Саркис наполнил лёгкие воздухом, оттолкнулся от Жасмин и нырнул. Две минуты ожидания прошли как два года. Вдруг кто- то чувствительно ткнул Жасмин в пах. Она вздрогнула, но догадавшись, что надо делать, быстро опорожнила под водой содержимое кувшина в сумку. Звон рассыпающегося благородного металла был слышен даже через воду. — Там есть ещё один, — жадно ловя воздух, произнёс Саркис и, поцеловав Жасмин в грудь, снова нырнул. Жасмин повертела пустой кувшин и хотела уже выкинуть в воду, как Джулия перехватила её. — Не надо выкидывать! Это память о наших предках. Второй кувшин был поднят так же как и первый. — Это всё? — спросила Жасмин. — Всё вроде, — ответил, тяжело дыша Саркис. — Сако, миленький! Отдышись, как следует и проверь ещё разок. Ты же сам сказал, что они там в глубине среди камней. — Отец не говорил вам сколько всего кувшинов? — спросил Саркис. — В том то и дело, что не говорил, — ответила Джулия. — сказал, что золота много и всё. — Ладно, тогда ещё нырну. Саркис тщательно протёр стекло маски, плотно её нахлобучил и нырнул. Жасмин от нетерпения принялась барахтаться в воде, дрыгая ногами и задела по голове выныривающего Саркиса. — Ой, прости меня, мой милый! Саркис вынул её из воды и посадил обратно на камни. — Есть там третий, — произнёс он тяжело дыша ей между бёдер, — но очень глубоко упрятан. — Не смог поднять? — Дыхания не хватило. — Может стоит с аквалангом попробовать? — предложила Джулия. Саркис тоже выпрыгнул из воды и уселся рядом с Жасмин. — Акваланг надо ещё достать, а это привлечёт ещё сильнее внимание и погубит дело, — возразил Саркис. — Тогда что ты предлагаешь? Оставить третий кувшин на дне? — спросила Жасмин. — Нет, конечно. Не думаю, что ваш отец пользовался в начале века аквалангом. Если уж смог он туда его просунуть, то и я смогу его достать. Вот только отдохну чуток и нормально отдышусь. Саркис действительно уже подустал. — Может, отложим на завтра? — сжалилась Жасмин. — Нет! Завершим это дело сегодня, — возразил ныряльщик. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и исчез под водой. Жасмин снова спрыгнула в воду и принялась с нетерпением караулить. На сей раз Саркис задержался больше положенного для не тренированного человека максимальных двух минут. Сёстры стали волноваться, и в тот момент когда Жасмин в панике задёргалась, то почувствовала долгожданный толчок в пах. Затем выскочила из воды голова задыхающегося Саркиса с вытаращенными от нехватки кислорода глазами. Жасмин, позабыв про кувшин, схватила эту, ставшую драгоценной для неё голову, и принялась горячо целовать. Все трое в быстром темпе возвращались обратно. По дороге им опять повстречались те же полицейские. — Ну как улов? Клюёт? — спросил один из них, увидев на плече Саркиса увесистую сумку. — Не клюёт, — ответила Жасмин со счастливым лицом. — Ты хотя бы лёгкую грусть изобразила на лице, — посетовал Саркис, когда полицейские достаточно удалились. — Это невозможно, если на плечах висит как минимум три килограмма чистого золота. Золота и вправду весило без малого 3 кило. Это были золотые монеты времён Османской империи, пролежавшие почти век в воде богатой солями соды. Разрушилось государство, которое их отчеканило, канули в вечность её настоящие владельцы, но золото осталось незыблемым и к тому же многократно повысилось в цене. Гора золотых монет, образовавшаяся после опорожнения сумки, могла свести с ума любого даже самого конченного альтруиста. — Саркис, дорогой! Возьми отсюда столько, сколько ты посчитаешь нужным для себя и в частности для лечения сестры, — сказала Джулия, и Жасмин утвердительно кивнула головой. — Дорогие мои! Вы думаете, если смогли добыть это золото, то ваши проблемы на этом закончились? — сказал он и накрыл золотую гору полотенцем, — они только начинаются. — Что ты имеешь ввиду? — По законам этой страны — всё, что находится в её недрах, принадлежит государству. — Это собственность нашей семьи, — возразила Джулия. — А как ты это докажешь? На монетах стоят знаки печатного двора не существующего государства. — Ну и что ты предлагаешь? — В первую очередь надо эти монеты переплавить в лом. В нынешнем виде они будут больше цениться, но другого выхода нет. Одна, две монеты ещё ничего, но целая гора золота будет представлять большие проблемы для его владельца. Но, переплавив его в золотой лом, уже можно будет продать без особого риска. — Где и как переплавим? — В моей мастерской, в Стамбуле. Я золотых дел мастер. Вы, наверное, не знали об этом? — Не знали, но догадывались, что ты не просто отличный парень, а ещё и золотой, — с восторгом произнесла Жасмин. Саркиса воодушевила такая похвала из уст полюбившейся женщины. Это не совсем верно, что мужчины любят глазами, а женщины ушами. Похвала из уст любимой это отличный стимул для мужика, и женщины должны этим пользоваться во благо себе. — Нам надо срочно уезжать отсюда¸— заявил он уже на полном серьёзе, — оставаться тут с этим богатством небезопасно. Счастливого человека можно быстро сделать несчастным, когда вокруг узнают, что он разбогател. Решено было покинуть Ван утренним поездом, так как лететь в Стамбул на самолёте значит проходить через металлоискатель аэропорта. — Придётся тебе, Саркис переночевать в этом номере, хотя бы в качестве сторожа, — сказала Джулия. — Только в качестве сторожа? — улыбаясь, спросил он и посмотрел на Жасмин. Та перевела взгляд на сестру. Эту ночь Джулия спала в номере Саркиса. — Слушай, Сако! А может у тебя дети есть и жена? — спросила подозрительно Жасмин, когда они остались одни. — Жены нету, а вот детей я сейчас тебе точно сделаю, — ответил Саркис и принялся расстегивать платье Жасмин. — Неужели сделаешь? Ты так уверен? До сих пор это не удавалось никому. — Не удавалось, потому что не знали толк в этом деле. — А ты значит знаешь? — Сейчас увидишь. Уверяю тебя, всё пойдёт как по маслу. Саркис расстегнул лиф и припал губами к вожделенной груди. Жасмин зажмурилась от удовольствия. В жизни Жасмин было много мужчин, хороших и плохих, но только сейчас она поняла, что Саркис тот кого она, наконец, дождалась. Это подтверждалось с каждым новым поцелуем не только грудей, но и всего тела. В самый ответственный момент он проник в неё так, как это не делал никто и никогда. Тому доказательством стал стон наслаждения, который вырвался из груди Жасмин. Этому стону не смог удостоится ни один мужчина, который когда- либо притрагивался к её телу. А когда наступил пик высшего мужского сладострастия, то Жасмин почувствовала как в неё вливается плодотворная мужская струя и от этого у неё наступило высшее женское блаженство, которое она не испытывала никогда за всю свою жизнь. — Не спи! Нам сегодня нельзя спать, — произнёс Саркис, когда Жасмин изнеможенная от каскада женского сладострастия, закрыла глаза. — Это почему же? — Сегодня мы сторожим золотые горы. — И только. — Нет не только. — А что ещё? Жасмин ужасно захотелось услышать, чтобы кто-нибудь рассказал то, что с ней сейчас произошло.