Марат дал ключи от КИА, посуетился вокруг для вида, махнул тряпкой по фарам и боковым зеркалам, и распахнул двери гаража. Через черный ход из терема степенно вышел старец. Келейник бережно поддерживал его под руку и нес плоский, слегка потертый портфель. Оба были в гражданском: старец в костюме, Костик в огромной толстовке с какими-то покемонами. Кирилл на манер личного водителя открыл двери, дождался, когда оба устроятся, закрыл, сел за руль. — Куда едем? — В город, — ответил Костик. — Бушуева, семь. Старец улыбнулся ему и задумался о чем-то своем, Костик уткнулся в смартфон недешевой модели. Общаться явно никто не хотел, поэтому ехали молча. Бушуева, семь — адрес частной клиники. Кирилл крутил руль, а сам думал, удастся ли позвонить Руслану. В скиту его почти не оставляли одного, да и нечего было докладывать. Но вдруг у начальства есть новые распоряжения. Или передать чего, пока он в пределах досягаемости. — А Марат не водит? — решился спросить он, когда старец зашевелился. — Марату в городе лучше не показываться, — ответил тот. — А Костик? Костик вынырнул из сети и фыркнул: — Он со мной не ездит. — От греха берегу, — улыбнулся старец. — От какого? — не понял Кирилл. — От смертоубийства. Себя, меня, невинных пешеходов, а также гаишников. — Гаишников-то почему? — С ними удар приключается, когда он за рулем, — рассмеялся старец. — А вы, Кирилл, аккуратный водитель. — Спасибо. Костик скорчил рожу и снова нырнул в смартфон. Старец тоже замолчал, да и Кирилл уже не отвлекался: въехали в город. Костик помог старцу подняться на крыльцо, и Кирилл опять задумался: как он в тереме по всем этим адовым лестницам лазит? Под размышления поудобнее припарковался, достал телефон, нажал вызов и сразу же отключился: в дверцу стучал Костик. — Чего вернулся? Костик неловко влез на переднее сидение. Портфеля с ним не было, зато в обеих руках — по стакану кофе. Одним он ткнул в Кирилла. — На. Да там надолго. Скучно. — А здесь веселее? Какая разница, где в телефон залипать? — А ты тут молиться собрался? — Костик ткнул стаканом в телефон Кирилла. — Думал жене позвонить, — соврал Кирилл, просто чтобы посмотреть на реакцию. — Извини. Мне выйти? Выгонять его совсем не хотелось. Вполне уютно сиделось тут, в теньке, с кофе, с собеседником. — Да сиди! Это я так… Мимолетная слабость. — А у вас совсем все? — поинтересовался Костик. — Или надежда есть? В сочувственном взгляде и мягком тоне Кириллу снова почудился светлый инок, и, неожиданно для себя, он выложил то, что никому, в общем-то, не рассказывал: как застал с другом, как сразу после развода тесть-генерал позвонил куда надо — немедленно отыскались жалобы и вспомнились проебы. И поехал Кирилл в родные пенаты с понижением в звании за халатность. Остановил этот позорный поток нытья только тихий вздох: — Да, хреново. — Еще как, — пробурчал Кирилл, захлопывая пасть. Вот это провел беседу с подозреваемым. Вот это молодец, профессиональный опер. И самое гадкое — он все еще чувствовал доверие к этому Костику. Тот смотрел с таким пониманием и сочувствием, что хотелось жаловаться дальше. И чистейшей голубизны глазищи немного напоминали верины, но были красивее, что ли? Больше? Ласковее? Да блядь, он что, серьезно пялится в костиковы гляделки? Капец, усмехалось в мозгу, ну ты нытик. Дожил, первому, кто спросил, готов душу изливать. Вот, что теперь делать? — Слышь, Костик? Тут в двух шагах ларек. Давай смотаемся? Что-то душа просит. Душа просила выговор с занесением, но экспромт сработал: Костик перестал таращиться и покачал головой: — Нам же еще обратно ехать. — Так мы не сейчас. Вечером, после молитвы. — У меня Федор не даст. — Я один живу. Костик посомневался, поглядел в телефон, на купюру в руке Кирилла. — Только немного, чтоб не заметили. — И спохватился, — А ты не запойный? — Нет. Обернулся он быстро, припрятал бутылку в багажнике, ссыпал сдачу Кириллу в руки, нырнул в дверь центра и вскоре показался оттуда вдвоем со старцем, так же бережно придерживая его за локоть. Обратно снова ехали молча. В дверь поскреблись, когда Кирилл уже думал, что Костик не придет. Зажилил бутылку, или поймали и отобрали, а диверсанта высекли. Нет, просочился в комнату, задрал толстовку и вытащил из-за пояса плоскую бутыль коньяка. — Стаканов нет, — сообщил Кирилл. — Не страшно. Костик шмыгнул в ванную, погремел там и вышел со стаканчиком из-под щеток. — Помыл. — А тебе? — А я прямо так могу. Умно, оценил Кирилл. Не видно, сколько отпил и пьешь ли вообще. — Ладно. Закусь есть? Костик вытащил из кармана пакетик с арахисом и шоколадный батончик. — Ужремся, — констатировал Кирилл. — Да с чего тут! Разложили на тумбочке закуску, Кирилл налил в стаканчик, мельком заметив, что бутылку не открывали; можно надеяться, что никакой дури Костик туда не подлил. — Ну, будем. Коньяк оказался неожиданно приличным, прокатился по горлу, ухнул внутрь, согрел. Костик тоже выпил и машинально обтер горлышко рукавом. Прямо как в общаге, когда посуды нет и все пьют из горла. Опыт, значит, есть. Помолчали. Кирилл спохватился и подвинулся на кровати. — Садись, не торчи. Костик отклеился от подоконника и сел неприятно близко. У Кирилла даже волоски на руках встопорщились от ощущения чужого тепла. Не вызывала у него человеческая близость чувства комфорта, хотелось отодвинуться, но тут было некуда, и он откинулся к стене, уходя от контакта. — Еще? — Давай. У Костика были маленькие аккуратные руки, тонкие пальцы твердо держали бутылку. Кирилл покосился на свои с обломанными ногтями и не успел остановить Костика, щедро булькнувшего ему полстакана.