— Ты не представляешь, чего мне это стоило, но… — Короче, Неа, мне ещё кроликов кормить, — вздохнул Йетя Кантор и вытащил из корзинки морковку, понюхал. — Сладкая, наверное. В трубке зависло короткое молчание: — Э-хм… Ты про меня? — Неа странно хрюкнула, затем глупо захихикала. — А что, сие очень даже может быть. Ну, я, вообще-то, о деле. Гений рождается не вдруг: эксперимент не бывает без проб и ошибок. Гений он ошибок друг, — многозначительным тоном сообщила девушка. Йетя Кантор нахмурил брови: дама несомненно на что-то намекала. — Конечно, друг, — подхватил он последнее услышанное слово и осмотрел сочную морковку. Оранжевый окрас светился бета-каротином. — Не попробуешь, не узнаешь, — безапелляционным тоном произнесла Неа. — Ты думаешь? — Петя лизнул морковку и надкусил кончик, разжевал. — Намёки оставь философу Эмму, разверни-ка мыслю-то на весь воображаемый экран! — В общем, друг Йетя, собирай вещи, пакуй свой зверинец и через пару деньков с рассветной зарёй перебазируйся на борт «Галактики». В императорской экспедиции не хватало пары биотехнологов. Я договорилась. Курс космолёта лежит на малоприметный планетоид Пегас вблизи Острова. Бытует любопытная гипотеза. С доисторических времён на том планетоиде сохранилась уникальная флора, выжившая, несмотря на жёсткую космическую радиацию. Ну и интрига дня: по слухам, на Пегасе до сих пор живёт параллельная ветвь разумных существ. Никто не знает, а люди ли они вообще: гуманоиды, рептилоиды или крысы разумные? Только смотри, — это топ-секрет. — Ух, ты! На ловца и зверь бежит, — констатировал Йетя Кантор; он откусил морковку, а остатки корнеплода сунул между прутьями клетки под нос кролику. — Ах, какая сладкая, мне б такую! Луч надежды осветил мой мир, однако хороши твои новости!? Есть, коллега! Понял, — через два дня утром быть на борту «Галактики»! Уже бегу свистать всех хвостатых наверх. Жди меня, Неа, и я приду! Красноглазый кролик альбинос с хрустом грыз сладкую трансгенную морковку, не испытывая к длани кормящего Йети Кантора абсолютно никакой благодарности. Хрум-хрум. — Жду, Йетя, — от неожиданных слов Неа растаяла окончательно, она вытащила из кармана помаду и зеркальце и, сложив губы трубочкой, подкрасилась. — Экспедиция стартует с нами или без нас. Да не забудь, драгоценнейший, долгожданный рассвет на Острове начнётся вовремя! — Надеюсь, Неа Талка, — буркнул Йетя Кантор, — если, конечно же, ничего сверхординарного не произойдет. Видишь ли, я скептик. — А я, понимаешь ли, оптимистка-аа, — радостно пропела Неа и отключилась. *** Вот и лаборатория биотехнологий. Я, зажав в руке пропуск, который, по просьбе Асаки, любезно вручил мне Ордуэлл, усмирила волнение перед входом. Нажала кнопку звонка и мило улыбнулась видеокамерному глазку, помахала рукой: — Привет, всем, я Васка! Глава 19 Бессмертная и молодая Мне никто не ответил. Однако входная дверь лаборатории бесшумно отъехала вбок. За нею оказалась шлюзовая камера с блестящими перфорированными стенами и потолком. Из динамиков раздался металлический голос, наверное, робота: «Снимите всю одежду»! Я пожала плечами: «Это дезинфекция»? Быстро сняла форменный комбинезон работника кухни и нижнее белье. Оставшись нагишом, оглянулась, ища что-то, куда бы можно было сложить мое барахло. Невидимый робот не замедлил с подсказками: «Положите её в бокс». Автоматически распахнулась круглая дверца справа от меня, и едва я успела положить в зияющее тёмное отверстие одежду и обувь, как нечто поглотило их. Бокс захлопнулся. Следом на меня со всех сторон обрушилась лавина сухого горячего пара, отчего я заойкала, пытаясь от него увернуться. Но в камере деться было некуда, и я почувствовала себя белой мышкой в клетке. Затем тугая струи неизвестного газа ударили по спине и животу, рукам и ногам. Пришлось зажмуриться, чтобы эта гадость не попала в глаза. Через несколько минут активных обеззараживающих изуверств, надышавшись неизвестной химией, я в полуобморочном состоянии прислонилась к стенке: — Эй, ты железяка безмозглая, или кто там вместо неё, — воззвала я к роботу, стоящему по ту сторону динамиков, — может, хватит издеваться над белым человеком? На мне теперь не приживётся ни один микроб. — Три минуты. Процедура дезинфекции окончена, — безразлично пророкотал робот. — Выражайтесь правильно. Вы не белый, и не человек. — Как это? — обалдела я. — А кто же тогда? — Вы красно-розовая женщина. — Эх-м… — я чуть не поперхнулась собственной слюной от возмущения. — Вы намекаете на эффект посещения биотехнологической лаборатории? Робот замолчал. Я осмотрела себя, и, вправду, цвет кожи стал розово-красным. Сквозь кожу просвечивала сетка фиолетовых капилляров. Я в ужасе стала ощупывать копчик, а вдруг эти биотехнологи приняли меня не за экскурсантку, а за добровольца-испытателя не-пойми-чего. Слава Двуединоначалию! Хвост не вырос. Вновь открылась дверца бокса, и автомат выдал новую одежду и обувь: серое термобельё, серебристый комбинезон и белые ботинки с самозащёлкивающимися браслетами. За неимением иного, пришлось надеть и обуть предложенное. Браслеты на ботинках замигали. «Да они же с чипами слежения»!? — догадалась я. Отступать было уже поздно, да и некуда. Шлюз выпустил меня, открыв проход вовнутрь, в святая святых имперской лаборатории. — Меня зовут Йетя Кантор. Позвольте ещё раз взглянуть на ваш пропуск, — подскочил ко мне молодой человек, в общем-то, приятной наружности. — Так-так, вижу виньетка самого императора Оттавия. Хорошо, Васка, я буду гидом в вашей экскурсии, о чём меня попросил сам офицер Ордуэлл, важное лицо при императоре. Что вас интересует больше всего? — Генномодифицированные мыши, о которых говорят на Острове. И, хотелось бы услышать о них всё с самого начала, если можно. — Ну, опыты с трансгенными мышами, — это моё любимое направление в биотехнологиях. Прошу к вольерам с белыми мышами; мы получили несколько новых линий. Следуйте за мной, — воодушевился Йетя Кантор и решительным шагом направился по узкому проходу между нагромождением стеклянных клеток в центральную часть лаборатории. *** Я пошла следом за гидом, едва успевая крутить головой налево и направо, чтобы увидеть место, где тайны и загадки природы становятся обыденной работой и рождаются варианты полезных организмов, минуя естественную эволюцию. Отдельную секцию занимали химерные организмы. Я вспомнила уроки истории на «Скитальце-1001». Учителя рассказывали, что давным-давно на Земле атлантам удалось сотворить организмы-химеры в секретной лаборатории «Миссия в Будущее». Жуткое сочетание коня и мужчины они назвали Кентавром. А объединив гены женщины и рыбы, предки получили Русалку. Химеры у островитян получились мельче и безобиднее, на первый взгляд. Единственной опасностью могла стать их возможная ядовитость для человека. «Спросить об этом генетика Йети или лучше промолчать? Мало ли, а то подарю свои идеи биологам-монстрам. Не нужно забывать, однако, — большинство островитян для «скитальцев» враги», — подумала я. Но всех химер мне откровенно было жалко. «Единственно, чего взамен физических преимуществ могла дать им искусственная эволюция, — это разум», — подумала я, невзначай взглянув в красные глазки странной мышки с шестью лапами и жабрами. — Привет, мышка, ты, наверное, меня понимаешь? — сказала я, погладив через стекло ей животик. Она, как мне показалось, моргнула красными глазками. Я бы сочла это за знак согласия. На клетках были надписи, сообщающие тип генетической линии мышей. Между тем, мой гид Йетя Кантор, с восторгом от собственных достижений, вещал, чуть ли не взахлёб: — Мы, биотехнологи Острова, давно обнаружили, что функции генов и их структуры у человека и мыши ужасно подобны. Как вы понимаете, вывод самоочевиден. Легко перенести положительные мутации у мышей на человека. — Так уж и легко? — засомневалась я. Образование на «Скитальце-1001», прежде всего, научило нас, пилотов, анализировать всю поступающую информацию на предмет процентного соотношения «истины» и «лжи». — Э-ээ, — замялся исследователь, — да, теория трансмутантных генов, не без подводных камней, есть некоторые трудности. Конечно же, скопировать эту процедуру необходимо не один в один, а после множества генетических экзекуций с человеческими клетками. Как это сказать проще? М-мм… «ин витро», что ли. В общем, мы над этим усердно работаем. Я непроизвольно скорчила скептическую гримасу и криво усмехнулась. К счастью биологический гений, Йетя Кантор, этого не заметил. Обиделся бы. Мы остановились у клетки с надписью: «Супермышь». Внутри большого стеклянного куба бегала обычная на вид белая мышка с о-оочень длинным хвостом. Йети нажал кнопочку, мигнул красный глазок над спортивным колесом в клетке. И мышка, как по команде, залезла туда и побежала во весь опор, ускоряя темп вращения колеса. Лапки мелькали быстрее и быстрее, словно в фильме с ускоренной съёмкой. Через несколько секунд колесо и мышь слились в единую смазанную картину. Различить, где мышь, где колесо оказалось невозможно. Я с удивлением посмотрела на гида: — А когда она остановится? — Когда устанет. Возможно, это произойдет не раньше, чем через пять километров пути. Генномодифицированные мыши этой линейки, своего рода супермены; эти особи чрезвычайно выносливы. Они в десять раз активнее простых мышей, представляете? — Я с мышами до сих пор не имела дела, поэтому мне трудно сравнивать. За счёт чего же, такое быстродействие возможно? — спросила я. — Ведь биомеханика движений имеет собственные непреложные законы. Сокращение мышц и биохимические реакции живого организма взаимосвязаны, и их потенциал ограничен во времени, не так ли? Или я ошибаюсь? — Мы это учли, просчитали и методом проб и ошибок получили доступ к дополнительной стимуляции некоторых генов, ответственных за движение. Суперэкспрессия гена силы приводит мышь к сверхспособностям. — Суперэкспрессия, — поинтересовалась я, важно кивая головой, — это означает длительную активацию гена силы или подавление усталости? Что-то из этого смахивает на борьбу тренера за спортивные достижения у людей. — Хорошая аналогия! И то, и другое, мадам Васка. Мы ускорили метаболизм мышиного организма, и молочная кислота, вызывающая усталость, очень медленно накапливается в мышцах бегуна, — он нажал другую кнопку. Загорелся зелёный огонек, и супермышь остановила колесо, вылезла наружу и кинулась к кормушке. — Да они у вас дрессированные! Как интересно! — Ах, — отмахнулся Йетя, — это побочный эффект. — Неужели? Эволюция самосознания, по-вашему, всего лишь досадный побочный эффект? — не унималась я. — А подержать эту мышку можно? Йетя Кантор удивился моей просьбе, но незамедлительно открыл дверцу, сунул руку в клетку и схватил мышь за хвост: