Тот ничуть не озадачился. Даже не отпрыгнул, а пусть и быстро, но спокойно шагнул в сторону, чуть пригибаясь. Пропустил стальной диск в сантиметре от каски. После чего выстрелил. Очень вовремя выстрелил. На этой дистанции граната должна сработать, расчет верный и точный. Только Трэш – тоже парень шустрый. Нырнул вперед и в сторону, уходя в кувырок. Миг, и вот он уже снова на ногах, в ореоле вывернутых шипами кусков земли и дерна. В миг, когда затылок принял горизонтальное положение, по голове врезала увесистая пуля. Крупнокалиберная винтовка поработала, причем момент выбран идеально. Стрелок – просто супер. Да только все впустую, ведь Трэш – неправильная цель. Гранатометчик начал суетливо перезаряжаться. Тяжело сохранять спокойствие, когда на тебя мчится эдакая неприятная образина. Убегать бессмысленно, оставаться в принципе тоже. Ну, а что тогда остается? Надеяться на чудо. Не успеть ему, ни за что не успеть, пускай надеется. Взмах лапой… И Трэш едва не рухнул. Такое впечатление, будто не по голове, а по танку врезал. Не просто по танку, а по танку тяжелому, в котором все заброневое пространство залили свинцом. Тяжесть неимоверная. Лапа мгновенно онемела, стала неродной, деревянной. А гранатометчик, как ни в чем не бывало, продолжил возню со своей трубой. Трэш врезал по нему второй лапой. Но уже не наотмашь, а дозированно, аккуратно. С почти тем же результатом: ни тело, ни амуниция, ни оружие даже не дернулись. А туземец по-прежнему продолжал возиться с гранатометом. – Да что вы за изверги ненормальные?! – в сердцах выдал Трэш и сдавил туземца обеими лапами, пытаясь если не в блин расплющить, так хотя бы помешать заряжать оружие. А тот, разобравшись с гранатой, легко выскользнул из тисков, развернулся и помчался прочь со скоростью гоночного мотоцикла. Трэш не способен на столь впечатляющий старт, а ведь он элита, и это не пустое слово. Как же задрали эти колдуны! Сюрприз за сюрпризом. И откуда такие взялись целой группой? Их будто один к одному подбирали, чтобы народ с ума сводили своими фокусами. Несмотря на некоторое потрясение от нескончаемых чудес, Трэш продолжал соображать достаточно здраво. Догадался, что полная неуязвимость невозможна, иначе бы этот туземец в одиночку нагнул весь мир. Даже в методичке для новичков указывается, что бессмертных здесь не бывает, у каждого колдуна есть уязвимости и ограничения. Возможно, это умение ограничено жесткими временны?ми рамками, вот и пришлось противнику торопливо удалиться. Но он недостаточно быстр – очередной блин, отправленный вслед, попал сзади под каску. И на этот раз попал, как надо, – с костяным треском сокрушаемой шеи и падением безжизненного тела. Пулеметчика Трэш достал таким же метким броском секунды через три. Тот попытался еще раз повторить трюк с телепортацией, но удалось это слабо. Всего-то на десяток метров в сторону ушел. Где и остался. Развернувшись, Трэш ринулся на оставшуюся троицу. Один из туземцев, прекратив терзать бесполезный пулемет, со всех ног помчался к телу ближайшего кваза. Вряд ли захотел поплакать над трупом приятеля, скорее решил воспользоваться одним из его гранатометов. Этого Трэш прикончил первым, без колдовских сюрпризов. Второй тоже ничем ненормальным не удивил. И вот уже остался последний – тот самый меткий стрелок с крупнокалиберной винтовкой. Туземец прекрасно понимал, что ему ничего здесь не светит. Но надо отдать ему должное – не побежал, ударившись в панику, так и продолжал выпускать пулю за пулей. Трэш понесся на него, рассчитывая не убить, а лишь обезоружить. Ему от трупа толку нет, труп ведь не ответит на вопросы, которые сами по себе напрашиваются. Но, не пробежав и половины расстояния, получил в спину очередь из крупнокалиберного пулемета. Обернувшись, увидел, что кваз, сваленный Правой Рукой в самом начале схватки, присел на колено и выпускает очередь за очередью. Это что еще за бред? Пуля такого калибра даже для кваза – смерть. А если не смерть, то очень тяжелое ранение. Настолько тяжелое, что после него смиренно ждут помощи от санитаров, а не устраивают баталии. И никакой бронежилет здесь не спасет. Откуда столько колдунов взялось в одном месте, настолько непростых?! Игнорируя обстрел, продолжил бежать к снайперу. Тот тоже решил удивить, в последний момент бросившись прочь. Только вот бросился ненормально, потому как побежали одновременно три снайпера. Вот так. Был один стрелок, и внезапно от него отпочковались еще двое. Все метнулись прочь широким веером. Достать их с ходу уже не получится, ведь Трэш на части разрываться не умеет. Притормозив, один за другим метнул три диска. Два беспрепятственно пролетели сквозь фигуры, выглядевшие вполне материально. Третий ударил в мясо и кости. Черт! Он ведь живым собирался его брать. Пятнадцать килограммов разогнавшейся стали поставили на этом замысле крест. Ну да и черт с ним, не все еще потеряно. Ведь кваз никуда не делся, так и продолжает постреливать. Не сильно торопясь, дабы в горячке не остаться без последнего источника важной информации, Трэш подбежал к уродливому туземцу, вырвал из его рук пулемет и отбросил в сторону. Содрал с головы каску, толкнул согнутым пальцем в защищенную бронежилетом грудь, заставив завалиться на спину. И почти вонзив пару когтей в глаза, проурчал на человеческом языке: – Ну, привет тебе, акробат хренов. Поговорим? Глава 16 Взгляд у туземца был нехорош. Трэш не разбирался в измененных, но по всему заметно, что процесс зашел далековато. И дело тут главным образом в глазах. Именно они выдают степень ненормальности. Желтые, но не желтушные, а будто от тигра пересадили. С кошачьими роднят еще и заметно удлиненные зрачки хищника. Взгляд вроде и человеческий, и в то же время в нем явно что-то ненормальное проскакивает. И это ненормальное – ни капли не человеческое. Вопреки ожиданиям пуля, выпущенная в начале боя, попала серьезно. Правый бок разворотило так, что из-под бронежилета свешивались клочья разодранной печени. С таким ранением полагается или мгновенно умирать, или спустя несколько секунд. В лучшем случае протянешь несколько минут, после чего тихо успокоишься от шока и кровопотери. И уж сознание должно теряться сразу, без проволочек. А этот мало того, что сумел подняться, он еще и стрелял из тяжелого пулемета. Причем метко. Опять какое-то колдовство. Или нет? Что это среди овсяных стеблей белеет? Выжатый одноразовый шприц. Какое-то лекарство себе вколол? Но какое? Тут скорее стимулятор требуется. Однако стимуляторов, способных поднимать мертвых, в природе не существует. Но этот поднялся. Нехорошо косясь из-под занесенных над глазами когтей, покалеченный кваз изобразил намек на кивок, ухмыльнулся уродливо и тихим утробным голосом ответил: – Можно и поговорить. Я сейчас как раз не сильно занят. Чуть отведя лапу, Трэш пошевелил пальцами, что выглядело угрожающе, и спросил: – Вы кто такие? Откуда взялись? Ответ последовал незамедлительно и был настолько удивительным, что Трэш не сразу врубился в смысл сказанного. – Подразделение гамма-один, проект «Вторая жизнь». Мы сами по себе, в структуру организации не входим. Мы как бы есть, но одновременно нас нет. Между собой нас называют подразделение гамма-один экспедиционного корпуса «Новая земля». Но мы не военные, мы непонятно кто. – Корпус?! – поразился Трэш, когда осознал суть сказанного. – Так вы что, местные экспедиционники? Бред какой-то. Мне что, глаз тебе вытащить, чтобы ты лапшу мне на уши не вешал? Ничуть не испугавшись, кваз ответил: – Что-то я ушей у тебя не наблюдаю, чтобы лапшу вешать. В заднице их прячешь, что ли? Мне, честно говоря, абсолютно до фонаря, веришь ты или нет. Я вообще говорю только из-за того, что спек вколол, потому и поболтать тянет. Ты сам-то кто такой? Мне так и так хана, я еще не подох только потому, что урод уродский. Дальше меня ничего не уйдет. Интересно ведь, откуда ты такой красивый нарисовался. – А ты откуда? И почему вы без защиты? Вы не тянете на экспедиционников, вы местные. – Сам ты не тянешь. И не надо длинных слов, можно просто – внешники. – Ну да. Местные нас так и называют. – Нас? – Желтые глаза кваза при этой оговорке сузились. – Однажды я остался без маски, – признался Трэш. – Так получилось. – Не знаю, что там получилось, но результат выглядит серьезно, – одобрительно заявил раненый. – Не то что у нас. Глянь на меня. Где я и где ты? Мы ведь похожи. У нас ведь тоже такое случилось. Я к тому, что мы остались без масок. Не все, конечно. По-разному бывает. Этот мир полностью дерьмовый. Здесь все дерьмом пропитано. Оно в воздухе, в земле, в воде. Оно повсюду. К чему ты ни прикоснешься, оно тебя запачкает. Это может быть что угодно: глоток воздуха, капля чужой воды на губах, царапина от когтя твари. И это все, это конец, с этой минуты начинает тикать таймер. Твой личный таймер. Ты не видишь, что он показывает. Но он есть, и он тикает. Пока время не выйдет, надо успеть сменить одежду и смыть с себя все это дерьмо, до последней частички. Ничего не должно остаться. В изолированную зону мы попадаем с ссадинами и ожогами на коже. Жесткая чистка. Но мы не всегда успеваем. Да и помогает она не всегда. И тогда, в карантине, тест показывает, что это все, ты его подцепил. Оно уже в тебе. Это не аппендикс, это скальпелем не вырежешь. И никакие антибиотики не помогут. Снова включается таймер. Но это уже не тот таймер. Он другой. Когда твое время выйдет, тебя прикончат, как бешеную собаку. Вот только это будешь уже не ты. А потом домой везут гроб. Красивый гроб, накрытый флагом. Да только в этом гробу даже пылинки от тебя не будет. Я не знаю, что там, но знаю, что к нашим телам это не относится. Тут все очень просто. Очень. Кто хлебнул воздуха Стикса полной грудью, тем назад дороги нет. Но не для всех это смерть. Ты ведь понимаешь. Трэш кивнул: – У тебя иммунитет.