— В каморку закинем и пусть лежат, — сказал Фролов. — Ладно, пацаны, хорош вола пинать! Выдвигаться пора! Ехать недалеко, но лучше заранее на месте быть. — А кто вам денег должен? — поинтересовался Зинчук. — Перегонщик один, — просветил его Костя. — И он не просто денег должен, мы его крышевать собираемся. — Да ладно? — Ага, — кивнул безмерно довольный собой Чиж. Пацаны присвистнули. — И много денег выходить будет? — Нормально. — Двинули! — повысил голос Андрей Фролов. И, удивительное дело, вместе с нами намылились Лёня и Тихон, от которых на разборках мог выйти один только сплошной вред. Я придержал Гуревича и попросил: — Вы нас здесь подождите. Мы потом пивом затаримся и приедем. Но не тут-то было. — Не-а! Мы с вами! — Не нужно! — поддержал меня Фролов. — Лёня, вам там делать нечего. Тихон Морозов был с этим утверждением всецело согласен и сразу двинулся обратно к телевизору с игровой приставкой. — Серьёзно, Лёня. Давай пока в «танчики» зарежемся! Да только Гуревича уже понесло — то ли острых ощущений захотелось, то ли решил какую-то выгоду для себя вымутить, но оставаться он не пожелал и упрямо выпятил нижнюю губу. — Дюша, вы на машине собрались ехать? «Буханка» наша! Либо едем вместе, либо шуруйте пешком! — Да хорош! — попытался усовестить его Андрей. — Я всё сказал! Либо так, либо никак! — Хрен с тобой, золотая рыбка! Пришлось плюнуть и взять эту парочку с собой. Тихона Морозова, как самого толстого из всех, посадили на пассажирское место в кабину, но даже так не могу сказать, будто разместились в кузове с особым комфортом. — Ты к «курятнику» сразу не подъезжай, — проинструктировал Андрей нашего бессменного водителя. — Остановись у садика. Пошлём сначала кого-нибудь на месте осмотреться. — Понял, — откликнулся Рома, завёл двигатель и оглянулся. — У меня монтировка, вы что-нибудь брать будете? Андрей отрицательно мотнул головой, но тут же передумал, зашёл в бокс и вернулся с двумя киянками. Плюс у меня топорик в сумке — нормально. Мы же не разборки устраивать едем, в самом-то деле. — Мужики, вы серьёзно? — забеспокоился Тихон Морозов. — Не ссы, Толстый! Просто поговорим, — отмахнулся от него Андрей, запер гараж и забрался к нам в кузов. — Насчёт разведки, это ты правильно придумал, — поддержал я его идею и спросил: — Воробей, сходишь? Тебя в городе давно не было. — Я могу, — вызвался Лёня. — Да ты никого не знаешь! — усмехнулся Воробьёв. — Не проблема, схожу. На этом тему и закрыли. Ехали недолго, от силы минут пять, даже растрястись не успели, хоть в асфальтовом покрытии дороги тут и там зияли глубокие ямы, а само оно местами вспучилось. Разве что у меня заныло бедро, в которое вчера пришёлся пинок, да и то не особо сильно. Рома припарковал автомобиль у детского сада, мы выгрузились, и Воробей распаковал новую пачку «Винстона», угостил пацанов. — Кого-то конкретного смотреть? — спросил он, прикуривая. — Нет, — покачал головой Фролов. — Главное, чтобы ментов не было. Ну и на цыган внимание обрати. — И не только со стороны улицы, — предупредил я. — Ещё во двор загляни. — Сделаю. Покурю и пойду. Ну и покурил. Торопиться так и так было некуда — приехали мы сильно заранее. — Не жарко тебе в куртке? — спросил вдруг челнока Костя. Ну да — если поутру на улице было откровенно прохладно, то день выдался по-летнему тёплым. И всё же Воробей лишь презрительно фыркнул. — Не в спортивном же ходить! Это вы у нас гопники! Чиж пропустил обидное словечко мимо ушей, зажал сигарету в уголке рта и двумя пальцами помял замшу. — Зачётная кожа, — вздохнул он. — Надо? — заинтересовался Воробей. — Отдам со скидкой. Дешевле чем всякое барахло в «Ле Монти» выйдет. — Прям свою отдашь? — Зачем? Я сразу несколько привёз. — Махнёшь на цепь? — с усмешкой предложил Женя Зинчук, оттянув ворот олимпийки. Воробей требовательно прищёлкнул пальцами и протянул руку. Евген упрямиться не стал, снял цепочку с шеи, ссыпал её жёлтые звенья в ладонь челнока. Глаз у того был намётан, да и по весу всё понял сразу, вернул и несколько даже обиженно заявил: — Это не золото! — Вот ты гонишь, Димон! — заржал Зинчук. — Откуда у меня золото? Но согласись — выглядит солидно. — Да ну тебя! Воробей кинул окурок на асфальт и двинулся вдоль ограды детского сада к прогладывавшему из-за деревьев дому, в котором жил Лемешев. Ну а мы остались его дожидаться. — А что за тема вообще? — поинтересовался Рома. — Сколько по деньгам выходить будет? — Да уж больше чем на мебели, если всё правильно сделать, — усмехнулся Чиж. — Дюша, без обид! Андрей Фролов только рукой махнул и указал на мятое крыло «буханки». — Короче, пацаны, если что-то пойдёт не так и подвалят менты, мы просто получаем деньги на ремонт после аварии. — Ты это серьёзно? — забеспокоился Толстый. — Лёнь, может, они сами? Я только вздохнул. Самоустранился бы с превеликим удовольствием, да только фиг там; не вариант. И понять не могу, чего Гуревич так упирается. Неужели детство в жопе заиграло? — Идёт, — ткнул меня локтем в бок Фролов, потом сцепил пальцы и хрустнул костяшками. И точно — из-за ограды вывернул Воробей. Шёл он быстро, но вовсе не бежал. Впрочем, ему-то в любом случае бежать не было никакой нужды — он не при делах. По крайней мере, пока. — Всё чисто, — успокоил нас челнок. — На улице никого, во дворе только бабки сидят. — Ништяк! — обрадовался Фролов. — Всё спокойно, значит? — Ага, тишина и спокойствие. Ни ментов, ни цыган нет. У «курятника» Кислого с пацанами видел — по ходу, в кино собрались. Мы с Андреем переглянулись и хором выдали: — Бля-я-я… 08|09|1992 вечер