В глубине его взгляда мелькает усмешка. Я смотрю на него, не моргая. — Не гипнотизируйте меня, Света. — произносит он. — Я не сектант. На меня ваш гипноз не подействует… Кстати, давно хотел спросить. А с чего вы вообще решили спасать сектантов? Как вы попали в вашу организацию? Вопрос сложный, и я решаю тоже хлопнуть водочки. Закусываю миногой. — Я никого не собиралась спасать, — поясняю, пытаясь отдышаться. — Я полюбила того, кто спасал. И захотела ему помочь. Так что в нашу организацию я попала из-за любви. — О! — он уважительно кивает. — А тот, кто спасал? Он зачем это делал? — Он… Я оглядываю зал. Водка на мой организм действует быстро, и вот уже люди за столами доброжелательно глядят на меня, пытаясь передать свою любовь. Они все меня любят, ну надо же. — Он считал, что во всем должен быть порядок, — говорю я. — Что у всех есть обязанности перед близкими людьми. Что нельзя распускаться, нельзя пить, лениться, предавать, заниматься саморазрушением, потому что мы должны быть хорошими и правильными. Тогда мир будет хорошим и правильным. Вот так он говорил. — Романтик? — иронично глядя на меня, Демичев откидывается на спинку стула. — Лжец. Он молчит, улыбается, глаза у него абсолютно трезвые. — Поэтому вы и сломались? — Я сломалась не поэтому… Но взгляды свои пересмотрела. И теперь я не считаю, что нужно вытаскивать людей из сект. Не нужно никого перевоспитывать. Надо дать человеку свободу. Наши близкие опутывают нас сетями любви не ради нашего блага, а ради своего. — Никто никому ничего не должен? — уточняет он. — Никто никому, — подтверждаю я. — Даже себе. — Как я устал, — Демичев потер лицо ладонями. — История тянулась полтора года, мы все были нечеловечески напряжены, но у меня была надежда, что время решит эту проблему. Труп найдут. Я был уверен, что Гали уже нет в живых. Что она провалилась под лед, попала под машину, поскользнулась на трамвайных путях, упала с крыши небоскреба, о, сколько чудесных смертей вокруг! Но теперь не осталось никакой надежды. Потому что Алина исчезла точно так же. И все начинается заново. Последние слова он поддержал взмахом руки по столу, как бы подводя черту под сказанным. Вся посуда рухнула вниз, к нашему столику побежала охрана. Глава 14 Весь вечер мы с Денисом репетируем. Перед нами экран ноутбука, Денис старательно повторяет напечатанные мною слова. Наконец, часов в восемь, интонация меня удовлетворяет. — Чтоб именно так и сказал! — говорю я ему. — Иди, закрепи. Денис, довольный, хихикает. Любит играть в шпионов. Он садится на диван и начинает послушно повторять мою фразу с одним и тем же выражением. Я тем временем проверяю почту. От Демичева пришел отчет о смертях Арцыбашева. Всех его смертях. Итак, Олег Арцыбашев вернулся из Москвы в Ессентуки 26 декабря 2013 года. Новогодние праздники, а также Рождество провел дома — с женой и крестными. Много пили, ходили в баню, в гости к родственникам и в церковь. О покупке машины Арцыбашев больше не заикался. Да и денег у него не было — даже трехсот тысяч. К началу 2014 года он выплачивал три кредита. Все они уже дважды были реструктурированы. Семья Арцыбашева с нетерпением ждала закона о банкротстве — их уже больше двух лет преследовали коллекторы. 14 января он сказал жене, что поедет на дачу — там заночует. Утром жене позвонили полицейские. Они сообщили, что дача сгорела. Короткое замыкание. В домике был обнаружен сильно обгоревший труп мужчины. Жена опознала Арцыбашева. Опознала только по вещам: чудом уцелевшим кроссовкам и медному браслету на руке. Генетической экспертизы не делали. Как теперь выясняется, после этого Арцыбашев оказался в Москве. Летом 2014 года он уже работал на стройке в Наро-Фоминске. Жил в общежитии с гастарбайтерами-таджиками. Его соседи сказали, что был он нервным и скрытным. В Москву из Наро-Фоминска не совался. Зимой он стал жаловаться на сильные головные боли и онемение правой руки. Но «Скорую» никогда не вызывал. Наконец он признался соседям по комнате, что считается умершим. Причин инсценировки своей смерти не объяснил, только туманно намекнул, что этим спасал свою жизнь. И вот второго июня его серьезно прихватило. Вначале он покраснел, потом стал заговариваться. Отнялась рука, нога. Все это время соседи порывались вызвать «Скорую», но он был категорически против. В итоге его сосед, у которого была машина, придумал план. Он подвезет Арцыбашева в какую-нибудь больницу и оставит в приемном покое. Ехать решили в Москву — там проще затеряться. На всякий случай, Арцыбашев взял с собой паспорт. Из Наро-Фоминска они выехали примерно в полночь, и судя по всему, Арцыбашев сразу же умер. Но, видимо, водитель этого не понял. Сейчас уже не выяснишь, когда именно он осознал, что везет труп, но можно предположить, в какую панику впал этот гастарбайтер-таджик. Так он и мотался по Москве, не зная, что делать. Наверное, искал место, куда можно подбросить тело. Но на него обратила внимание машина ДПС. Ему приказали остановиться, а он начал удирать от полиции по Балаклавскому проспекту на скорости сто сорок километров в час. Врезался в столб. Вот, собственно, и все. «Ужас!» — сказала я вслух. Представила себе последние часы этого Арцыбашева. Душная комната, грязные простыни, склонившиеся над ним лица таджиков, потом дикая боль в голове — и посмертные гонки по ночной Москве. А ведь у него был дом в курортном местечке Ессентуки, жена была, сын. Что заставило этого человека отказаться от нормальной жизни?.. — Я готов! — гордо говорит Денис. — Начинаем! Я вставляю в телефон новую симку. Она куплена мною на рынке за двести рублей. Какой прогресс — раньше для этой же цели мне приходилось воровать в ночных клубах паспорта столичных мажоров. Телефон включен на громкую связь. Долгие гудки. В Междуреченске уже поздно. …— Да, — сонно говорит голос. — Ало! — развязно и в то же время таинственно произносит Денис. — Это ты? Тебе привет с Белухи. Пауза длится примерно половину секунды. Затем в трубке раздается громовой хохот. — Витек, ты?! А чего у меня телефон не определился? Сам ты белуга! Напился, тварь, белугой орал! Помнишь хоть, собака бешеная? Я нажимаю «отбой». Кажется, мужик чист. Крестный из Междуреченска меня больше не интересует. Есть у меня и второй номер. Мирзоев, 1951-го года рождения. Три разговора с Арцыбашевым в интересующие нас недели. Говорили о мерседесе? Возможно. Это усложнит дело — не хочется проверять всех этих ставропольских кумовьев. А проверять придется: в декабре в жизни Арцыбашева произошло что-то, что заставило его срочно поехать в Москву, придумав для жены отмазку с машиной. Ибо кто же едет за машиной без денег? И если это была отмазка, то о чем он говорил с Мирзоевым на самом деле? Я тыкаю пальцем в старомодные кнопочки «Нокии». — Ало! — говорит Денис, гордо поглядывая на меня, мол, выучил наизусть. — Это ты? Тебе привет с Белухи. Тишина. Человек на том конце невидимой и несуществующей струны молчит. Секунда, две, три. Я лихорадочно печатаю. Показываю Денису пальцем на текст. Он послушно кивает. — Я говорю, тебе с Белухи привет. От Арцыбашева. — Это ты? — говорит хриплый голос. — Митя, это ты? Очередной фальшивый след. Да что ты будешь делать… — Это ты, Митя? — спрашивает Мирзоев. — Да? Денис молчит, я смотрю в окно, ожидая, когда Мирзоев бросит трубку. — Митя, — говорит он. — Я читал, что пропала его жена. Вначале дочь, потом жена. Зачем, Митя? Они же не при чем. Пальцы мои внезапно становятся ватными, но мне удается напечатать. «У меня не было выбора». — У меня не было выбора, — говорит Денис. — Не было выбора? — в голосе Мирзоева слышится отчаянье. — Ты убил уже шесть человек. Когда ты остановишься? Я ожидала тонкой игры, мой слуховой аппарат был настроен на ультразвук — а мне вываливают в уши крякалку футбольных болельщиков. Это физически больно, но мне уже не до боли. Голос заводится, в нем начинает проступать кавказский акцент. — Сколько можно?! — кричит он. — Ты из трупов дорогу вымостил! Господи, и я помогал тебе! Старый дурак!