– Моё почтение, мэтр Лиск, – ответил Болан. – Где вы добыли эти интересные экспонаты? – спросил учёный. – На набережной, – пожал плечами Болан. – И чем они так интересны? – Всем! – возбуждённо воскликнул Лиск. – Особенно этот, большой! Я бы хотел их поплотнее исследовать. Болан нахмурился, хотел вызвать Вержа, но вспомнил, что центр гасит любые попытки связи. – Мэтр, я не полномочен в таких решениях, – развёл руками Болан. – А высокородный Распожениравир? – спросил Лиск. Болан поморщился. Верж очень не любил, когда так вот, вне официальных церемоний, упоминают его полным родовым именем. Меж тем Лиск вывел из своего наруча на своём научном костюме панель коммуникатора, стал быстро передвигать ярлычки. Панель была прозрачна с обеих сторон, потому Болан увидел лицо Вержа. – Здравствуй, Лиск, – кивнул капитан, скосив глаза, явно смотря на хронометр на столе. – Быстро. Я ждал твоего вызова через полчасика. Уже накопал что-то? – Верж, оставь мне этих двоих для исследования! – эмоционально попросил Лиск. – Что накопал? – повторил Верж. – Не могу передать, – мотнул головой Лиск, – словами, как я удивлён! Верж усмехнулся. – Надеюсь, это не ваша яйцеголовая уловка, чтобы затащить меня в ваш центр, – сказал он. – Да ты нам даром не нужен, – серьёзно ответил Лиск, – достаточно Раты и… её подружек. – Ладно, жди, – кивнул Верж. – Как здоровье моих подопечных? – Большой – здоров, как новорожденный, а вот второй запущен до невиданных пределов. Не помню людей в таком состоянии в моих капсулах. Ты его на свалке биоотходов нашёл? Но Верж не улыбнулся шутке, а наоборот – его бровь выдала крайнее напряжение работы всего его разогнанного фамильными методиками и имплантатами мозга. Верж разорвал соединение. Теперь Лиск улыбался. Другие учёные смотрели на него выжидающе – они не слышали разговора. Лиск кивнул, и коллеги-исследователи заулыбались, радуясь. Коллектив центра – сплошь мужской, связь с внешним миром им ограничена протоколом, доступ извне в центр – тоже. Вот Верж и возил им «девочек» на своём борту ДБ со своим капитанским номером. Протокол не досматривал этот борт. Другие центры завидовали, но к ним доступ был ещё строже. Всё же центр 897 был медицинским и работал в этом направлении. Эта сфера исследований не была настолько тотально засекречена. Тем более что департамент поставлял центру подопытных, которых никто не будет искать. И никто не накажет, если опыты пройдут не совсем удачно. Обе крысы Кривоуха сгинут тут. Они же погибли от рук здоровяка. Так это прошло по делу утренней драки на набережной. Конечно, высшее руководство обоих департаментов – знает. А остальным не надо знать. Особенно сетевым писакам и законникам, желающим сделать себе имя на флоте и его тёмных делишках. Это стало модно – клеймить позором флот за его профессиональный тотальный милитаризм. Прорывы в способах лечения, новые имплантаты, новые нейросети – нужны. А как эти открытия делаются – знать они не желают. Нет, знать желают! Чтобы поднять шум – до Собрания представителей миров Содружества. И дёшево сделать себе имя. Обыватель любит истории о злобных и жестоких военных, сдвинутых на войне. По мнению обывателя, флот – дармоеды, пожирающие бюджет и их, обывателей, налоги. По обывательскому мнению флот должен быть пушистым, мягким и розовым. И разрабатывать не новые способы уничтожения себе подобных и защиты от уничтожения вероятными противниками, а… Болан даже не знал, что именно должен разрабатывать Научно-исследовательский департамент. Он сам – бывший солдат. Воевал, погибал в бою. Он был – насквозь – злобным милитаристом. И прекрасно помнил, что это там, в глубинах Содружества, – мир. А тут, на границе обитаемых миров, жизнь не была тихой и спокойной. И ещё неизвестно было, что людей ждало там, в глубине пустоты. Да и кто знает, надолго ли империя удержится в этом перемирии? А когда Основание подавит эту свою ересь? Тем более что эта ересь, как эпидемия безумия, – разрастается. И когда ждать набега Хаоса? Диким всегда тесно в их Диких пространствах! И всегда голодно! Но отстреливая розовые пузыри в вирте, как-то не думается об этом. А все эти ведущие каналов в Сети имеют слишком большое влияние на общественное мнение большинства. Какого качества это большинство – широко известно. Но только не самому большинству. А всё эта демократия! Болан опять поморщился. Хотя альтернатива – абсолютная власть Основателя – уже явила человечеству свою изнанку – безумие так называемой ереси. – Ну, Валан, будешь вождя ждать, или?.. – спросил Лиск. – Успею «или»? – покачал головой Болан. Медоборудование центра – самое передовое. Лучше на Стире может быть только в Лазурном – санатории для высшего флотского командования, куда Болану путь закрыт, естественно. – Вот и я говорю – не спеши, – пожал плечами Лиск, наклонился к Болану: – Новые нейросети. Проведу как испытания. Самые передовые. Боевые. Для штурмовых частей первой волны высадки, ну, ты понимаешь. Болан невольно отстранился. – Оба испытателя живы и перенесли вживление без негатива. Прирост показателей – планируемый. У Болана даже ладони зачесались. Неучтённая нейросеть недоступного для статуса Болана ранга! Будет прописана в базах под идентификатором старой боевой сети базового ранга Болана. Но с недостижимыми даже для офицера планетарной безопасности возможностями. Выгода Лиска тоже понятна. Болан – частый гость центра, на виду, под руками. Потому это ещё одно испытание. Долгосрочное, и в почти полевых условиях. – Как капитан решит, – опустил голову Болан, чтобы не было видно его страстной жажды приобретения нейросети элитных ударных частей десанта. – Ладно, жди. Ты знаешь, где у нас кают-компания, – Лиск отвернулся, сразу же уткнулся в многорядный, трёхуровневый набор значков, что повисли перед ним, переставляя их, будто играя в детскую игру, где надо составить ряд одинаковых цветных символов. К прибытию бота капитана Болан успел перекусить нехитрым обедом примитивного кухонного комбайна кают-компании центра, выпил три стакана дешёвого и противного (Рата избаловала) кофе, полистал Сеть Стиры, не найдя даже эха интересующих его событий. И решил не выходить в шлюз к прибытию Вержа. Ну чего он там не видел? Рата – опять сделает вид, что капитан её всю дорогу мял и имел. Такой её вид сбивал с ног хлеще тех феромонов, что вырабатывали её гипертрофированные железы. И девочки будут под стать. Из «нашего» заведения. Верж был его почти владельцем. Пришлось. Ну не искать же каждый раз «девочек»? Тем более что специалисты – они всюду лучше, чем любительницы. Вот и появилось ещё одно заведение в Прибрежном. Само название – «У вождя» – защищало девочек лучше охраны на входе. И это неплохой приработок. Тем более что высокородность Вержа, его понятие чести и морали не позволяли ему переводить доход заведения на свой счёт. Честь мундира, понимаешь ли! Потому девочки зарабатывали средства на отдел Прибрежного. На внеплановые, так сказать, расходы. И проходило это широкий круг и запутанный клубок банковских переводов, а в отдел приходило по статье «пожертвования». Начальство – знает. И уже не раз запускало руку в эту кормушку. Воспринимали это как плату за покровительство. Начальство тоже крутит свои схемы. И им тоже нужны «серые» средства. Внебюджетные. Неподотчётные. Кому-то – на девок и отдых, но такие быстро выходят из строя. В основном средства идут на обеспечение той же «серой» деятельности. А как тут не уходить в «серость», когда эта долбаная общественность всюду мешает исполнять твой долг, исполнять твои должностные обязанности?! Защищать этих же недоумков! Потому Болан подпирал стену перед личным номером мэтра. А где они ещё могут поговорить? Если даже по личной кодированной линии Лиск шифровался? Ожидание Болана не было долгим. Верж лишь кивнул ему, как будто и не ожидал застать где-то в другом месте. Вчетвером прошли в двухкомнатную каюту Лиска. Хозяин сразу стал снимать с себя рабочий костюм, убирая его в шкаф очистки. При этом активировал защиту от наблюдения и прослушивания его личного изготовления. Это для всех он обычный учёный, всего лишь младший помощник главы центра, а вот для Департамента безопасности флота он офицер собственной безопасности. И был старше по званию и должности не только Болана, но и – Вержа. – Верж, ознакомься с этими данными. Пока у тебя появятся вопросы, я вернусь, – Лиск открыл доступ к своему личному рабочему месту и прошёл с Ратой в смежную комнату. Капитан приглашающе махнул рукой Болану, погрузился в разглядывание малопонятных таблиц и сводок. Болану это быстро наскучило – он не понимал значения всего этого месива цифр и символов, графиков и кривых. Потому он встал сделать напитки для себя и капитана – из того скудного выбора, что был у Лиска. Верж не обратил внимания, что Болан уже не смотрит, он продолжал хмыкать и удивлённо восклицать. Болану было жгуче любопытно и очень завидно, что капитан в этом всём что-то видит, а сам Болан – ничего не понимает. Но Болан умел ждать, и умел дождаться нужного момента, чтобы задать правильный вопрос – в нужное время нужному человеку. И Болан знал, что Лиск не долго пробудет там с Ратой. Девушка тоже была умной и любопытной. Ей и самой не терпелось выслушать Лиска, потому контрразведчик под прикрытием будет «выдоен» быстро и досуха, станет «мягким и податливым», словоохотливым. И на следующий заход Лиск будет способен только спустя примерно час. А за час всё станет ясно. Всё случилось так, как и рассчитывал Болан. Лиск и Рата вышли с влажными волосами и в полотенцах. Видя нахмурившегося Вержа, Рата подняла полотенце с талии на свои идеальные груди. Правильно, разговор пойдёт серьёзный. Это Рата – умница. А остальные девушки «У вождя» – сплошь тупые, но красивые. И настолько сексуальные, что яйцеголовые начинают брызгать от одного вида их тела. И им не до разговоров о работе. Даже если какой придурок и начнёт «загонять», то девушка не только не поймёт ничего, а ещё и обидится на такое невнимание к её достоинствам. И их интеллект к их достоинствам не относится. Зато Рата фыркнула на Болана, оценив его способности по приготовлению напитков, хотя Верж и Лиск пили не морщась. Болан пожал плечами и приглашающим жестом указал на кухонный угол Лиска. Рата поморщилась, отказываясь, села на спинку дивана и впилась глазами в выкладки данных Лиска. Её полотенце опять сползло, открывая её идеальную грудь. Болан улыбнулся. Тело Раты было как самое совершенное оружие – ничего лишнего, но всё нужное в нужном месте и нужного размера. И этим оружием Рата владела идеально. И – Верж. Владел и использовал это своё оружие мастерски. – Ну, как? – спросил Лиск. – Очень необычно. И вопросов море, – ответил Верж. – А ты что думаешь? Как специалист. – Ну, давай начнём с самого простого – с этого, – палец Лиска уткнулся в изображение Вадима. Глава 4 Болан – Индивидуум с крайне отсталой, но «тяжёлой» планеты, – стал излагать Лиск, допив напиток и, не глядя, бросая стакан в утилизатор. Тут никого чужих не было, не надо было играть неловкого яйцеголового – Лиск попал в приёмник, продолжил: – Невесомость на него не воздействовала никогда, это видно. А вот несущий костяк его сформировался в условиях повышенной гравитации. Нет нейроинтерфейса. И не было. Никогда. Посмотри на это! Зубы засверлены и забетонированы, как дыра какая в стене! А на этом вообще покрытие из желтого сплава металлов! Подверженных эрозии! Варварство! Как он попал на Стиру? – То-то и оно, – кивнул Верж, тоже выкинув стакан, не допив и половины, но не только попал в габариты утилизатора, но и не пролил ни капли. Рата сразу же поднялась, пошла к кухне. Полотенце осталось на полу у дивана. – Этот человек, а он человек, без сомнений, с очень отсталой планеты. Мы провели поверхностное считывание воспоминаний. Себя он называет Вадим Голованов. Планета называется Почва. – Почва? – удивился Верж. – Не слышал о такой. – Почва, Земля, Грунт. Как-то так, – кивнул Лиск. – Само название намекает на аграрную направленность планеты. Звездная система Солнца. Галактика – Млечный Путь. Верж откинулся на спинку дивана. Болан сел. Рата – повернулась к ним. Никто из них не слышал таких названий. – Это самоназвания, – пояснил Лиск. – Вадим помнит конфигурации созвездий, но я пока ещё не запускал поиск. Потому что ему совсем ничего не известно не только о Содружестве, но и вообще о разумной жизни вне его дикой планеты. – А-а! – кивнул Верж, возвращаясь в прежнее положение.