За кофе я вернулся к разговору о мисс Дакос, поскольку успел произвести кое-какие подсчеты. Если Вулф уедет из гостей в четыре часа, то домой вернется около половины шестого, хотя может уехать, скажем, в пять и тогда вернуться в половине седьмого, испытывая острое желание отдохнуть после опасной поездки в темноте среди тысяч коварных машин. Значит, все нужно сделать после обеда. Когда Пьер, подав нам кофе, вышел, я сказал: — Мистер Вулф, естественно, захочет встретиться с мисс Дакос. Возможно, она, как вы утверждаете, ничего и не знает, но Вулф должен сам в этом убедиться. Вы не могли бы попросить мисс Дакос подъехать сюда сегодня в девять вчера? Не исключено, что кабинет в нашем доме прослушивают. — Но я ведь уже сказала, что это всего лишь пустая женская болтовня. Я ответил, что она наверняка права, однако Вулф мастер вытягивать полезную информацию из людей, которые занимаются пустой болтовней. И когда мы допили кофе, я отвел миссис Брунер в кабинет Феликса. Она позвонила оттуда мисс Дакос и обо всем договорилась. Проводив миссис Брунер до машины, я вернулся обратно, чтобы выпить еще одну чашечку кофе. Вулфу я смогу позвонить только тогда, когда буду уверен, что они с Хьюиттом закончили ланч. Итак, я сидел и прокручивал в голове весь разговор. Похоже, я упустил один важный момент: не спросил, находилась ли мисс Дакос в кабинете миссис Брунер во время ее встречи с Моррисом Элтхаузом и Фрэнком Оделлом. Конечно, мисс Дакос и сама нам расскажет, хотя Вулф привык, что я обычно не упускаю подобных деталей. Да я и сам к этому привык. Интересно, а вдруг это Сара Дакос рассказала полиции о тех троих мужчинах? Нет, не может быть, разве что она все выдумала или когда говорила с полицией, или когда говорила с миссис Брунер. Из окна дома номер 63 она никак не могла видеть, как они шли к припаркованному за углом автомобилю, и тем более не могла разобрать регистрационного номера. И вообще, если она действительно что-то видела, мы получим подтверждение первого варианта, что Элтхауза убили агенты ФБР, а вовсе не той версии, которая нам нужна. Ну и что с того? Ведь, согласно плану Вулфа, этот вариант теперь был не так уж и бесполезен. Я вспомнил, как вчера, пересекая Вашингтон-сквер во время осмотра городских достопримечательностей, подумал о том, какое интересное совпадение, что Арбор-стрит находится в Гринвич-Виллидже, где живет Сара Дакос. Теперь же все это казалось чем-то бóльшим, нежели простым совпадением, а скорее, причиной и следствием. В три часа я отправился в кабинет Феликса и набрал номер телефона Льюиса Хьюитта. Есть нечто странное в том, как в его дворце реагируют на телефонные звонки, но в конце концов я услышал голос Вулфа: — Да, Арчи? — И да и нет, — ответил я. — Впрочем, скорее нет. Я в ресторане «Рустерман». Мы с миссис Брунер были здесь на ланче. Если я успею вернуться сюда до половины седьмого, то смогу обо всем доложить до обеда. Мы также вполне сможем здесь пообедать, так как кое-кто придет сюда в девять вечера обсудить пару вещей. — Мне приехать сюда? — Да, сэр. — Но почему здесь? Почему не в кабинете у себя дома? — Тут безопаснее. Если, конечно, не хотите, чтобы привлекательная молодая женщина пару часов практически сидела у вас на коленях под звуки орущего радио. — Что за молодая женщина? — Сара Дакос, секретарь миссис Брунер. Я обо всем доложу. Когда приедете. — Если приеду. Очень хорошо. — Вулф повесил трубку. Я набрал номер, который знал назубок, и сообщил Фрицу, что мы обедаем в «Рустермане» и поэтому отбивные из оленины в маринаде придется оставить на завтра. После чего я нашел в телефонном справочнике номер миссис Дэвид Элтхауз, но, когда она взяла трубку, решил не спрашивать ее ни о чем по телефону. Я всего лишь хотел узнать, упоминал ли когда-либо Моррис девушку по имени Сара Дакос. А поскольку мне предстояло убить еще три часа, я вполне мог и прогуляться. Я спросил, сможет ли миссис Элтхауз принять меня примерно в половине пятого, и она ответила «да». Покинув кабинет, я сообщил Феликсу, что сегодня мы с Вулфом обедаем у него. Глава 9 Я снова вернулся в звуконепроницаемый кабинет, устроился поудобнее, вытянул ноги и, уставившись на носки своих туфель, принялся в десятый раз перебирать в памяти сумбурные события сегодняшнего дня. Без двадцати семь в кабинет в сопровождении Феликса вошел Вулф. Поскольку в ресторане сейчас было самое жаркое время, я, отправив Феликса вниз, сам помог Вулфу снять пальто, а затем сказал, что надеюсь, поездка оказалась плодотворной. Вулф что-то буркнул и сел в кресло, которое Марко Вукчич много лет назад приобрел персонально для своего друга Ниро Вулфа. В перерывах между визитами Вулфа кресло хранилось в личном кабинете Марко. — Я понял, — произнес Вулф, — что любой современный мужчина наполовину идиот и наполовину герой. Только герои способны выжить в сегодняшней круговерти, и только идиот захочет так жить. — В известном смысле это и впрямь тяжеловато, — заметил я. — Впрочем, вам сразу полегчает, как только вы поедите. Феликс приготовил вальдшнепа. — Знаю, — свирепо посмотрел на меня Вулф. — Вот и получай удовольствие. — Что я и делал до настоящей минуты. Но сейчас у меня возникли некоторые сомнения. А как там Хьюитт? — Проклятье! Он тоже получает удовольствие. Мы обо всем договорились. Сол оказался очень полезен. Как всегда. Приемлемо. Я придвинул к себе стул: — Мой отчет, быть может, не настолько приемлемый. Хотя тут есть кое-какие интересные моменты. Начну с конца. Миссис Элтхауз заявила, что никогда не слышала, чтобы ее сын упоминал Сару Дакос. — А с чего бы ему упоминать Сару Дакос? — Это еще один интересный момент. Причина и следствие. Я полностью передал все сегодняшние разговоры и описал свои действия, включая проделку с федералами. Наш первый непосредственный контакт с врагом. Поэтому Вулфу не мешало бы узнать, как мы справились. В отличие от кресла в кабинете у нас дома, в здешнем было не так удобно откидываться на спинку и закрывать глаза, хотя Вулфу это вполне удалось, а во всем остальном обстановка казалась почти домашней. Когда я закончил, Вулф даже не открыл глаз, на его лице не дрогнул ни один мускул. Минуты три я просидел в полной тишине, после чего продолжил: — Я понимаю, что ужасно вас утомил, если вы, конечно, взяли себе за труд меня выслушать. Вам глубоко наплевать, кто убил Морриса Элтхауза. Единственное, что вас интересует, — дерзкая комбинация, которую вы в данный момент обмозговываете. И не важно, кто кого там убил. Спасибо, что хотя бы не храпели. Я ведь такой чувствительный. Вулф открыл глаза: — Пф! Я вполне могу сказать, что это приемлемо. Что я и делаю. Приемлемо. Впрочем, от тебя я ждал большего. Нужно было пригласить сюда эту женщину днем, а не вечером. — Вы не только утомлены, — кивнул я. — Вас, похоже, здорово клинит. Вы говорили, что для нас предпочтительнее второй вариант. Следовательно, нам нужно узнать, имеется ли хоть какой-нибудь шанс получить необходимые доказательства. Сара Дакос была в том доме, может, не в момент убийства, но вскоре после. Не исключено, что она сумеет все прояснить. Так или иначе. Если вы хотите… Дверь открылась, и вошел Пьер с полным подносом в руках. Я посмотрел на часы. 19:15. Получается, Вулф велел подать еду в четверть восьмого. Ей-богу, он наконец решил придерживаться по крайней мере одного правила, а значит, будет придерживаться и другого: за столом никаких разговоров о делах. Вулф встал и вышел из кабинета, чтобы помыть руки. К его возвращению Пьер уже подал мидии и теперь ждал, чтобы пододвинуть Вулфу кресло. Вулф сел, положил мидию в рот, попробовал ее на вкус, проглотил и кивнул: — У мистера Хьюитта зацвели четыре гибрида, полученных в результате скрещивания Miltona sanderae и Odontoglossum pyramus. Один цветок вполне достоин собственного названия. Значит, они нашли время посетить оранжерею. Примерно в половине девятого в кабинет вошел Феликс, которому нужно было, с нашего позволения, обсудить с Вулфом проблему доставки лангустов самолетом из Франции. На самом деле Феликс хотел получить разрешение использовать замороженные лангусты, чего ему, естественно, не удалось. Однако он, проявив завидное упорство, продолжал настаивать на своем и прервал свой спор с Вулфом лишь тогда, когда в сопровождении Пьера в кабинет вошла Сара Дакос. Минута в минуту. Я помог ей снять пальто и предложил выпить кофе, на что она с удовольствием согласилась. Поэтому я, усадив ее в кресло, подождал, пока Феликс ее представит. Вулф привык оценивать мужчин, но не женщин, поскольку, по его глубокому убеждению, любое первое впечатление о женщине наверняка окажется ошибочным. Впрочем, он все-таки посмотрел на мисс Дакос, так как ему предстояло с ней побеседовать, после чего поинтересовался, предала ли ей миссис Брунер содержание разговора со мной. Сара Дакос казалась не столь оживленной, как при нашей первой встрече, а ее ореховые глаза потускнели. Миссис Брунер заявила мне, что мисс Дакос просто болтала, и, быть может, сейчас, оказавшись на допросе у Вулфа, Сара поняла, что сболтнула лишнего. Она ответила «да», миссис Брунер ей все рассказала. Вулф, часто моргая, уставился на девушку. Освещение в ресторане было хуже, чем у нас дома, а кроме того, глазам Вулфа сегодня и так пришлось нелегко. — Меня интересует исключительно Моррис Элтхауз, — произнес Вулф. — Вы его хорошо знали? — Да нет, не очень, — покачала головой мисс Дакос. — Вы ведь жили в одном доме. — Ну… в Нью-Йорке это абсолютно ни о чем не говорит, как вам, должно быть, известно. Я переехала туда около года назад, а когда мы однажды столкнулись внизу в холле, то вспомнили, что уже встречались раньше: у миссис Брунер, куда Элтхауз приходил с неким Оделлом. После этого мы иногда обедали вместе — возможно, два раза в месяц. — И это не переросло в более близкие отношения? — Нет. Независимо от того, что вы понимаете под «близкими отношениями». Мы не были близки. — Тогда все понятно и можно переходить к сути дела. Итак, вернемся к вечеру пятницы, двадцатого ноября. Вы в тот вечер обедали с мистером Элтхаузом? — Нет. — Однако вы выходили из дому? — Да, я была на лекции в Новой школе. — Одна? — Вы совсем как мистер Гудвин, — улыбнулась Сара. — Вам непременно нужно доказать, что вы детектив. Да, я была одна. На лекции по фотографии. Я интересуюсь фотографией. — В котором часу вы вернулись домой? — Около одиннадцати вечера. Без десяти одиннадцать. Я собиралась послушать одиннадцатичасовые новости. — И что было потом? Постарайтесь восстановить события как можно точнее. — Да тут и восстанавливать-то особо нечего. Я вошла в дом, поднялась на второй этаж, открыла дверь своей квартиры. Сняла пальто, выпила воды и уже начала раздеваться, как вдруг услышала на лестнице чьи-то шаги. Крадущиеся шаги. И мне стало любопытно. В нашем доме только четыре этажа, женщина из квартиры на верхнем этаже была в отъезде — уехала во Флориду. Тогда я открыла окно и, высунув наружу голову, увидела, как из парадной выходят трое мужчин, идут налево и поспешно сворачивают за угол. — Она развела руками. — Вот и все. — Кто-нибудь из них слышал, как вы открывали окно? Никто из них, случайно, не посмотрел наверх? — Нет. Я открыла окно до того, как они вышли на улицу. — Они переговаривались между собой? — Нет. — А вы их узнали? Хотя бы кого-нибудь из них? — Нет. Конечно нет. — Слово «конечно» совершенно лишнее. Значит, вы никого не узнали. — Да. — Вы смогли бы их опознать?