– Гляди, гляди, запоминай. Хозяйство вести – дело нелегкое. Вот передам дела в твои руки, сама хоть дух переведу. А рану пока не тревожь, пускай заживает. Рука висела на перевязи, но, перехватив злорадный взгляд женщины, я прижала ее к груди. Мне буквально вчера довелось постичь смысл выражения: «Не давай обещаний, если не знаешь, о чем попросят». И хотя слабо помнила, когда обязалась отплатить за их помощь, это привело в действие некий магический круг, за который я не могла теперь выйти. Обещание для горных племен оказалось сродни нашей клятве. Дом и весь периметр двора стали единственными местами, доступными для посещения, а дальше – ни шагу. Вчера ночью я пыталась уйти и прочувствовала на себе понятие «Защита рода». Руку, толкнувшую калитку, хлестнуло магией и содрало кожу. Рана кровоточила всю ночь, пока женщина не решила, что новоприобретенную невесту уже достаточно проучили, после чего произнесла заговор и перевязала руку. Зато и меня перестало удивлять, почему никто не сторожит. Жених день ото дня становился смелее в «ухаживаниях», если так можно назвать странное поведение, когда тебя пытаются прощупать на предмет пышности форм, хватают за ноги, за руки и пристально рассматривают. Иногда он проявлял чудеса галантности. Схватив за косу, тащил к горящему очагу, а волосы едва что не в огонь совал, наблюдая, как пряди меняют цвет. Ему бесконечно нравились вишневые искры, он даже пытался ловить их ладонью. А однажды и вовсе выкинул такое, что должно было окончательно впечатлить невесту: поймал за подбородок и заглянул в рот, осмотрев зубы. Я просто изнывала от невозможности придумать способ сбежать от этих гостеприимных людей, твердо решивших со мной породниться. – Как у вас обряд проводится? Все племя собирается на свадьбу? – решила узнать, каковы шансы удрать непосредственно с церемонии. Ведь если меня выведут за пределы дома, который и есть родовое гнездо, защитного контура не станет? Там, наверное, и ожерелье легко снимется. Пока оно даже не расстегивалось. – Обряд простой. Руку порезать, кровь с жениховской смешать, потом произнести, что женой его становишься, а он свое согласие выразит. На том и породнимся. Угощение для всех погодя наготовим, когда супругами станете. Соседям объявим и столы сообща накроем. Ясно. Значит, за пределы двора даже во время свадьбы не выпустят. – А теперь довольно болтать, дальше пошли. Она направилась вперед, оглядывая весь небольшой, но уютный двор. Деревца здесь сплошь оказались низкорослыми и коренастыми, похожими на местных людей. А хозяйство на столь крохотном участке пригодной для возделывания земли вели очень скрупулезно. Я обнаружила похожие на наши теплицы, вероятно, в соседнем мире и позаимствованные. – Эх, – женщина цокнула языком и остановилась. – Подломил ветер. А я плодов в этом году ждала. Уж как за ним ухаживала, чтобы прижилось. И принялась перевязывать надломленное деревце. А после принесла для него подпорку, к которой прочно примотала ствол. – У вас нормально так замуж выходить? Жены впоследствии не сбегают? – наблюдая за ее действиями, завела речь о своем. – Сбежишь, как же! – засмеялась женщина. – Меня, думаешь, спрашивали? Тоже так вышла, только не в расщелине нашли, конечно, а украли. Семья прежде на равнине жила, там муж и углядел. Денег за ним не водилось, вот и умыкнул, пикнуть не успела. С тех пор живем. Она будто даже вздохнула, но непонятно, грустно или с ностальгией. – Уж как печалилась первое время! Ничего. Пообвыкла. Жизнь она везде свою волю диктует, не с утеса ж бросаться. Так что эти мысли оставь. А то я заметила, как ты себе в горло вцепилась. – Когда вцепилась? – Да хоть бы позавчера. Своими глазами видела. Вот и говорю, не пытайся. Защита рода не позволит. Позавчера? Когда снова видела старый сон, а утром появились едва заметные синяки на шее? – Ничего, привыкнешь. Всему обучим. Я когда в семью вошла, даже заговорам научилась, – она указала на мою руку, – конечно, не так лечу, как веды[11], не с детства обучалась, на равнине этого нет, но тоже могу. А как родишь, так вовсе некуда податься станет. Гляди теперь, здесь у нас овощи растут. Их укрывать нужно, иначе не выживут. Очередная бессонная ночь застала на крохотном освещенном луной дворе. Здесь даже деревянные качели были, наверное, сооруженные в бытность моего жениха ребенком. На них я и устроилась, плотнее завернувшись в вязаную кофту с чужого плеча. О том, что в последнее время мне не спалось, даже упоминать бессмысленно. Бо́льшую часть времени по ночам проводила именно здесь. Руке стало лучше, но к домашним делам пока не привлекали. Думаю, сия честь приберегалась до времени после замужества. Однако это не мешало вовсю считать меня своей. Жених даже полез целоваться вечером, а я его укусила. Он в ответ замахнулся, но не ударил. Отец окрикнул: «Негоже невесту воспитывать». Вот жених сразу и вспомнил, что время до свадьбы – это пора ухаживаний и милых признаний, а с остальным и подождать можно, пока женой не стану. Он бурно выразил собственное отношение грубыми ругательствами и ушел. Покачиваясь на поскрипывающих качелях, я оглядывала двор и думала. Все эти дни только тем и занималась, что думала. Рассуждала, где может быть Эйден. Сочиняла, как выберусь отсюда и куда отправлюсь. Мне даже удалось потихоньку вызнать дорогу до равнины. Тропа была одна и шла вниз по горе. Забавно, наверное, для портальщика интересоваться тропой. Но попасть в руки еще одного охотника по мою душу хотелось не больше, чем выйти замуж. Облик ликвидатора врезался в память до мелочей. Только к концу недели я все же дошла до высшей степени отчаяния и, наплевав на способность ликвиадо отследить, предприняла попытку. Как оказалось, в этом мире есть украшения, которые неплохо блокируют магические способности. Ожерелье мигом сдавило шею так, что стало не до порталов. В глазах потемнело, я осела на землю и потом еще приходила в себя. Благо ночью никто не думал за мной наблюдать. Лунный свет рассеянно скользил по земле, по траве. Ветер шевелил листья. Я принялась покачиваться и разглядывать перевязанное хозяйкой дерево. Нет, едва ли выживет. Вон и листочки повяли. Не будет у них вкусных плодов, ради которых, как говорила женщина, ее сын карабкался в самую опасную расщелину за ростком, а затем пересаживал на новое место. Так и качалась, пока уставшие за день хозяева мирно спали в кроватях. Думала, смотрела, а затем пришла одна дикая мысль. Я глядела на дерево, оно махало повядшими листочками, а идея укоренялась в мозгу. Не моя, конечно, а вычитанная давно в фамильной библиотеке. Там были энциклопедии, в том числе о разных племенах, их обычаях и вот… Я соскочила на землю и отправилась к дому. Заглянула в окно кухни. Очень осторожно, чтобы рама не скрипнула, его приоткрыла. На щеколду окно не запиралось, поскольку в этих краях воров никто не опасался. Красть было попросту нечего. Протянув руку, осторожно вытащила из подставки нож и вернулась на улицу. Возле дерева устроилась на коленях и стала отрезать подпорку, а после откинула прочь. Ветер усиливался, что в горах было не редкостью, и мне стало зябко, даже кофта не спасала, но отказываться от затеи я не спешила. Вытянула руку и, морщась, быстро, но аккуратно полоснула ладонь. Вероятно, можно было и палец проколоть, только испугалась, что этого окажется недостаточно. Сделав надрез на коре, приложила к нему ладонь и смешала свою кровь с проступившим древесным соком. После я произнесла: «Становлюсь твоей женой», – а ветер покачал ветками, словно дерево дало согласие. Последним штрихом стали перерезанные полоски ткани, скреплявшие ствол наподобие бинтов. – Ты уж извини, супруг, – я поднялась. Ветер продолжал раскачивать деревце, пока стояла рядом и пыталась прочувствовать, насколько стала частью этого рода. Замотав ладонь только что отрезанной полоской ткани, сняла с запястья браслет и положила у корней. Этого хватит на новую невесту. Пусть лучше по чести договорятся, чем красть. Громкий хруст переломившегося ствола, который не выдержал напора ветра, грустно упавшая набок верхушка и листочки, устлавшие землю, напомнили, что ночь не бесконечна. Я попятилась к забору, бросая взгляды на дом. Там по-прежнему крепко спали. Оставалось толкнуть калитку и понять, насколько абсурдной была затея. Я вздохнула, набираясь смелости, и, откинув крючок, толкнула дверцу ногой. Послышался скрип петель, калитка распахнулась, а ногу, преодолевшую невидимый порог, даже не пощипало. Осторожно сделала шаг, а со второго уже неслась сломя голову по тропинке, уводящей прочь. Я свое обещание исполнила и стала женой. Дерево тоже было частью рода, его даже с большей любовью растили, чем собственное дитя. С замужеством быстро покончила, в одночасье сделавшись единственной в мире вдовой древесного мужа. Он благородно освободил меня от силы защитного круга, я его – от мучительной смерти, перерезав бинты. Сколько бы оно само увядало? От быстрого бега задыхалась, но и не думала сбавлять шаг. Утром меня уже не будет в поселении. Луна освещала дорогу, а та надежно вела вниз, разветвляясь на убегавшие к другим домам тропинки. Глава 16 Харчевня скромно приткнулась с краю тропы. Мужчина уперся руками в ее стену и прислонился головой. Сейчас он зайдет внутрь и попросит еды. Она нужна ему, чтобы продолжить путь. Пройти осталось немного, он чувствовал, но нога разнылась, а желудок уменьшился до размеров наперстка. Когда он наполнял его в последний раз? Сложно вспомнить. Но если бы не досадная слабость тела, мог уже найти девушку, потому что зов влек сюда. Маг был уверен, поскольку сам его создал. Капля крови на кончике ножа помогла узнать направление. Отдыхать, пока не достигнет цели, не в его правилах, но, преодолев весь долгий путь, он, кажется, превысил физический предел, за который даже ему было не шагнуть. Пока очнулся в расщелине, где повезло оказаться не на острых камнях, а на ворохе опавшей листвы и старой хвои, пока отогрелся, зарывшись точно в кокон, потерял время. Затем начал подъем, отыскивая дорогу. Пил стекавшую по камням воду, а в одном месте нога соскользнула с мшистого валуна, и он сорвался. Хорошо, успел ухватиться в полете за торчавший корень, умудрился ничего не сломать, только вывихнул ногу. Пришлось вправлять. Затем снова полз вверх и отыскал тропу. Шел по ней бесконечно долго. Так сколько минуло? Дней пять? Вода была, он собирал ее в найденную засохшую тыкву, из которой сделал типлор[12]. Едой служила горная ягода, съедобные клубни растений, молодые побеги катрана. Один раз нашел среди скал гнездо, оказавшееся пустым. Иногда птица пролетала над головой, однако начать охоту тоже требовало времени, а его не было. Мужчина точно не знал, куда забросило Сэйну. Солнце давно встало, а теперь снова клонилось к закату. Ужасно хотелось остановиться и присесть, а лучше прилечь, но я шла. Шла и шла. Практически валилась с ног от усталости, однако если упаду, все равно поползу вперед, а пока брела, спотыкаясь. Результатом долгого побега стал увиденный на краю широкой тропы домик. Над дверью была выбита надпись «Харчевня», и я предположила, что она означала отдых. Ни забора вокруг, ни второго этажа или чердака с комнатами под крышей здесь не оказалось. Не постоялый двор близ города у оживленной дороги, но какая разница, если там можно попросить воды? Всего лишь глоточек, один глоточек! Я забыла взять ее с собой, когда сбегала. Ясно, что в нормальном состоянии опасно соваться в незнакомое место, но где была моя вменяемость сейчас? Перед глазами маячила надпись «Харчевня», и я видела только буквы да темную со сколами дверь. Шла на нее, подобно тарану, не глядя под ноги, и споткнулась о камень. Полетела вперед, собираясь проломить дверь лбом, а врезалась во что-то иное. Тоже твердое, но определенно не дерево. Эта безликая тень шагнула от стены, преградив путь, а точнее оборвав мой полет. Я отшатнулась и выровнялась, стиснув ладони. Подняла кулаки, собираясь оттолкнуть препятствие. Довольно с меня тайлов![13] Кулаки разжались медленно, а руки опустились. Мне пришлось отступить. И еще на один шаг. Проклятый камень подвернулся снова, я взмахнула руками, но устояла и зажмурилась. Мираж. Солнце напекло голову. – Сэйна. Слуховые галлюцинации. Я зажала уши ладонями и помотала головой. Только вытряхну из нее бред и пойду дальше. Мне совершенно нельзя сдаваться сейчас. Совсем чуть-чуть приоткрыла глаза – не исчез. Стоял напротив. Надо дотронуться, тогда и испарится. Несмело вытянув руку, осторожно ощупала прямой нос, высокие скулы и потрескавшиеся сухие губы. Отдернула пальцы. Проверенный способ никогда не срабатывал с этим мужчиной. А мозг тем временем оценивал информацию, сопоставлял голос, фигуру, рост, и мне уже начинало казаться, что совершенно безразлично, напекло солнце голову или нет. Он точно живой? Что, если не дотрагиваться, а сразу обнять? Целиком? Трижды проклятый камень попал под ногу, а маг, наверное, решил, что разучилась ходить, когда не дал упасть снова. Но я лишь собиралась убедиться, что он точно реален, а не замерз неизвестно где. Только шею резко сдавило. Ожерелье, которое не снялось даже после побега, припомнило, как было подарено не деревянным супругом, но живым тайлом. Слова женщины, заявившей, будто не захочу уйти от жениха, обрели иной смысл. Мало какая девушка задумается о другом, если рискует получить удушье. У меня потемнело в глазах. Ошейник предупредил, а не наказал, как при попытке переноса, и мне удалось прохрипеть. – Не прикасайся. Он разжал руки сразу, и чтобы точно не упасть, я опустилась на землю. Обняла колени, вдыхая больше воздуха, пока снова не перекрыло. Дом выпустил, а эта проклятущая вещь продолжала помнить об обещании. Мужчина присел на корточки напротив. Облокотился о стену, устроил локти на коленях. Посмотрел в глаза. Долгий безмолвный взгляд. Я смотрела в ответ. И мне совсем не хотелось нарушать молчание, просто пришлось. – Люблю ходить в невестах. А это колье новобрачной. Оно умеет сжиматься. Эйден проследил за рукой. – Здесь принято выполнять обещания, когда спасают жизнь. Я согласилась на жениха. Он посмотрел чуть выше моей головы, и взгляд стал таким… Наверное, хотел убить… меня за дурость. Не жениха же в самом деле. Подумаешь, ошейник нацепил. И правильно сделал. Ведь я любила сбегать. – Тебе не холодно? – мне хотелось узнать, что же с ним произошло. – Ты похож на кочевника в обносках. Сплошные дыры. – Мысли греют. – А крови не хочешь? – Смотря чьей. Вздохнула и потеребила ожерелье. – Куда тебя забросило, Эйден? – В ущелье. Сердце сдавило. Значит, перенос сработал для обоих, и он мог быть совсем неподалеку. Вот только жених с отцом наткнулись на меня и не пошли дальше. – Кто тебя нашел? – спросил маг. – Двое мужчин. Живут в горах. Там поселение чуть выше на склоне. Рассказывали, как часто бродят по ущельям и ищут особые камни. Округлые с небольшими буграми и наростами, по форме словно соцветие. Говорят, так порой отыскивают жеоды[14]. Да. Отец жениха однажды набрел на один. Надолго хватило.