просторную гостиную, где недавно беседовал с домработницей, Лев прошел дальше, открывая двери и стараясь по внешнему виду определить, какая из комнат могла представлять наибольший интерес для его целей. Всего комнат было пять. Сразу после гостиной шли две спальни, по-видимому, отца и дочери, после этого он попал в довольно уютное и красиво обставленное помещение, назначение которого определить было трудно. И лишь оказавшись в последней комнате, сразу понял, что если у Рябова был «кабинет», находился он, несомненно, именно здесь. Солидный письменный стол, несколько высоких шкафов с книгами и бумагами, глубокое кожаное кресло, как нельзя более подходящее для уединенных раздумий, — все это явно указывало на то, что эта комната была «исключительным владением» главы семьи. Если среди бумаг Рябова действительно имелось что-то «интересное», это должно было находиться именно здесь. — Что ищем? — прервал размышления полковника заглянувший в комнату оперативник. — Документы на оружие и все прочее, что может показаться подозрительным или интересным, — четко проинструктировал Гуров. — Блокноты, личные записи и прочее. Осмотрите другие комнаты, а я пока поработаю здесь. Оставшись один, он первым делом решил обследовать содержимое ящиков письменного стола. Однако открыв самый верхний, сразу понял, что все последующие действия совершенно излишни и группа приехала зря. На самом виду, поверх стопки папок и каких-то бумаг, лежала лицензия. Вынув ее из ящика, Лев обнаружил там же документы, подтверждающие покупку пистолета. С минуту он пребывал в легком ступоре, бездумно глядя на бумагу с печатями и подписями, потом, не в силах сдержать эмоций, проговорил: — Черт! Похоже, опоздали. Но оперативникам, работавшим сейчас в квартире, незачем было знать об этом, и все остальные комментарии Лев предпочел оставить при себе. Ему было совершенно ясно, что накануне обыска в квартире побывали и как следует «прибрались». Но делиться этими догадками с кем бы то ни было он пока не собирался. Скорее всего, это произошло сегодня ночью. Вчера он сообщил Орлову, что необходим обыск, и, видимо, вчера же тот предпринял некие действия по «согласованию» решения. Узнав, что для подтверждения «нужной» версии необходимо подтвердить принадлежность пистолета, загадочные «они», как называл их хозяин оружейного магазина, оперативно сориентировались и, проникнув в квартиру, подготовили все необходимое. Но как вычислить, кто именно здесь побывал? И тут Гуров вспомнил о видеокамерах, укрепленных на стенах нескольких домов этого элитного жилого комплекса. Если хотя бы одна из них позволяет отслеживать территорию возле подъезда Рябова, вполне возможно, удастся установить, кто этой ночью наведывался к нему в квартиру. Он открыл последний ящик письменного стола и в самый низ, под увесистую стопку бумаг, засунул лицензию и прочие документы, которые держал в руках. Кабинет больше не представлял для него никакого интереса. — Ну как, ребята, справляетесь? — бодро поинтересовался Лев, пройдя в гостиную, где работали оперативники. — Да тут «справляться» особо не с чем, — откликнулся уже знакомый ему Андрей, добросовестно фотографировавший все «артефакты», которые могли представлять хоть малейший интерес для следствия. — В холодильнике — продукты, в шкафах — одежда. «Подозрительного» пока немного. — Может быть, оно и к лучшему, — многозначительно проговорил Гуров. — Наша задача — констатировать факт. Чем меньше будет в этом факте подозрительного, тем проще будет наша жизнь. Мне сейчас отойти ненадолго нужно, так что в кабинете закончите сами. Там смотрите внимательнее. Личные бумаги, блокноты с пометками — все это должно быть описано и изъято. Ну, и документы, касающиеся оружия, конечно. Если найдутся, их, разумеется, тоже нужно будет изъять. Это уж само собой, за этим и приехали. Проинструктировав опергруппу, Гуров, заранее уверенный, что все личные бумаги и блокноты давно уже из кабинета изъяты, обратился к понятым. От них он узнал, что управляющей компанией этого жилого комплекса является некое ООО «Пальмира». Одна из женщин даже выразила готовность сообщить телефон фирмы. — Сейчас я найду, одну минуточку, — говорила она, перебирая контакты в трубке. — А, вот! Поблагодарив, Гуров набрал номер и вышел из квартиры. Переговоры с представителями «Пальмиры» были краткими, но эффективными. Тоном, не допускающим возражений, полковник поставил их в известность, что в одном из подведомственных фирме зданий проводятся оперативные мероприятия и священный долг управляющей компании всячески этим мероприятием содействовать. — Возможно, на вашей территории было совершено убийство, — устрашающим тоном говорил он в трубку. — Нам необходимо получить подробную информацию обо всех, кто входил в подъезд и выходил из него в последние несколько суток. Где я могу получить записи с видеокамер? На той стороне к такому решительному натиску были явно не готовы. Гурова несколько раз «передавали по цепочке», прежде чем он понял, что разговаривает с человеком, который действительно уполномочен решать вопросы. — Так где я могу получить информацию, необходимую для следствия? — настаивал полковник. — За сокрытие предусмотрена ответственность, вам это известно? — Вам будет оказана вся необходимая помощь, — заверил баритон из трубки. — Как вы сказали? Полковник Гуров? — И тут же сообщил, где находится пункт охраны, а также пообещал предупредить дежурного. — Сегодня у нас дежурит… Людочка, кто? — спросил баритон у кого-то, находящегося «за кадром». — Борис? Да. Именно. Борис Шмелев, — снова четко и внятно донеслось из трубки. — Обращайтесь прямо к нему. Я предупрежу. — Благодарю. Обнадеженный этими заверениями, Лев отправился на поиски пункта охраны. Выйдя из подъезда, он внимательно осмотрел расположение ближайших камер и убедился, что как минимум одна из них контролирует пространство перед интересующим его подъездом. Этот факт воодушевил полковника, и он бодро продолжил свой путь.