– Еще? – Правая рука владыки должна обладать умом, проницательностью, сообразительностью. – И? – Все. – Что значит все? Ты про эскорино не слышала? – Телохранителей владыки? – Да. Хранители тела. Звучит? Мужчины, обладающие особыми навыками. Выходцы из семей, чья преданность проверена веками. Знаешь, как и где их тренируют? Забирают мальчишками, растят подальше от дворцовой жизни и здешних искушений в особом месте, куда даже вход засекречен. Нечто наподобие храма, судя по принятым там порядкам. Взращивают в мальчишках уникальные навыки, тренируя тело столь же тщательно, как магические способности. Не все, кстати, выживают, зато, когда готовы, попадают сюда. Говорят, эскорино выполняют любые приказы владыки. Так что, милая, о способностях его светлейшества нам только догадываться. Человек пропадет, никто и не заметит. – Прекрати, Эллина! Что ты говоришь? Хоть раз замечала, насколько чистый и светлый у него взгляд? Эйден не способен… Я не желала даже произносить вслух, а подруга закончила: – Убить? А если будешь представлять опасность? – Для кого? – Вдруг позволишь себе нелестные высказывания о владыке, оговоришься пару раз, он почувствует угрозу. Могут быть проблемы. – Разве кардинал не должен соблюдать определенные заповеди? – Конечно. Чтобы разум всегда был чист и ясен, а низменные стремления не сгубили высшего мага, ему запрещено все: ни вина, ни дурмана, ни азартных игр и особенно никаких женщин! Это самое печальное. Однако ни слова о случайном исчезновении людей. – Эллина! – Да. И не качай головой. В остальных случаях тоже можно нарушить. Запреты запретами, но он остается человеком! Хотя насчет мужских особенностей ходят слухи. Говорят, будто эскорино с момента созревания начинают принимать особенные препараты. Снизить тягу, так сказать, чтобы не возникало ненужных желаний. Они не могут быть с женщиной физически, не могут иметь детей. Но я считаю, страсть – это не только физиология. Влечение – одно, но как запретить любить? А не хотеть любимую женщину разве возможно? – Эллина! Ох! Ну зачем ты мне это говоришь? – Прости, отвлеклась. Ты просто прелесть, Ари, и ужасно мила. Я искренне люблю тебя и не хочу потерять. Будь осторожна с переводами, документами, не наделай ошибок. Это не поэтические строки, может попасться иное содержание. – Шпионаж? – Не нервничай. Даже если и так, ты едва ли догадаешься. Они позаботятся, поверь. – Как не нервничать? Ты говоришь, что я попаду в руки к монстру, поскольку светлейший – шпион и убийца! – Он маг. Сила и мощь. Есть эскорино, которые прикрывают спину, а кардинал идет впереди. Он представляет императора и ведет переговоры с его позволения, предупреждая малейшую угрозу. Слушает, о чем говорят послы тех государств, что ненавидят империю владыки, отправляется на встречи, где в тени бархатных портьер кроются опасности. Его долг узнавать заранее, откуда придет угроза. – И это уподобляет его святому. – Ари, он живой человек. Не обожествляй его. И у кардинала есть слабости. – Не говори гадостей о нем, Эллина, я не желаю слушать. – Ох, малышка, – она покачала головой. – Хорошо. Считай, разговора не было. Только запомни мои слова. – Запомню. Я очнулась, ощутив непомерную тяжесть на груди. Она будто вытянула из оков сна и вернула к реальности. Кожа горела, мысли смешались. Я все еще пыталась говорить с давней подругой, а надо мной нависли какие-то лица. Все незнакомые. Двое бородатых мужчин и женщина с изможденным лицом. – Кто вы? – Очнулась. Я ж говорил! – И не отморозила ничего. Первыми заговорили мужчины. – Ну-ка, отойдите, – женщина вдруг замахала на них руками. – Успеете насмотреться. В чувства привели, так не наседайте. Она присела на край очень жесткой кровати и принялась отирать мое лицо влажной тряпкой. – Мы тебя отогрели, а ты не просыпалась. Вроде живая, но добудиться никак. Говорить можешь? По-нашему говоришь? Я кивнула, хотя еще не успела сообразить, стоит ли признаваться в знании всемирного. Наверное, стоит, раз спасли. – Вот и отлично! – обрадовалась женщина. – Вы, южанки, часто только на своем лопочете. Неудивительно, конечно, раз мужики за вас все решают. У нас, в горах, иначе. Женщина в доме – хозяйка, а муж за его пределами – владыка. Ты как в ущелье оказалась? Мы уж напридумывали всякое. Сбежала от кого? Или кто на смерть обрек? Муж есть? То количество вопросов и шума, который производил женский голос, провоцировало стук молоточков в висках, я на все покачала головой. Однако это не слишком помогло скинуть давящую тяжесть и прояснить мысли. – Нет у нее мужа, видали? – непонятно чему обрадовалась женщина, а мужчины сразу подступили ближе. – А мы тебя спасли, понимаешь? – наклонилась она, и я попробовала принять вертикальное положение, чтобы отодвинуться подальше к стене, как перед глазами потемнело. Прижала пальцы к лицу, вдыхая глубоко. Кислый запах, исходящий от женщины, спровоцировал приступ дурноты и прибавил чуточку сил отодвинуться. – Надо отблагодарить. Отблагодаришь? Она вновь приблизилась, а я зажала рот ладонью и кивнула. Женщина довольно потерла руки и отклонилась. Стихии! Вовремя. Только чем их отблагодарить? Серебряным защитным браслетом? Золотым кулоном, который на самом деле дневник? Я коснулась запястья, ощутив накопитель, и потянулась к шее, но раньше, чем шнурок, мои пальцы нащупали гладкий металл чужого украшения. – Подарок! Вот от него, – сказала женщина, указав на одного из мужчин помоложе. Я недоуменно посмотрела на гордо подбоченившегося парня. – Только надели, вытянул тебя из сна. – Она впихнула в руки теплый кувшин, приятно согревший ладони. – Выпей, полегчает, а то зеленая вся. Я с трудом удержала посудину. Ладони тряслись, тело болело, кожа горела. Запах скисшего молока ударил в нос, опять вызвав дурноту, и меня вывернуло. Кувшин упал сверху и разбился. – Э-э-э, – протянула женщина. – Простите, – первое, что удалось выговорить. – Совсем слаба? Ну да ладно. Окрепнешь. Защита рода поможет. – Она поднялась и направилась к ведру в углу комнаты, с кряхтеньем наклонилась к нему, охнула и потерла поясницу. Двое бородачей даже не шевельнулись. – Я могу… отблагодарить… серебром. Слова дались тяжело. Дурнота отступала, а потом опять накатывала волнами, но я вытянула руку с браслетом. – Да на что он нам? – ответила женщина, приступая к уборке. – Взнос за жену отдать? Еще куда ни шло. Только на что нам теперь малолетку выкупать да самим растить, коли вот она – невеста взрослая. – Кто невеста? – Ты. Я ж говорю, защита рода тебя вылечит, поскольку невеста теперь. – Чья? – Сына моего, – она снова махнула рукой в сторону низкорослого крепыша, который опять подбоченился. – Замуж за него пойдешь. – Зачем? – В род наш войдешь, женой станешь, тем и отблагодаришь. Сама же согласилась. Вот и ожерелье новобрачной твое согласие уловило. Не захочешь теперь с женихом расстаться. – Не захочу? Да, я демонстрировала поразительное скудоумие, хотя мне все подробно разъясняли. Вот только объяснения казались полным бредом. – В горах ценности иные, понимаешь? Взрослые невесты на вес золота. Племена кругом бедные, жизнь суровая, потому дорого обходятся. Только боги сами распорядились, удачу послали. И пока я пыталась переварить сказанное, женщина закончила убирать беспорядок на полу и достала глубокую миску. Она зачерпнула из деревянной кадки, налила в новую посудину, а затем поднесла мне. – Надо выпить, а тож еще долго не отпустит. – Подождите, – я хрипло запротестовала, а женщина вдруг ловко перехватила миску, прижала к моим губам, а второй рукой уцепилась за волосы и заставила запрокинуть голову. Насильно влила в рот жидкость, которую я по запаху ошибочно приняла за кислое молоко. Пришлось, давясь, проглотить, а после вновь прижимать ко рту ладони, но тошнота и сама пошла на убыль. Женщина похлопала рукой по плечу. – Ничего, ничего, невестушка. Выпить трудно, зато легчает быстро. Отпустило и правда скоро, но возвращение к реальности совсем не понравилось. Судя по тому, что я оказалась в ущелье одна, Эйден либо не перенесся, либо его каким-то образом выбросило в иное место. И теперь было непонятно, где же маг. Как он там? Ему помогли? Обдумывать произошедшее было тяжело, и я пыталась отогнать навязчивые мысли, хотя они то и дело возвращались, заполняли голову, стискивали тревогой грудь и даже побеждали другие опасения. Какая невеста, стихии! Какой брак?!