Единственное, за что я готова была даже поблагодарить взломщика — это за найденную заначку. На кухне, где из шкафов всё так же было вынуто, я нашла небрежно брошенный на подоконник блок сигарет. Очевидно, я купила его когда-то давно, спрятала «на чёрный день» и забыла — такое случалось и раньше. А так как случалось это преимущественно со всякими приятными и полезными штуками типа сигарет, денег и кофе, я подозревала, что «забывала» я намеренно, чтобы радовать себя такими вот находками. Выпотрошив упаковку, я первым делом закурила — первый раз более, чем за сутки, между прочим! — после чего заполнила портсигар, и переложила тот во внутренний карман пальто. Портсигар упорно не желал помещаться, и лишь заглянув внутрь я поняла, что ему мешало — футляр. Я остановилась посреди разгромленной кухни, опустив взгляд на деревянную коробочку в руке, и почувствовала, как вновь холодок недоброго предчувствия ползёт вдоль спины. «Топтала» следил за мной вчера до порта, и ничто не мешало ему вести меня до жилища Сонгов. То, что я его не видела — не значит, что его не было. В таком ливне немудрено пропустить осторожного наблюдателя, а этот, как показывала практика, крайне ловко умел скрытничать. Оба взлома были совершены после моего визита к Эбигейл — и, что немаловажно, после того как я увезла оттуда эти ленты. Могло ли это быть совпадением? Один уважаемый мной человек, ещё в период обучения в колледже, любил говорить в таких случаях: «Вселенная редко когда бывает настолько ленива». Он отрицал случайности, полагая, что при некотором старании в любом событии можно отследить связи и закономерности. Здесь не приходилось даже присматриваться. Очевидно, обнаружив мои изыскания — сигарный пепел на страницах справочника, — взломщик предположил, что я оставлю футляр на работе. Не найдя ничего, он выждал, пока мне не позвонит Линда и влез ко мне домой — спросонок и после её сообщения я мчалась по городу как угорелая, не особо глядя по сторонам. А здесь его спугнул Уолтерс… Впрочем, нет, не спугнул. Уолтерс говорил, что здоровяк его не заметил, значит, он закончил обыск и также пришёл к выводу, что искомого здесь нет. Ещё бы. Всё время футляр был при мне… Значит, «топтала» определённо связан с делом Сонга. Плохо, плохо, очень плохо! Если всё так, а всё указывает именно на это, значит Сонг — или Эбигейл? — ещё в начале зимы наняли этого типа следить за мной. Зачем? Бессмыслица. Я почувствовала тепло между пальцев, и, скосив взгляд, заметила, что сигарета истлела почти до фильтра. Выругавшись вполголоса, я прикурила вторую и уселась на подоконник, подтянув к себе одну из чашек, что была заботливо отставлена взломщиком в сторону. Видимо, чтобы не разбить. Очень странная предосторожность, учитывая треснутые и разбитые зеркала… Почему он ждал, пока будет пустой офис? Пока будет пустая квартира? С его телосложением и явным пунктиком на военщине он скорее всего без труда мог бы вломиться ко мне домой и, если не хотел убивать — обезвредить, и провести обыск так. Нет, он упорно не хотел пересекаться лично. Это мало похоже на личное нежелание — скорее, сторонний запрет, поскольку вполне очевидно, что это условие здорово осложняло ему жизнь. Значит, его наниматель приказал ему следить за мной, но не выходить на контакт. Это всё ещё не отвечало на вопрос «зачем?». — Недостаточно информации, — пробормотала я, чувствуя, как голова идёт кругом. Впрочем, не исключено, что это было из-за сигареты на пустой желудок. Совсем пустой. Переждав приступ дурноты и смахнув со лба липкий холодный пот, я вдавила недокуренную сигарету в дно кружки и, осторожно поднявшись, отнесла ту в мойку. После чего, покопавшись в запасах, которые сейчас в беспорядке лежали на всех доступных поверхностях и даже на полу, нашла банку консервов и, вскрыв ту, отправилась в спальню. Не самый здоровый завтрак, конечно, но чем богаты… Оставаться здесь всё ещё было не лучшей идеей, и потому, вооружившись чемоданом, в котором перевозила сюда часть своих вещей из отчего дома, я принялась складывать в него запасную одежду. Две пары брюк, несколько рубашек, чистое бельё… Всё, что могло потребоваться мне при кратком добровольном изгнании. В чемодан также отправился початый блок сигарет и важные документы, которые хранились в отдельной кожаной папке, и к которой взломщик даже не прикоснулся. Странно, а ведь я могла бы, к примеру, вытащить ленты из футляра и спокойно переложить их в эту папку… Возможно, ему это не пришло в голову. Закончив сборы вынутой из оружейного сейфа коробкой патронов и остатками налички, я села на чемодан, уже в относительном спокойствии доедая консервы. Кажется, это были сардины… Обведя взглядом вывернутые вещи и стянутый с кровати матрас — под ним, очевидно, тоже искали, — я решила, что обязательно займусь уборкой. Потом. Когда разберусь с Сонгом. В конце концов, несмотря на все личные неурядицы и откровенную запутанность дела, основную задачу с меня никто не снимал. Напротив, с учётом новой полученной информации мне ещё сильнее хотелось найти Эндрю Сонга… и задать ему несколько вопросов. Персонально. И я точно знала, каким должен быть мой следующий шаг. Глава 10 «Додж» уверенно держался на полотне шоссе несмотря на то, что из-за обилия луж почти отсутствовало сцепление шин с асфальтом. В канавах на обочинах плескалась вода, уже не способная уйти в землю — неизбежное зло затянувшейся непогоды. Чёрные деревья лесополос, высаженных по обе стороны дороги, выглядели довольно зловеще на фоне мрачно-свинцового неба, полностью затянутого тучами, в которых не было видно ни единого просвета. По дороге в Першинг я успела несколько переосмыслить сделанные прежде выводы, касающиеся связи «топталы» и мистер Сонга, и прийти к ещё одному варианту — более параноидальному и менее утешительному на мой взгляд. Сонга могли похитить или подставить специально для того, чтобы выйти на меня. Эта версия мне не слишком нравилась ещё и потому, что слабо вязалась с двумя сегодняшними взломами. Или тот, кто спланировал это не предполагал, что я смогу взломать домашний сейф и наткнуться на ленты? «Он скверно обошёлся с украденным…» Я зажмурилась на мгновение, тряхнув головой и лишь крепче вцепилась в руль, отгоняя наваждение. Ещё чего не хватало — прислушиваться к собственным галлюцинациям, да ещё и вплетать их в ведение дела! Конечно, здесь я несколько лукавила сама с собой, поскольку дело было даже не только и не столько в моём собственном «озарении», сколько в том, что этот Чекванапутри отвратительно ложился в получающуюся схему… Хотя кого я обманываю. Схема и без того напоминала карточный домик, собранный трёхлеткой, и не выдерживала ни малейшей критики. Я испытывала жесточайший дефицит информации, и при этом обладала завидным количеством таинственных и малопонятных зацепок, сбивающих с толку. — Решаем проблемы по мере их поступления, — хрипло пробормотала я, утешая себя, и, закурив, слегка притопила педаль газа — всё равно трасса пустая. * * * Подъезд к пункту назначения оставлял желать лучшего. Наличествовала одна дорога, ведущая от шоссе вглубь лесополосы — грунтовка, засыпанная щебнем. Двигаясь по ней очень медленно, я не могла отделаться от мысли, что сейчас намного больше, пожалуй, напоминаю корабль — особенно расходящимися от носа «доджа» волнами. — Что ж не додумалась плот прихватить? — фыркнула я, зажевав сигаретный фильтр и сосредоточенно выглядывая наружу, чтобы ненароком не напороться ни на что, скрывающееся под водой. К счастью, обошлось без камней или ям, а после неприятного подтопленного участка дорога пошла на подъём, и путь до самого посёлка я проделала относительно спокойно. Сам Першинг являл собой уменьшенную версию фермерского поселения, в котором жили мои родители. Та самая грунтовая дорога являлась, судя по всему, главной и единственной улицей, по сторонам от которой расположились приятно выглядящие домики, окружённые земельными участками. Гаражи, сараи… Всё есть, только по скромным прикидкам этих домов было штук тридцать. Маловато. И очень малолюдно, но это вполне могло быть объяснено непогодой — немногие, пожалуй, в столь затяжной дождь отправились глазеть на прибывшего. С другой стороны, я не видела и любопытных лиц в окнах — некоторые вообще были наглухо закрыты ставнями. Проехав же чуть дальше, я выбралась на округлую площадь, как раз за которой и начинался спуск к воде — между деревьями я видела проблески неспокойной водной глади Джеймса. И вот здесь, на площади, окружённой по периметру домами, жизнь и обнаружилась — в окнах горел свет, под навесами копошились люди, а почти напротив въезда на эту самую площадь я увидела небольшое кирпичное здание с двускатной крышей, над дверью которого были приколочены крест-накрест два весла. «Бинго!» — я испытала привычный уже прилив азарта, но быстро подавила его, стараясь действовать степенно и рассудительно. Рядом с этим «лодочным сараем» высилось дерево — очень старое, судя по толщине ствола и развесистости кроны. Под его ветвями, на которые кто-то ушлый натянул старый брезент, на старой скамейке сидела весьма колоритная троица. Первым в глаза бросался старик, лицом которого, похоже, вдохновлялись пропагандисты-карикатурщики, настолько выразительными и гротескными казались его черты. Вторым — мужик помладше, вида крайне пропойного и неопрятного, из-за которого у меня сразу возникло желание проверить ход револьвера в кобуре. Последним оказался мальчишка лет двенадцати, белокурый и бойкий, чем-то неуловимо напомнивший мою младшую сестру Саманту — то ли хитринкой в светлом взгляде, то ли по-детски вздёрнутым носом. До моего приезда, очевидно, старшие мужчины играли в шашки, а мальчик крутился рядом, играя корявой палкой. Сейчас же все трое смотрели на меня, и каждый — со своим выражением. Старик сверлил меня из-под массивных кустистых бровей суровым и насупленным взором. «Пьянчужка», как я окрестила про себя владельца краснющего носа-«картошки» и алкогольно-сосудистой сетки на лице — таращился тоже недружелюбно, но и туповато. И только в глазах мальчишки я заметила чистое и наивное любопытство… Заглушив мотор, я выбралась из машины, ступив на гладкие булыжники, втоптанные в глинистую грязь. Видимо, местные жители учли особенности климата и обезопасили свою единственную площадь от регулярного превращения в грязевую яму. Сейчас снаружи мне уже отлично был слышен шум реки, который никак не мог заглушить шелест дождя. Зато этот же шум прекрасно скрывал шепотки и тихие переговоры местных, сгрудившихся в своих двориках и глазеющих на меня, как на какую-то диковинку. От моего внимания не укрылось изменение в выражении лиц той самой троицы, которую я уже пометила для себя как «потенциальные свидетели»: лицо старика при виде «бабы в мужской одежде» стало неприязненным, пьянчуга тоже скривился — но пренебрежительно, а мальчик явно удивился. Видимо, здесь такие птицы, как я, мелькали редко. Что ж, постараюсь не ударить в грязь лицом. — Добрый день, господа, — я осторожно приблизилась к лавочке, улыбнувшись как можно дружелюбнее. — Позвольте спросить — это ведь Першинг? Я не заблудилась? — А тебе какое… — начал было красноносый, но старик, проявив неожиданную прыть, ткнул его сухощавым кулаком в бок, отчего мужик слегка поперхнулся и замолк. — Не заблудились, — ворчливо и немного невнятно из-за явно превалирующего отсутствия зубов пробурчал старик. — Чего ищете здесь? — О, сэр, спасибо огромное! Такая погода дрянная, что всё ехала и гадала — туда ли свернула! Всплёскивать руками я не рискнула — разойдись полы плаща слишком широко и наличие у меня оружия станет очевидным. Как на это среагируют аборигены — я не знала, но и не стремилась восполнять этот пробел. — Видите ли, сэр, один знакомый попросил заехать сюда, забрать сумку с инструментом из его яхт-клуба, а мне по пути было — я и согласилась. Сколько тут от трассы — мили три, — я пожала плечами, всем своим видом демонстрируя, насколько плёвая это была задача. — Когда мы с ним договаривались, он добавил, что может и сам сюда заедет, да только я тут других машин не вижу — вы-то свои, очевидно, от непогоды попрятали, чего им ржаветь, верно? — Какой-такой яхт-клуб? — пропустив всю мою тираду мимо ушей, старикашка подозрительно сощурился, отчего бусинки его глаз почти целиком скрылись — за морщинами и бровями. — Так вот этот… — без особого труда изобразив растерянность, я кивком указала на строение за его спиной. — Мистер Сонг довольно подробно его описал. — Сонг? — звонко переспросил мальчишка, до того бдительно следящий за нашим разговором — будто щенок за перебрасываемым мячиком. — Да, Эндрю Сонг, — кивнула я ему, наблюдая, как белобрысый мальчуган проворно уклоняется от затрещины, которую попытался ему прописать «патриарх» этого поселения. — А ну цыц, мелкотня, — прикрикнул тот, вновь переводя на меня взгляд. — Ну ежели что из сарая забрать сказали — так забирайте и езжайте себе. Я слегка приподняла брови, без труда изобразив лёгкую обиду: — Понимаю, сэр. Полагаю, здесь нечасто бывают чужаки, но уж гнать-то меня совсем ни к чему. К тому же, я и не совсем уж чужая, вы же явно мистера Сонга видели. Основательный такой мужчина, невысокий, полный, лысоватый… — вовремя прикусила язык, чтобы не начать описывать «пропажу» в свойственной мне манере, но мужчины, кажется, ничего не заподозрили. — Может и видели, — прошамкал старик. — Только вроде ж как вы и сами не без глаз — приметили, что кроме вашей машины здесь других нет. Стало быть, и Сонг этот ваш сюда не приезжал нынче. — Я поняла, — миролюбиво сказала я, поднимая ладони вверх. — И вы правы — мне не стоит докучать вам своей болтовнёй. И ещё раз — спасибо. — На здоровье, — донеслось мне в ответ тоном «иди к чёрту», но на старикана с его товарищем по игре я уже не обращала особого внимания, поскольку у меня проявился более перспективный кандидат в «языки». Мальчишка, увернувшийся от воспитательного тумака, отбежал к тому самому лодочному сараю, и теперь благополучно оттуда «грел уши», всем своим видом давая понять — какой он независимый и взрослый. Обогнув лавку, я направилась вниз по широкой дороге, ощущая, как с веток высоких деревьев мне на шляпу падают тяжёлые частые капли, и прикидывала — как бы мне аккуратнее вытащить из белобрысого сорванца нужные мне сведения и после этого спровадить, чтобы он не заметил, как я вскрываю замок на двери. Замок я приметила ещё издалека — классический амбарный навесной, и такие обычно щёлкала как семечки, но всё равно не совсем уж незаметно. — Привет, — приблизившись, я улыбнулась пареньку — не буду скрывать, намного искреннее, чем его старшим товарищам.