Кровь струёй била из пробитого моим клинком отверстия. Но недолго. Напор быстро ослабел и превратился в ручеёк. Несси беспорядочно сучил своими гибкими веточками, а когда кровь иссякла, вдруг принялся издавать прерывистые, тонкие, жалобные звуки. Мне показалось, что это его… речь?! Он попытался что-то мне сказать напоследок. Ох, бл… Несси пора кончать, хватит! Я поднял трясущуюся руку и приставил дуло второго пистолета к голове побеждённого монстра, прямо между трёх глаз, расположенных как лепестки знака радиационной опасности. Меня захлестнуло… чувство жалости к монстру. Если б он позитивом питался, ожил бы немедленно, ведь такой мощный всплеск эмоции взметнулся! Именно сейчас, в самый неподходящий момент, впервые я пожалел мутанта. Тем более монстра, оставлявшего после себя столь ужасные следы… А ведь он тоже хочет жить, но чтобы жить, надо как-то питаться. Не он сам сотворил себя таким. Он порождение Зоны, как и все остальные. Как даже я. Поэтому её – наказать не могу. Только подправить некоторые совсем уж страшные ошибки. Закусив губу, я нажал на спусковой крючок. Бам-м-м!!! Сорок пятый калибр всё-таки. Трёхлепестковых глаз как не бывало. И полголовы впридачу. Серьёзных отметин бьющей струи крови я как-то ухитрился избежать, зато сейчас меня забрызгало мозгами по полной программе. Пришлось обтирать шлем спереди, освобождая обзор визуальным датчикам. Долговязое тело почти обезглавленного монстра начало прямо на глазах исчезать, и это меня ничуть не удивило. Как будто он был сделан из мороженого, которое продавалось в том самом заведении, возле которого его болтало при жизни, когда похож был на целого клоуна, с головой. А теперь температура окружающей среды настолько повысилась, что не осталось шансов даже трупом побыть. Перехваченного мною мифического Несси так никто и не увидит. Он уплывает в озёрный туман безвозвратно. Сколько же таких мутаций рождается и умирает в Зоне, не успев превратиться в существ с названием, хорошо известным другим живым. Постепенно, так рафинад растворяется в чае, творение Зоны таяло. Сверхсущность, сотворившая энергетического вампира, забирала обратно своё блудное дитя. Исполнив приговор моими руками. Не дождавшись полного исчезновения, я покинул место казни и побрёл по равнинной целине, до колен погружаясь в снег. Думал не о том, что не мог поступить иначе. Это ясно, приговор обжалованию не подлежал. Мои мысли не покидало «послевкусие» приступа сострадания, испытанного перед тем, как дрожащий от жалости палец вдавил спусковой крючок…» © Вместо пролога …Человек стоял, запрокинув голову к небу, и смотрел вверх. Стена возвышалась настолько, что могло показаться – кромкой она дотягивается до облачного покрова. Это впечатление гарантированно могло возникнуть, если подобраться вплотную и, подняв лицо, направить взгляд вдоль поверхности. Именно это и делал странник, приблизившийся к подножию стены впритык. Ему привиделось: тёмные сгустки облаков наплывали на кромку, однако не пересекали её, а как бы сворачивали и двигались уже вдоль. Словно вздымающийся барьер перегораживал не только территорию на земле. Атмосферу, воздушное пространство тоже. И выше воздуха… Конечно, это было не так. Высота у стены исполинская, впечатляющая, мягко говоря, но не космического же масштаба и зависит от точки и ракурса зрения. Отступи от преграды, отдались, и она вновь станет забором, перегородившим путь. Пускай и реально высоченным, с многоэтажный дом. Насмотревшись на небо, человек опустил голову и перевёл взгляд себе под ноги, наморщив лоб и прищурившись, будто желая удостовериться, что стоит на твёрдой горизонтальной поверхности, а не витает где-то меж облаков. От вертикальной поверхности преграды носки тяжёлых ботинок отделял единственный шаг. Вдоль стыка, на удивление, не обнаружилось изъянов. Ничто не нарушало ровность линии. Ни вмятин, ни бугров, никаких искривлений. Идеально прямой угол. Как будто лист согнули пополам и отогнутая половина поднялась строго вверх. Карие глаза испытующе всматривались в чёткую линию, где горизонталь смыкалась с вертикалью. Потрескавшиеся губы с трудом, но искривились в улыбке. Обнаруженная угловая идеальность чем-то впечатлила странника… Пришедший к стене одет был практично и характерно, как заправский бродяга, для которого движение – состояние постоянное, а не периодическое. «Дорога – мой дом», и поэтому необходимыми для выживания в пути инструментами и вещами человек был обвешан, как новогодняя елка – игрушками. Не отступая ни на шаг от вертикальной монотонно-серой поверхности, сработанной из какого-то сплошного бесшовного материала, странник посмотрел вдоль отвесной стены. Повернул голову сначала вправо, затем влево. После этого оглянулся, скользнул глазами по собственным следам, приведшим его в эту точку, и снова уставился себе под ноги. Вероятно, он выбирал направление дальнейшего движения. В стороны, вверх и вниз. Ну и вернуться обратно. Но ему необходимо вперёд. Однако туда-то и нет возможности двигаться. Виновата стена, выросшая из земли и поднявшаяся к самим небесам. Странник снова всматривался вверх, внимательно, оценивающе, будто всерьёз прикидывая, каким способом у него получится перемещаться по гладкой и ровной, как зеркало, стене. Да уж, взгромоздиться на «мегазабор» даже со специальной экипировкой – которой, увы, при себе у путника не имелось и в помине – миссия вряд ли осуществимая. Рыть подкоп тоже нет смысла, да и нечем. Оставалось сделать выбор: влево или вправо, раз уж третьего не дано – хотя это скорее исключение, третий путь должен всегда быть, только не всегда распознаваем. Решиться. «Синоним выбора – решение». И от того, какое решение примет идущий, будет зависеть, удастся ли ему продвинуться в нужном ему направлении. Вперёд. Сомнение отчётливо читалось на лице усталого путника. Но остановиться и торчать на одном месте – точно не вариант. Однозначно НЕ. * * * …Сталкер уходил от погони из последних сил. Звериное рычание раз за разом настигало его, принуждая совершать отчаянные рывки и увеличивать расстояние до преследователя. Но запас энергии неумолимо иссякал, и темп снова замедлялся. Человек мог остановиться и встретить смертельного врага лицом к лицу, однако не делал этого. Открытое противостояние мутировавшему потомку медведя – вариант самый крайний из всех возможных. Уравновесить шансы могли бы гранатомёт, огнемёт или пулемёт, только вот в арсенале у беглеца даже автомата не осталось, и ни единой ручной гранаты. С обычным медведем опытный боец мог бы попытаться с помощью пистолета, на самый худой конец, и с помощью ножа справиться, но с огроменным восьмилапым мутантом схватиться – не тут-то было! Убегающий от рычащей смерти бродяга явно одолел долгий путь, прежде чем устроить догонялки с медведоидом, и мало что уцелело из его экипировки. Самым мощным оружием теперь стал пистолет, рюкзак же с виду не просто отощал, а опустел. Почти все подсумки, ремни, гаджеты, инструменты и контейнеры тоже канули в тумане пройденной дороги. Несложно было догадаться, что лёгкой ходка не была, многие трудности и опасности довелось преодолеть идущему, пока он дошёл аж досюда. Чтобы столкнуться с тварью, слишком большой и сильной. С зонным порождением такого масштаба не потягаешься приёмчиками из единоборств в ближней схватке. Оставалось «делать ноги», но очень уж стайерским бег не будет, это точно… Спасительной для человека перспективой развития погони могло быть использование в качестве оружия аномальной «изменёнки». Завести монстра в локальное изменение физического пространства, заманить в «огненный цветок», например, или «молот возмездия». Но, как назло, вокруг не то что серьёзных локалок не наблюдалось, не попадались по ходу даже мелкие пакости! Вроде «зубатки», «плевалки» или «бешеного хлыста». Надо же! Ситуация сверханомальная для Зоны – полное отсутствие аномалий. И всё же только на этот исход приходилось надеяться. Что подходящая оказия вот-вот подвернётся и парадоксально подарит шанс на спасение. Надеяться, что на шум-гам припрётся другой монстр, конкурент, и сцепится с преследователем за добычу, точно не стоило. Так же как и на появление какого-нибудь внезапного фактора, способного развернуть течение событий на сто восемьдесят градусов. Уж кому, как не бывалому сталкеру, понимать, что в Зоне только она сама способна исполнить эту роль. А в сложившемся раскладе – нет резона ждать и желать прилива зонной удачи. Лучше уж пусть она не обращает непосредственного внимания на телодвижения отдельного человечка. Хватает внимания и опосредованного – вон, рычит оно, догоняет, сожрать желает! Спасибо хоть, что слишком здоровенное и тяжёлое для того, чтобы ломиться быстрее. Так что последнее средство выживания – локальная западня. Нужна подходящая ловушка, способная сработать как надо и справиться с массивной тушей. При условии, конечно, что мутант достаточно тупой. Особи этой разновидности сообразительностью обычно не отличались, но разве можно в Зоне быть в чём-либо уверенным на все сто… В виде исключения только собственной, персональной Леди Удаче можно верить, и даже нужно! Сталкер понимал, что споткнуться и кубарем полететь для него сейчас смерти подобно, потому ухитрялся не только сканировать ближайшее пространство, но и тщательно следить за поверхностью почвы. Лавировать между деревьев та ещё грёбаная вытанцовка, но вокруг хвойный лес, к счастью. В джунглях каких-нибудь подлесок на порядок гуще и непроходимей… И всё же левая подошва предательски зацепилась за выступающий из земли корень! Бегущий человек, крайне измождённый, уже плохо владеющий телом, равновесие не удержал и в буквальном смысле полетел кубарем. Вот так, кувырком, выкатился он на проплешину между деревьев, слишком небольшую, чтобы считаться полноценной поляной. И чуть было не стал жертвой одной из смертоносных аномалий! Сейчас – воистину вожделенной, хотя обычно они враждебны и меньше всего нужны в дороге[1]. Выскочи он во весь рост, и бегущий организм аккуратно рассекло бы пополам молекулярным лезвием – его не заметить при всём желании, сверху он по прихоти породительницы Зоны тоже незрим, а вот снизу видится как непроницаемо-чёрный четырёхугольник, словно с лихвой компенсируя невидимость с других ракурсов. Причём «изменёнка» эта твёрже и крепче любого известного металла. Неудивительно, что звалась эта пакость «чёрный квадрат» и встречалась крайне редко. Но в суперстранной локации, где аномалии поисчезали, почему бы не подстерегать беглеца именно той, что является скорее исключением в секторах, где локальных изменений полным-полно. Далеко не каждый сталкер и ведает-то о подобной разновидности искажений нормального физического пространства… Этот сталкер благодаря удачно подвернувшемуся под ногу корню подкатился под квадратную черноту снизу – и остался жив. Вмиг сориентировался и просто-напросто продолжил движение, ломясь вперёд на четвереньках под чёрной «крышей», нависающей примерно в метре над полёгшей, ссохшейся травой. Медлить не стоило ни в коем случае! Рычание настигало его, и считаные секунды отделяли от неожиданной развязки погони… По ту сторону просвета меж стволами человек вскочил на ноги и, не оглядываясь, с подмогой открывшегося второго дыхания, стремительно умчался прочь. Ему оставалось только представить, что там свершилось, благодаря несущемуся вслед аудиосопровождению: чавкающие звуки разрезаемой плоти, захлебнувшееся рычание, взмывшее в короткий рёв на пределе слышимости, почти ультразвуковой… И тишина. Только шум ветра в сосновых кронах. И восхитительный, живой хвойный запах, который человек вдруг почуял только сейчас. Аномалия спасла сталкера. Сработал единственный реальный способ избавиться от мутированного медведа. Если пожелать по-настоящему, сбывается ведь, а?!! Он существенно снизил темп. Беготня почти доконала. Бродяга притормозил и остановился, чтобы не рухнуть как подкошенный прямо на бегу от смертельной усталости. Ступня, которая отыскала спасительный корень, расплатилась за улыбку удачи, и плата напомнила о себе, когда адреналиновый пик миновал. Лодыжка пострадала, заполучив вывих. За всё всегда надо платить! Какая мелочь по сравнению с тем, что сталкер едва не отдал жизнь за желание продолжать ходку… Победная улыбка потерялась в давно не стриженной бороде; идущий наконец оглянулся назад, но не разглядел ничего, кроме деревьев и кустов. Покрутил головой и, прихрамывая, заковылял сквозь лесонасаждения дальше.