— А что вы умеете делать? Обыски, отчеты, допросы. Не надо? Кирилл все-таки сдержал смешок. Ему тут тоже нервы подрасшатали своей любовью. Одна Леночка чего стоит. Нежный цветочек. — Вы в компьютерах разбираетесь? — Немного. — Ну, соврал чуток, а к чему такие вопросы? — Могу собрать — разобрать, почистить. А что? Нужно? — Да у меня ноутбук барахлит, — пожаловался старец. — Вроде не старый еще. — Посмотрю. Только я в программах не понимаю. Чисто железо. В мастерской подрабатывал, пока учился. — Вот хорошо! Тогда сегодня уже отдыхайте, а завтра с утра… — Хорошо, батюшка. Старец поднялся со стула, всмотрелся Кириллу в глаза, и тому почудилось, что видно его насквозь со всем содержанием черепушки. — Кирилл, вы ничего не хотите мне сказать? После пары секунд ступора, Кирилл вытянул из тумбочки рюкзак, порылся в нем и протянул старцу обе бутылочки коньяка, не забыв громко выдохнуть. Пусть думает, что от сожаления, не показывать же, как перетрухнул от неожиданного вопроса. Старец светло улыбнулся и благословил свободной от выпивки рукой. — Господь с вами. — Спасибо, — неловко ответил Кирилл и, дождавшись, когда дверь закроется, присел на кровать. — Вот же, блин. Интересно, старец у нас пьющий? И вообще — вменяемый? С какой стати подпускать Кирилла к компьютеру? Тупой? Хитрый? Там ничего нет? С трудом успокоив скачущие мысли, Кирилл поднялся и пошел вниз. Надо к Марату заглянуть, поздороваться. Хоть этот не будет обниматься и лыбиться. Приятное разнообразие. — Молитвами святых отец наших… — Аминь! — проскрипел Кирилл, просыпаясь. Как быстро оно стало привычным. Еще чуть-чуть — и он тут будет совсем своим. Александр не зашел и Кирилл провозился дольше, чем надо. Коридор был пуст, пришлось поспешить и тут же затормозить: на лестнице разговаривали. — А ты, значит, уверен, что все под контролем, — давил незнакомый мужской голос. — Абсолютно, — спокойно подтвердил невидимый Костик. — Ну-ну. Кто-то ушел вниз, кто-то остался. Заговорила женщина, и Кирилл заслушался: глубокий грудной голос лился, будто она пела: — Опять ругаетесь. Ну ты-то умней, перестань с ним зацепляться. — Для Феди это вопрос престижа, — возразил Костик. Неожиданно. Кирилл был уверен, что она говорит про Костика. Так кто тут умней? Он вышел из-за угла. На лестнице чуть выше него стояла обыкновенная и не слишком эффектная, женщина. Не то училка, не то бизнес-леди из средних. Вроде ничего особенного — русые волосы до плеч, острый профиль, очень прямая осанка. Почему-то Кирилл ее раньше не видел ни на молитвенных собраниях, ни в трапезной. — Здравствуйте. — Доброе утро. Вы, наверное, Кирилл? — спросила она и улыбнулась. — Я Вера. Кирилл кивнул, краем сознания отметил, что Костик тихо слинял, и засмотрелся в светло-голубые глаза, обведенные темными ресницами как косметикой. Вера казалась обычной — на первый взгляд, со второго же притягивала внимание, завораживая. — Очень приятно, Вера! Я… а, да, вы уже знаете… Вера молча улыбалась, не делая попыток уйти, но тут за спиной Кирилла раздались еще шаги. Сегодня, похоже, все дружно проспали утреню. — Ой! — воскликнула Леночка, и глаза Веры словно отпустили Кирилла, опустив ресницы, как шторы. — Доброе утро. В молельню они спустились втроем и там разошлись: Леночка — читать молитвы, Кирилл — слушать, а Вера просто куда-то исчезла, словно привиделась. Глава 6. Темный бес В кабинете не было видно камер, но Кирилл решил допустить, что они есть, поэтому действовал строго по плану: раскрутил корпус ноута, снял нижнюю крышку и с умным видом уставился внутрь. Руки чесались полазить по папкам, но он исправно чистил внутренности и не озирался по сторонам. — Что делает? — Чистит. — Включал? — Нет. — Ладно. Дальше смотри. Федор дождался, пока закроется дверь, и снял очки. Как же он бесит! Сделали своими руками, посадили себе на шею, везут. Вера, конечно, права, без него ничего бы не было. Но все равно бесит: слушаться и улыбаться. Федор ведь не злой человек, но все чаще ловит себя на том, что, кормя собак, представляет не говядину, а эти вот руки-ноги. И голову с неизменной улыбкой, да еще и поддает ногой, как футбольный мяч. Доведет до греха его этот святоша, ой, доведет… — Посидишь, посмотришь. Поговорите. Вообще, подружись с ним. — Ок. Подружусь. Это старца совесть мучит, а этот — как будто так и надо — кивнул и снова в телефон уткнулся. — А вдруг не получится? — Получится. Ни капли сомнений: если захочет — получится. Александр вон ходит, как на веревочке. А ведь не самый приятный тип, недоверчивый и упрямый. — Ты не возносись! — прикрикнул старец беспомощно. — Больно будет падать! — «И падение его было великое». Помню — помню. — Вот и помни! А чем его теперь удержишь, если что? Не ребенок. Иногда даже хочется, чтобы ушел. Снять ответственность. Не видеть, не слышать. Не пропадет. Но прогнать не мог, а сам келейник уходить не спешил. Да и куда ему? — Кирилл, вы машину водите? — спросила на другое утро Даша. — Вожу. — А права есть? Права были, он сбегал за ними в келью и был отправлен разогревать машину.