В телефонных справочниках пяти районов Нью-Йорка я нашел более сотни Оделлов, но ни одного Фрэнка. Установив в пятницу в половине десятого утра этот факт, я сел за свой стол и попробовал найти выход из положения. Проблема казалась слишком мелкой, чтобы обсуждать ее с Вулфом, да к тому же его не было на месте. Сол Пензер приехал ровно в девять утра, и Вулф, вместо того чтобы, как обычно, подняться в оранжерею, спустился на первый этаж и, надев плотное пальто и широкополую касторовую шляпу, преодолел вслед за Солом семь ступенек крыльца и сел в «херон-седан». Вулф, естественно, знал, что, если включить на полную мощность обогреватель, в машине будет жарко, как в печке, однако не доверял любой технике сложнее тачки. Ведь даже когда за рулем был я, Вулф все равно опасался, что его высадят в каком-нибудь диком и пустынном месте джунглей Лонг-Айленда. Собрав волю в кулак, я попытался переключиться на дело Фрэнка Оделла, искать которого было все равно что тыкать пальцем в небо, причем исключительно из-за того, что Вулф предпочел второй из трех вариантов. К тому же мысленно я был на Лонг-Айленде. На моей памяти Вулф для своих целей еще никогда не разрабатывал столь хитроумную авантюру, как ту, в которую он собирался втянуть Льюиса Хьюитта, и мне, конечно, следовало быть там. Гений нужен лишь для искры свечи зажигания, но при этом кто-то должен следить за тем, чтобы не потек радиатор и не сдулись покрышки. Если бы за рулем был кто-нибудь другой, а не Сол Пензер, я непременно настоял бы на том, чтобы поехать с Вулфом. Вулф сказал, что Сол будет присутствовать при разговоре, а он единственный, кому я доверил бы решение любой проблемы, случись мне сломать ногу. Я снова переключился на Фрэнка Оделла. Самым простым решением проблемы было справиться в Отделе условно-досрочного освобождения штата Нью-Йорк и спросить, числится ли у них некий Фрэнк Оделл. Но, конечно, не по нашему телефону. Если федералы пронюхают, что мы после показаний Куэйла тратим время и деньги на Оделла, то сразу догадаются, что дело не в благоразумии, а в попытке доказать причастность Оделла к убийству Элтхауза, чего я не мог допустить. И тогда я выбрал самый безопасный путь. Если кто-то из фэбээровцев прочтет мои заметки и решит, что я переоцениваю их способности, то он просто не знает наших фамильных секретов. Я тоже не знаю всех их секретов, но зато хорошо изучил ФБР. Предупредив Фрица, что ухожу, я, надев пальто и шляпу, спустился с крыльца, дошел до гаража на Десятой авеню, воспользовался с разрешения Тома Халлорана их телефоном, набрал номер редакции «Газетт» и попросил соединить меня с Лоном Коэном. Лон был на редкость сдержан. Он не стал спрашивать меня, как мы выкрутились из ситуации с миссис Брунер и ФБР, а лишь поинтересовался, где может получить бутылку бренди. — Я тебе непременно пришлю. Если ты ее заработаешь. Можешь начинать прямо сейчас. Около двух лет назад некоего Фрэнка Оделла закрыли за мошенничество. Ему могли скостить срок за хорошее поведение, и тогда он сейчас в списке условно-досрочно освобожденных. Хочу заняться социальной работой, найти этого парня, причем очень быстро, чтобы начать курс перевоспитания. Можешь позвонить мне по этому номеру. Чем раньше, тем лучше. — Я дал Лону номер телефона гаража. — Видишь ли, я держу свою социальную работу в секрете, поэтому, ради бога, никому не говори. Лон ответил, что одного часа ему вполне хватит, и я пошел взглянуть на автомобили. Вулф каждый год покупает новый, полагая, что тем самым уменьшает риск аварии, но оставляет право выбора за мной. Я склоняюсь к покупке «роллс-ройса», хотя будет обидно избавляться от такого автомобиля после года эксплуатации. В тот день я не нашел ничего достойного, на что можно было бы обменять наш «херон». Мы с Томом как раз обсуждали приборную панель «линкольна», когда зазвонил телефон, и я ушел. Звонил Лон сказать, что он все узнал. Фрэнка Оделла освободили условно-досрочно в августе, и он останется под наблюдением до конца февраля. Он жил в доме номер 2553 по Ламонт-авеню в Бронксе и работал в отделении агентства Дрисколла по аренде недвижимости, расположенном в доме номер 4618 по Гранд-Конкорс. Лон сказал, лучший способ помочь ему исправиться — пригласить на игру в покер, а я ответил, что тогда уж лучше на игру в кости. Я решил поехать на метро, причем не с целью сэкономить деньги клиента, а чтобы наконец-то разобраться со слежкой. Прошло два дня и две ночи с тех пор, как ФБР, вероятно, нами заинтересовалось, и двадцать пять часов с тех пор, как федералы попросили Пераццо лишить нас лицензий, а я пока не обнаружил никаких признаков того, что у меня появилась компания. Хотя я, конечно, постоянно петлял и старался не оглядываться. И вот теперь можно было проверить, что к чему, в более спокойной обстановке. Я дошел до станции метро «Гранд-Сентрал» и сел в поезд, идущий на окраину города. Если вам кажется, что за вами хвост и вы хотите его вычислить, старайтесь двигаться во время движения поезда, а на остановках держаться поближе к дверям, чтобы в случае чего выскочить. В часы пик это проделать довольно сложно, но сейчас было лишь половина одиннадцатого утра, к тому же поезд шел на окраину. Я засек его уже на третьей остановке, точнее, не его, а их. Их было двое. Коренастый тип, ниже среднего роста, с большими карими глазами, которые он не знал куда деть, и субъект, смахивавший на Грегори Пека, но только с маленькими, скрученными в трубочку ушами. Весь фокус, просто ради прикола, состоял в том, чтобы они не поняли, что их вычислили, и когда я выходил на станции «Семидесятая улица», то уже не сомневался в победе. Оказавшись снова на свежем воздухе, я продолжил играть в кошки-мышки. Избавиться от хвоста на улицах Нью-Йорка, если вы действительно этого хотите и у вас есть хотя бы немного мозгов, проще простого. Для этого существует масса уловок, и нужно всего-навсего выбрать вариант, наиболее соответствующий времени и месту. Я немного пофланировал по Тремонт-авеню, поглядывая на часы и номера домов, пока не заметил свободное такси. Когда такси оказалось в тридцати ярдах от меня, я припустил между припаркованными машинами, остановил такси, велел таксисту прибавить газу и увидел, как Грегори Пек таращится на меня во все глаза, а коротышка растерянно топчется на другой стороне улицы. Проехав семь кварталов, такси остановилось на красный свет. Проверив на сей раз тылы и удостоверившись, что все чисто, я дал таксисту адрес агентства по аренде недвижимости, и, когда загорелся зеленый свет, мы поехали дальше. Офисы филиалов агентств по аренде недвижимости нередко располагаются на самой верхотуре, но этот находился на первом этаже многоквартирного дома, который и обслуживало агентство. Я вошел. Офис оказался маленьким, всего два письменных стола, журнальный стол и картотечный шкаф. За ближайшим от двери столом сидела красивая молодая леди с копной черных волос, которых вполне хватило бы для одного из Битлов. Когда она улыбнулась и спросила, чем может быть полезна, мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы развеять чары. Такие женщины в рабочее время определенно должны сидеть дома. Я ответил, что хотел бы видеть мистера Оделла. Повернув свою прелестную головку, она кивнула в дальнюю часть комнаты. Он сидел за вторым столом. Прежде чем подходить, я хотел рассмотреть его получше; впрочем, одного взгляда оказалось более чем достаточно. Некоторые мужчины после отсидки, пусть и непродолжительной, падают духом, но только не этот. Парень был размером с орешек, но крепкий орешек. Белокожий и светловолосый, очень элегантный. Серый костюм в полоску явно обошелся ему или кому-то еще по меньшей мере в две сотни. Встав со стула, парень представился и пожал мне руку. Ему было бы куда проще, будь у него отдельный кабинет. Соседка наверняка не знала, что заперта в одной клетке с бывшим заключенным. Я сказал, что меня зовут Арчи Гудвин, и протянул визитную карточку. Внимательно рассмотрев визитку, он сунул ее в карман и широко улыбнулся: — Боже мой! Как же это я вас сразу не узнал?! Я ведь видел ваше фото в газетах. Моя фотография не появлялась в газетах вот уже четырнадцать месяцев, а он в это время мотал срок, но я решил не заострять внимания. — Годы никого не красят, — объяснил я. — Вы можете уделить мне несколько минут? Ниро Вулфу поручили небольшую работенку, связанную с человеком по имени Моррис Элтхауз, и он надеется получить от вас кое-какую информацию. Оделл даже глазом не моргнул. И не пал духом. А просто сказал: — Это тот парень, которого убили? — Все верно. Полиция наверняка уже приходила по вашу душу. Рутина. Но мы в частном порядке занимаемся другим делом, опосредованно связанным с вашим. — Если вы думаете, что сюда приходила полиция, то нет. Не приходила. Кстати, почему бы нам не присесть? — Он вернулся за свой письменный стол, а я сел на стул с другой стороны. — А что за другое дело? — Оно немножко запутанное. Касается расследования, которое он проводил, когда его убили. И вы можете что-то об этом знать, если встречались с ним в тот период. Скажем, в ноябре, в конце ноября. Так вы встречались? — Нет, в последний раз я видел его два года назад. В зале суда. Когда люди, которых я считал своими друзьями, сделали из меня козла отпущения. И с какой стати полиции ко мне приходить? — Ну, когда они занимаются делом об убийстве, то пытаются расколоть буквально всех. Хотя ваша фраза насчет козла отпущения крайне любопытна. Может иметь отношение к тому, что мы хотим узнать. Короче, мог ли Элтхауз фальсифицировать свои материалы? Он, случайно, не входил в число друзей, сделавших из вас козла отпущения? — Господи, ну конечно же нет! Он не был моим другом. Мы встречались всего дважды. Когда он писал свой материал или готовил его. Он искал более крупную рыбу. Я был всего лишь ловким риелтором, работавшим на агентство недвижимости Брунера. — Агентство недвижимости Брунера? — Я наморщил лоб. — Что-то не припомню эту фамилию в вашем деле? Хотя я, конечно, плохо знаком с вашим делом. Значит, это ваши друзья из агентства недвижимости Брунера сделали из вас козла отпущения? — Вы определенно не знакомы с моим досье, — улыбнулся Оделл. — Это были кое-какие левые дела, в которых я участвовал. И все выплыло на суде. Люди из фирмы Брунера повели себя мило. Очень мило. Вице-президент даже устроил мне встречу с самой миссис Брунер. Вот тогда-то я и увидел Элтхауза во второй раз. В кабинете у нее дома. Она тоже была со мной очень мила. Поверила всему, что я сказал ей. И даже оплатила мне адвоката. Частично. Видите ли, она поняла, что я был замешан в левой сделке. Но я объяснил, что не знал, в какую авантюру ввязался, а ей не понравилось, что человека, работавшего на ее фирму, впутали в грязные делишки. Я называю это милым. — Я тоже. Странно только, что вы не вернулись в фирму Брунера, когда вас… когда вы смогли. — Они не захотели взять меня обратно. — А вот это уже не слишком мило, да? — Ну это их философия. Ведь как-никак я был осужден. Президент их компании — весьма несговорчивый мужик. Я, конечно, мог пойти к миссис Брунер, однако у меня еще осталась какая-никакая гордость, к тому же я узнал, что у Дрисколла открылась вакансия. — Оделл снова улыбнулся. — Впрочем, я не считаю, что оказался у разбитого корыта. Отнюдь. В этом бизнесе полно возможностей, а я еще молодой. — Он открыл ящик письменного стола. — Вы дали мне визитку. А вот вам моя. Он вручил мне не одну визитку, а примерно десяток и снабдил информацией об агентстве Дрисколла. У агентства было девять офисов в трех районах Нью-Йорка, оно имело в своем распоряжении более ста зданий и предоставляло лучшее обслуживание в агломерации. У меня возникло стойкое ощущение, что Дрисколл тоже был очень милым. Я получил слишком много ненужной информации, чтобы продолжать слушать чисто из вежливости. Поэтому я поблагодарил Оделла и по дороге к двери взял на себя смелость переглянуться с красивой молодой леди. Она ответила мне улыбкой. Определенно, очень милое место. Я шагал по освещенной холодным зимним солнцем Гранд-Конкорс, понемножку остывая — там, в офисе, мне не предложили снять пальто — и одновременно прокручивая в голове перечень странных совпадений. 1. Миссис Брунер рассылала экземпляры той книги. 2. Моррис Элтхауз собирал материалы статьи о ФБР. 3. Агенты ФБР убили Элтхауза или, по крайней мере, были в его квартире в момент убийства. 4. Элтхауз встречался с миссис Брунер. Был у нее в доме. 5. Человек, работавший на фирму миссис Брунер, получил срок (из него сделали козла отпущения?) после выхода статьи за подписью Элтхауза. Это не было простым совпадением. Скорее, причиной и следствием, приведшими к чертовски запутанной ситуации. Я начал сортировать информацию, но нашел столько возможных комбинаций, что окончательно запутался. По моей логике, убийцей могла оказаться даже сама миссис Брунер, а это уже ни в какие ворота не лезло, так как она была нашей клиенткой. В итоге я сделал один-единственный вывод: в этом стоге сена пряталась иголка и нам следовало ее найти. Вулф в очередной раз обвел меня вокруг пальца. Он всего-навсего спросил у Ярмека, насколько безобидными были статьи Элтхауза для «Тик-Тока», и всего-навсего, не сумев придумать ничего более умного, велел мне найти Оделла. И вот поглядите, куда это меня завело. Даже если бы Вулф находился дома, я не мог ему позвонить и уж тем более не мог позвонить Хьюитту, так как прослушать телефонную линию за городом — для федералов плевое дело. В поместье последнего было с десяток параллельных телефонов, а Вулфа наверняка пасли, поскольку он велел Солу не обращать внимания на слежку. Я помню, как однажды… Впрочем, замнем для ясности. Однако я отнюдь не собирался возвращаться домой и держать все в себе до возвращения Вулфа. Я нашел телефонную будку, позвонил миссис Брунер и пригласил ее на ланч в «Рустерман» в двенадцать тридцать. Она согласилась. Затем я позвонил в ресторан Феликсу и попросил оставить для меня кабинет с хорошей звукоизоляцией на втором этаже. Феликс обещал все сделать в лучшем виде. Я поймал такси и поехал в «Рустерман». После смерти Марко Вукчича «Рустерман» несколько утратил былое великолепие. Вулф отказался от шефства над рестораном, хотя раз в месяц и посещал заведение, ну а Феликс, в свою очередь, периодически наведывался в старый особняк из бурого песчаника за советом. Иногда Вулф приглашал меня и Фрица на обед в ресторан, в маленький кабинет наверху, причем на первое нам всегда подавали щавелевый суп. Короче, этот кабинет был мне хорошо знаком. Миссис Брунер опоздала всего на десять минут, которые я с удовольствием скоротал с Феликсом. Она заказала двойной сухой мартини с маринованной луковкой. Вот уж никогда бы не подумал. Я ожидал, что она будет пить херес или «Дюбонне», и уж конечно без всякого лука. Когда принесли напитки, она сразу сделала три добрых глотка и, убедившись, что официант закрыл за собой дверь, сказала: — Я, естественно, ничего не стала спрашивать по телефону. Что-нибудь случилось? Чтобы поддержать компанию, я тоже заказал себе мартини, но без маринованной луковки. И, сделав глоток, ответил: — Ничего особенного. Вулф сегодня нарушил сразу два правила. Пропустил утреннее посещение оранжереи и уехал из дому по делам — по вашим делам. Он сейчас на Лог-Айленде. Навещает нужного человека. Возможно, из этого что-нибудь и выйдет, но не стоит радоваться раньше времени. Что до меня, то я съездил в Бронкс повидать человека по имени Фрэнк Оделл. В свое время он работал на вас, на агентство недвижимости Брунера. Ведь так? — Оделл? — Да. — Я не… — нахмурилась миссис Брунер. — Ах да! Тот маленький человечек, который попал в беду. Но разве он не в тюрьме? — Он уже вышел. Досрочно освободился несколько месяцев назад. Миссис Брунер продолжала хмуриться: — Но зачем, ради всего святого, он вам понадобился? — Это длинная история, миссис Брунер. — Я сделал глоток. — Мистер Вулф решил для начала слегка проверить деятельность ФБР в Нью-Йорке и окрестностях. И среди прочего мы узнали, что некий Моррис Элтхауз собирал материал о ФБР для статьи в журнале. А семь недель назад журналиста убили. В этом деле явно стоило покопаться, и мы навели кое-какие справки о нем. Мы узнали, что пару лет назад он написал статью под названием «Рэкет в недвижимости», после публикации которой человек по имени Фрэнк Оделл был осужден за мошенничество. Мистер Вулф просил меня наведаться к нему. Я его нашел, встретился с ним, выяснил, что он работал на вашу фирму, и решил о нем спросить. — Но о чем вы хотите спросить? — У меня всего-навсего пара вопросов. Например, насчет Морриса Элтхауза. Вы были хорошо с ним знакомы? — Мы вообще незнакомы. — Если верить Оделлу, он приходил к вам домой, был у вас в кабинете. — Все верно, приходил, — кивнула миссис Брунер. — Я вспомнила о его визите, когда прочитала об убийстве. — Она воинственно выставила вперед подбородок. — Мистер Гудвин, мне не нравится ваш тон. Вы намекаете на то, что я что-то скрываю? — Да, миссис Брунер, намекаю. Возможно, вы действительно кое-что скрыли. Но лучше прояснить ситуацию до ланча, а не после него. Вы наняли мистера Вулфа для некой работы, выполнить которую практически невозможно. И самое малое, что вы сейчас можете сделать, — рассказать обо всем, что может иметь хоть какое-то отношение к нашему делу. Тот факт, что вы были знакомы с Моррисом Элтхаузом, по крайней мере встречались с ним, естественно, вызывает вопросы. Вы знали, что он работал над статьей о ФБР? Позвольте мне закончить. Вы знали или хотя бы подозревали, что ФБР замешано в его убийстве? Вы поэтому разослали книги о ФБР? Вы поэтому обратились к мистеру Вулфу? Расслабьтесь. Нам просто нужно знать то, что знаете вы. Вот и все. Она отреагировала именно так, как нужно. Женщина, способная не моргнув глазом швырнуть чек на сто тысяч, вряд ли привыкла выслушивать подобные умозаключения от наемного работника, но она справилась. Она даже не стала считать до десяти, по крайней мере вслух, а просто глотнула мартини, посмотрела мне прямо в глаза и, поставив бокал, сказала: — Я и не думала что-то скрывать. Мне просто не пришло в голову приплетать сюда Морриса Элтхауза. Точнее, пришло в голову, когда я вспомнила о нем, но не во время разговора с мистером Вулфом. Все дело в том, что я действительно ничего не знаю. Я услышала об убийстве Элтхауза и вспомнила, что встречалась с ним, однако единственной связью с ФБР было то, что рассказала мне мой секретарь мисс Дакос, — просто женская болтовня. Она и сама-то толком ничего не знала. И это не имело никакого отношения к моей рассылке книги о ФБР. Я разослала после того, как прочла и решила, что все сколько-нибудь важные люди должны ее прочитать. Ну что, я удовлетворила ваше любопытство? — На все сто. Правда, тут возникает другой вопрос. И не забывайте, что я работаю на вас. Что конкретно сказала вам мисс Дакос? — Да так, пустая болтовня. Она жила по тому же адресу. Впрочем, она и сейчас там живет. Ее… — Что значит «по тому же адресу»? — В одном доме с убитым. Моррисом Элтхаузом. В Гринвич-Виллидже. Ее квартира на втором этаже, прямо под ним. В тот вечер она выходила, а вскоре после… — В вечер убийства? — Да. И престаньте меня перебивать. Вскоре после возвращения домой она услышала на лестнице чьи-то шаги, и ей стало любопытно, кто бы это мог быть. Она подошла к окну и, увидев, как трое мужчин выходят из дома и заворачивают за угол, сразу подумала, что это фэбээровцы. По ее словам, они выглядели типично для агентов ФБР. Как я уже говорила, она ничего толком не знала, ну а я не знала о наличии хоть какой-то связи между Моррисом Элтхаузом и ФБР. Вы спрашивали меня, была ли я в курсе того, что он пишет статью о ФБР. Нет, пока вы мне об этом не сообщили. И меня оскорбляет ваше предположение, будто я что-то скрываю. — Миссис Брунер посмотрела на часы. — Уже начало второго, а у меня в половине третьего встреча: заседание комитета, на которое я не могу опаздывать. Нажав два раза на кнопку на столешнице, я извинился за то, что пригласил даму на ланч и морю ее голодом. Через пару минут Пьер принес суп из омара, и я велел, не дожидаясь звонка, через десять минут подавать голубей. Тут возникал один деликатный вопрос. В интересах дела мне следовало сообщить миссис Брунер, что в этом ресторане нас с Вулфом и наших гостей всегда кормят бесплатно, поэтому счет за ланч не будет включен в накладные расходы, но подобное замечание казалось явно неуместным, учитывая, что нам подавали голубей по-московски, шампиньоны по-польски, салат «Беатрис» и суфле «Эрменонвиль». И я решил промолчать. Более того, я не стал возобновлять разговор о мисс Дакос, поскольку предметом общего интереса было в первую очередь ФБР. Итак, миссис Брунер получила 607 благодарственных писем за книгу, в основном состоящих из одной-двух любезных фраз; 184 неодобрительных письма, иногда с весьма крепкими выражениями; 29 анонимных ругательных писем. Я удивился, что последних было всего 29. Ведь в среднем на 10 000 человек приходилось примерно 200 членов Общества Джона Бёрча и подобных ультраправых организаций.