С этими словами я повернулся и вышел из кабинета. Имелась, конечно, пятидесятипроцентная вероятность, что меня остановят, если не здесь, то на первом этаже, у лифта. Однако знавший меня в лицо полицейский на входе лишь ограничился кивком, не слишком дружелюбным, но почти человеческим. И я не стал мешкать. Я дошел до Шестой авеню и свернул на юг. В старом особняке из бурого песчаника все было под контролем. Эшли Джарвис и Дейли Кирби, справившись с похмельем, получили плотный завтрак, а также премию — по штуке баксов на брата, — после чего благополучно отчалили. Фред и Орри, заработавшие за два дня и две ночи по триста баксов, то есть значительно больше обычного, тоже ушли. Сол, готовый приступить к покраске, или к штукатурным работам, или к чему-то там еще, находился в кабинете миссис Брунер. Вулф наверняка сейчас читал книгу, хотя и не «ФБР, которого мы не знаем», поскольку теперь хорошо их знал, по крайней мере троих, а в четыре часа дня он поднимется в оранжерею — короче, все точно по расписанию. Так как я никогда не сплю днем, даже когда не выспался, можно было спокойно пойти прогуляться, что я и сделал. Догуляв до Арбор-стрит, я остановился напротив дома номер 63. Однако, поскольку столбик термометра за окном нашей гостиной еще утром показывал всего шестнадцать градусов по Фаренгейту и с тех пор поднялся лишь на пять градусов, а в кармане у меня лежали ключи от квартиры Элтхауза, я перешел через дорогу, открыл дверь парадной и поднялся на третий этаж. Я рассказываю это вовсе не потому, что мои действия на что-то повлияли, а скорее чтобы объяснить свое душевное состояние. С тех пор как я спрятал револьвер под пружинный блок, прошло пятьдесят три часа — более чем достаточно, чтобы здоровая девушка могла найти хоть дюжину револьверов и перепрятать их в другое место. Если револьвера не обнаружат, мы окажемся в крайне уязвимом положении. Ведь я уже подключил к делу Кремера, который отлично понимал, что Вулф не станет посылать меня лишь из-за неких смутных подозрений или предчувствий. Нет, Кремер знал, что мы нашли в квартире нечто горяченькое, и при исчезновении улики вся вина ляжет на нас. Если бы я рассказал Кремеру о револьвере, пришлось бы признаться в манипуляциях с уликой, так как иначе меня обвинили бы в более тяжком преступлении, и тогда прощай, лицензия. Возможно, вас не волнует мое тогдашнее душевное состояние, хотя, можете мне поверить, лично меня оно очень волновало. Раздвинув шторы на одном из окон в гостиной Элтхауза, я прижался лбом к стеклу, чтобы видеть тротуар перед домом. Чертовски глупо, конечно, но мое душевное состояние отнюдь не способствовало нормальной умственной деятельности. На часах было 15:25. Я оставил Кремера всего тридцать пять минут назад, а на получение ордера на обыск требуется не меньше часа. Тогда что именно я собирался увидеть? Стекло было холодным, и я немного отодвинулся. Однако, будучи на взводе, я время от времени прижимался лбом к стеклу и действительно спустя какое-то время кое-что увидел, а именно направлявшуюся к входной двери Сару Дакос с большим коричневым бумажным пакетом под мышкой. Мои часы показывали 15:50. Увиденное ничуть не улучшило моего душевного состояния. Нет, я ничего не имею против Сары Дакос, однако в ее защиту тоже ничего сказать не могу. Женщина, способная выстрелить мужчине в грудь, возможно, достойна сочувствия, а возможно, и нет, но, черт возьми, не должна рассчитывать, что встретившийся ей на пути незнакомец пренебрежет ради нее служебным долгом. Навострив уши, я услышал, как открылась и закрылась дверь квартиры внизу. В четверть пятого перед домом остановились две полицейские машины. Одна из машин припарковалась прямо у тротуара, другая — вторым рядом. Вышедшие оттуда знакомые мне детективы направились к входной двери дома номер 63. Один из них, сержант Пэрли Стеббинс, вероятно, поминал меня недобрым словом, нажимая на кнопку звонка. Он терпеть не мог сталкиваться с Ниро Вулфом или со мной в расследовании мокрых дел, а сейчас ему приходилось брать убийцу по нашей наводке. Мне ужасно хотелось пройти в холл, чтобы услышать, как Саре предъявят ордер на обыск, однако я удержался. Пэрли мог меня учуять, что затормозило бы обыск. Полицейским хватило десяти минут, чтобы найти револьвер. Они вошли в квартиру в 16:21, а в 16:43 Пэрли уже выходил из дома вместе с Сарой Дакос. На то, чтобы задать Саре пару вопросов после обнаружения револьвера, ушло ровно двенадцать минут. Проследив из окна за тем, как Пэрли увозит мисс Дакос, я сел на диван. Раз уж Пэрли Стеббинс арестовал Сару, значит вопрос с револьвером решен. Когда мое душевное состояние пришло в норму, я надел пальто и шляпу и покинул квартиру. Перед домом по-прежнему дежурила машина Полицейского управления Нью-Йорка. Сидевший за рулем коп, конечно, мог меня знать. Ну и что с того? Из окна его лицо показалось мне вроде бы незнакомым, впрочем, тут нельзя сказать наверняка. Я невозмутимо прошествовал мимо, и коп окинул меня суровым взглядом, возможно насторожившись, что я выхожу из того самого дома. В половине шестого или чуть позже я поднялся на крыльцо старого особняка из бурого песчаника и открыл дверь. Прошел на кухню, налил себе стакан молока и спросил инспектировавшего морковь Фрица: — Он говорил тебе, что нас сняли с крючка? — Нет, — не отрываясь от своего занятия, ответил Фриц. — Так вот. Нас с него сняли. Можешь спокойно разговаривать по телефону. И возобновить общение с подружками. Если с тобой заговорит незнакомец, поступай, как тебе будет угодно. Хочешь хороший совет? — Да. — Попроси у него прибавки к жалованью. Лично я попрошу. Кстати, насчет вчерашнего обеда. Ты их хорошо накормил? Фриц скосил на меня глаза: — Арчи, никогда не напоминай мне об этом дне. Epouvantable. Тихий ужас. Мысленно я был здесь, с вами, и плохо понимал, что делаю. Я даже не знаю, какие блюда подавались на стол. Нет, я хочу все забыть. — Хьюитт по телефону сообщил нам, что тебе аплодировали стоя. — Естественно. Они ведь люди воспитанные. Я точно знаю, что не положил трюфели в Perigourdine[8]. — Боже правый! Я рад, что меня там не было. Ладно, проехали. Можно мне морковку? С молоком очень вкусно. Фриц ответил «конечно», и я не отказал себе в удовольствии. Я сидел за своим письменным столом, заполнял чеки для оплаты счетов, когда из оранжереи спустился Вулф. И хотя он не произнес ни слова, я понимал, что он на таком же взводе, как я тогда. Дождавшись, пока Вулф устроится в своем кресле, я сказал: — Расслабьтесь. Они нашли револьвер. Затем я рассказал ему все, начиная с беседы с Кремером и заканчивая разговором с Фрицем. Вулф поинтересовался, взял ли я у Кремера расписку за фотографию. — Нет, он был не в том настроении. Я сообщил, что федералы не убивали Элтхауза, и он жутко расстроился. — Несомненно. Мистер Рэгг будет у себя в офисе? — Не исключено. — Соедини меня с ним. И только я начал набирать нужный номер, как в дверь позвонили. Я положил трубку, отправился в прихожую проверить, кого это принесла нелегкая, и, вернувшись в кабинет, сказал: — Можете сами попросить у него расписку. Вулф вздохнул: — Он один? Я ответил «да» и пошел открывать дверь. На сей раз у Кремера не было с собой пакета молока. У него для меня вообще ничего не было. Даже кивка. Не дожидаясь, пока я повешу его пальто, Кремер устремился в кабинет. Когда я вернулся на место, он уже о чем-то вещал. До меня долетел лишь конец фразы: — …я должен был это предвидеть. Господь свидетель, я должен был предвидеть! — Увидев, что я вернулся, Кремер обратился ко мне: — Где ты взял этот ствол и когда ты его туда засунул? — Проклятье! — прорычал Вулф. — Вам не стоило сюда приходить. Вам стоило для начала собраться с мыслями. Арчи, соедини меня с мистером Рэггом. Когда Кремер начинал кипятиться, помешать ему выпускать пар было практически нереально, но упоминание имени Рэгга подействовало безотказно. Я не видел свирепого взгляда, брошенного Кремером на Вулфа. Мне оставалось лишь догадываться об этом, поскольку я, повернувшись спиной, уже набирал номер LES-7700. Итак, я приготовился к долгому ожиданию, поскольку добраться до высокого начальства всегда нелегко, но ничего подобного. Рэгг, вероятно, распорядился соединять его с Вулфом немедленно, что было добрым знаком. В трубке послышался знакомый протяжный низкий голос, и Вулф взял трубку. Я остался на линии. — Вулф? — Да. Мистер Рэгг? — Да. — Мне нужна пуля. Прямо сейчас. Как мы и договаривались. Привезите мне пулю, и я верну вам удостоверения, если через месяц не выполню своего обещания. Хотя, полагаю, это произойдет раньше. Гораздо раньше. — Я приеду, — не раздумывая ответил Рэгг. — Прямо сейчас? — Да. — Сколько времени у него уйдет на дорогу? — Вулф положил трубку и посмотрел на меня. Я ответил, что минут двадцать или меньше, так как ему не придется ловить такси. После чего Вулф повернулся к Кремеру. — Мистер Рэгг будет здесь через двадцать минут. Предлагаю… — Рэгг из ФБР? — Да. Предлагаю вам отложить военные действия до его прихода и, возможно, ухода. А пока я опишу вам проведенную нами операцию. Я обещал мистеру Рэггу не предавать дело гласности, но на вас это не распространяется, а поскольку именно благодаря вам наша операция стала возможной, я ваш должник. Нам будет легче говорить с Рэггом, если вы ответите на два вопроса. Вы нашли револьвер в квартире мисс Дакос? — Конечно. Я как раз спрашивал Гудвина, когда он подбросил туда ствол. И собираюсь спросить снова. — Только после того, как мы закончим с мистером Рэггом. Вы нашли тот самый револьвер, на который у Морриса Элтхауза было разрешение? — Да. — Это сильно упрощает дело. А теперь о той операции… Вулф описал все от начала и до конца, причем ничуть не хуже меня, а возможно, и лучше, если вы любите длинные слова. Не было смысла умалчивать о роли Хьюитта, поскольку ФБР о нем уже знало, и Вулф ничего не упустил. Когда он дошел до сцены в кабинете с двумя агентами ФБР в окружении людей со стволами и описал, как убрал удостоверения в ящик стола, я увидел нечто такое, чего никогда не видел и, наверное, никогда не увижу: широкую улыбку на лице инспектора Кремера. И улыбка эта появилась снова, когда Вулф рассказал о том, как в утреннем разговоре с Рэггом заявил, что его слово намного крепче, чем слово фэбээровца. Мне даже показалось, что инспектор собирался вскочить с места и похлопать Вулфа по спине, но тут раздался звонок в дверь, и я пошел открывать. Я уже говорил, что Рэгг был ошарашен, когда Вулф попросил принести пулю, однако это было сущей ерундой по сравнению с тем ударом под дых, который он получил, обнаружив в кабинете Кремера. Лица Рэгга я не видел, так как шел сзади, хотя успел заметить, что он оцепенел и скрючил пальцы. Кремер, встав с кресла, собрался было протянуть руку, но, видимо передумав, поспешно ее убрал. Когда я принес желтое кресло, Рэгг с ходу набросился на Вулфа: — И где, спрашивается, ваше слово?! Которое крепче моего! Проклятый негодяй! — Присаживайтесь, — пригласил Вулф. — Уж не знаю, чье слово крепче, но мозги у меня точно работают лучше ваших. Я никогда не сужу о ситуации, толком не разобравшись в ней. Мистер Кремер… — Все соглашения отменяются. — Пф! Не стройте из себя дурака. Мистер Кремер сожалеет, что счел одного из ваших агентов убийцей. Если вы наконец сядете и успокоитесь, он вам скажет это лично. — Я не собираюсь ни перед кем извиняться! — Кремер был в ярости. Он повернул голову проверить, на месте ли красное кресло, и сел. — Любой, кто скрывает информацию… — Нет! — отрезал Вулф. — Если вам, господа, хочется вступить в дискуссию, дело ваше. Но только не у меня в кабинете. Я хочу разрешить ситуацию, а не запутывать ее. Мистер Рэгг, я люблю смотреть человеку в глаза. И прошу вас сеть. — Как именно разрешить? — Садитесь, и я вам все объясню. Рэгг упорно не желал садиться. Он бросил взгляд на Кремера, бросил взгляд на меня, словно генерал, проверяющий фланги на поле брани. Ему ужасно не хотелось, однако он все-таки сел. Вулф поднял руку ладонью вверх: — На самом деле ситуация вовсе не такая запутанная. Мы все желаем одного и того же. Я желаю вернуть долг. Вы, мистер Рэгг, желаете установить непричастность ваших людей к убийству. Вы, мистер Кремер, желаете призвать к ответу убийцу Морриса Элтхауза. Все проще простого. Мистер Рэгг, вы сейчас отдадите мистеру Кремеру пулю, которая лежит у вас в кармане, и расскажете, где ее нашли. Мистер Кремер, вы сравните пулю с пулями из револьвера, обнаруженного сегодня днем в квартире Сары Дакос. Вместе с другими уликами это поможет внести ясность в дело. Нет никаких… — Я не говорил, что у меня в кармане лежит пуля. — Вздор! Мистер Рэгг, советую вам сменить тон. У мистера Кремера есть веские основания полагать, что у вас в кармане лежит важная улика в деле об убийстве, находящемся в его юрисдикции. По закону штата Нью-Йорк он имеет полное право обыскать вас здесь и сейчас, забрав улику. Мистер Кремер, все верно? — Да. — Однако мы можем полюбовно договориться, — продолжил Вулф. — Мистер Рэгг, вы ведь неглупый человек. В ваших интересах и в интересах вашего бюро отдать мистеру Кремеру пулю. — Черта с два в моих интересах! — взорвался Рэгг. — И тогда одному из моих людей придется подтвердить под присягой, что он был в той квартире и забрал пулю. Черта с два! — Отнюдь, — покачал головой Вулф. — Вам ничего не грозит. Вы даете мистеру Кремеру честное слово в частном порядке, что это пуля из той самой квартиры, и тогда один из его людей подтвердит под присягой, что нашел пулю в той самой квартире. Они…