– Снова выглядишь истощенным. – Случается. Здесь не было медведя, это хорошо. Я прикрыла глаза, не зная, плакать или смеяться. – Как ты меня отыскал? – Нить поиска или просто зов. – Зов? – Да, – он оттолкнулся от земли и непривычно медленно для него поднялся. – Хочешь еще посидеть или зайдем внутрь? А я и забыла от шока, как хотела пить. – Разве деньги остались? У нас ведь ничего теперь нет. Я и браслет отдала. Он достал из кармана ту нить с нанизанными монетами, которой довершал свой образ велмира. – Я тоже люблю ожерелья. Смахнув с ресницы каплю, подозрительно похожую на слезу (все же солнце в горах слишком яркое), проговорила: – Разбойники выручают во второй раз. Они оказались не настолько плохи. – На небесах им это зачтется, – кивнул он. В горах не любили чужаков. Хозяин принимал заказ без особого удовольствия. Я этого не понимала, поскольку какая разница, если платят полумесяцы, а не отбирают еду силой. – Много съедите, остальным не хватит, – проворчал он. – Кому остальным? – насторожилась, но хозяин уже ушел на кухню, хлопнув дверью. – Эйден, – мы устроились за квадратным столом, и я склонилась к мужчине, – а если будут искать? – Нас ищут. – Я о женихе и его родне. У меня ожерелье новобрачной. Не похоже, что металл драгоценный, но оно зачаровано. А еще они так радовались взрослой невесте. – Все зависит от того, насколько печалятся теперь. – Не знаю. Я оставила серебряный накопитель в качестве платы за спасение. Он может пойти как взнос за новую невесту. – Делай ставку на то, что перевесит: хлопоты, связанные с поиском уже готовой жены, или покупка новой. Я поморщилась. – Покупка. Пожал плечами. – Разные места, разные традиции, разные нравы. – А как правильно рассудить? – Добавь еще факторы. Симпатию? – Ох, его мама была не в восторге. Бабушкам и будущим свекровям я вечно не нравлюсь. Не чувствуют во мне стремления к заботе. – Здесь не женщины пускаются в погоню. – Касательно жениха, – я намотала на палец кончик косы, – ему определенно нравились мои волосы. – Волосы легко отрезать. Зачем к ним прилагаться женщине? Я фыркнула. – Его удовлетворили мои зубы, по крайней мере целовать пытался. Эйден откинулся на спинку. – Пятьдесят на пятьдесят, – прокомментировал он. – Могут искать, а могут и нет. – Точный расчет… Меня прервал хозяин. Он вышел из кухни, неся заказ, и стукнул перед носом глиняным горшочком с едой. Ей оказалась некая каша из незнакомой крупы, тушенная с мясом. Мужчина водрузил рядом кувшин с питьем. Затем отер о передник две вилки, воткнул в горшочек и, буркнув невнятное пожелание (вряд ли приятного аппетита), вернулся на кухню. – Как думаешь, съедобно? – Блюдо кочевников? – Эйден кивнул. – Определенно. Он первый взял вилку, не отвлекаясь, подобно мне, на рассуждения, что же это за незнакомая крупа, а мясо какое, насколько приборы чистые, и приступил к еде. – Что за блюдо кочевников? Ты подозрительно осторожно его ешь. – Нельзя сразу есть много. – А, – я сообразила, что, конечно, нельзя, если до этого толком не ел, только сама на его месте вряд ли смогла бы удержаться. – Так что за блюдо? – Его традиционно готовили в яме в песке, укладывая на дно плоские камни. Дров нужно немного, камни нагреваются от костра и после отдают тепло долгое время. Еды проще приготовить в большом объеме. – Откуда тайлы его знают? – Через горы издавна проходит путь в южные города. Он короче, чем если ехать по равнине. Та лежит в стороне. – Значит, ассимиляция культур. Взяли друг у друга самое полезное. А в чем его здесь готовят? – Земляная печь. Я сперва отложила вилку, решив начать с питья. Жажда снова принялась мучить, едва шок немного отступил. Полагаю, кабы не она, ни за что не решилась бы это отведать. – Запах тухлых яиц, – поморщилась, сделав глоток. – Тоже питье кочевников? – Местная вода, – Эйден, не колеблясь, попробовал. – Полагаю, лечебная. – Лечебная? – я зажала нос и выпила еще. Со второго раза на вкус ощущалось не столь плохо. После воды пришел черед каши, а она вдруг показалась намного аппетитнее, и голодный желудок в предвкушении заурчал. – Ох, – отодвинула горшочек. – Хорошо, когда культуры ассимилируются, а горцы готовят блюда кочевников. Им оно удается. Эйден взглянул в окно. – На улице темно, пора думать о ночлеге. – Он не даст нам комнату. – Смотря как просить. Любезный! Отнюдь нелюбезный владелец харчевни высунул голову из кухни. – Доели? Так пора дальше ехать. У Эйдена на ладони появилась серебряная луна. Он прокатил ее между пальцами, и блеск привлек внимание хозяина. Тот выразительно сглотнул, но проговорил: – Полумесяц с вас. Эйден подбросил монетку, поймал и сжал в ладони. – Настолько не любите незнакомцев? – А чего вас любить? – подбоченился хозяин, поглядывая на руку мага. – Один такой дочку сманил. Уехала, куда боги ведают. Довольна там поди, до родного отца ей дела нет. Мне хотелось сказать, что дело вовсе не в чужаках, но вмешиваться не стала. – Уехала? – удивился Эйден и вдруг подкинул монету высоко, а та зазвенела и полетела прямо к хозяину. Мужчина ее поймал.