— Марат, угомонись! — потребовал он. — Всё! Хватит уже! Я немного расслабился, но стянутую со стола шариковую ручку возвращать обратно повременил, ожидая дальнейшего развития событий. Дёрнется — избивать себя не позволю, засажу в мягкие ткани куда-нибудь подальше от крупных сосудов. Лучше уж сесть, чем инвалидом остаться. — Кто это был? — хрипло выдохнул Ибрагимов, сверля меня ненавидящим взглядом, но оттолкнуть или обогнуть хозяина кабинета не попытался. — Ты кого подослал, ублюдок?! Говори! — Угомонись, Марат! — вновь потребовал Угаров. — Он весь день один в камере сидел. Ни с кем не общался! И не звонил никому, я на этот счёт дежурного сразу предупредил! Опер ничего и слушать не стал, вновь рванул ко мне. — Кто это был?! Отвечай, паскуда! Мелькнула мысль, что сейчас снова начнут бить и главное вовремя пустить в ход шариковую ручку, но внешне я постарался остаться невозмутимым, лишь пробормотал: — На колу мочало, начинай сначала… До рукоприкладства не дошло, хозяин кабинета оказался настроен достаточно решительно, чтобы придержать сослуживца. — Не дури, Марат! Он сейчас и сам не знает, кто из дружочков Артуру угрожал! Какой с него спрос? Ты же не хуже моего понимать должен, как информация разойтись могла! — Я их найду, урод! — пообещал Ибрагимов. — А если Артура хоть пальцем тронут, если ты просто близко к нему подойдёшь, вывезу в лес и грохну! Понял? Я кивнул, поскольку угроза была предельно конкретной. Как имелись и предположения по поводу столь странного поведения мента: похоже, Никифоров всё же нашёл подход к его братцу… Ибрагимов выскочил из кабинета, с грохотом хлопнув дверью, и я не удержался, спросил: — И что это было? — А ты не знаешь? — ответил Угаров вопросом на вопрос. — Нет. — Ну-ну. Хозяин кабинета снял трубку телефонного аппарата и вызвал конвоира. Так и подмывало поинтересоваться своими перспективами, но подавил этот порыв, унижаться не стал. Тем или иным образом всё прояснится в самое ближайшее время. А эту парочку — запомню. Земля круглая. — На выход его, — скомандовал Угаров подошедшему через пару минут конвоиру, оценил мой изумлённый вид и скривился в недоброй ухмылке. — До скорой встречи, гражданин Полоскаев. Наручников на меня надевать не стали и препроводили к дежурному, где и выдали паспорт и личные вещи. И цепочка, и деньги оказались на месте, но едва ли не больше этого порадовало возвращение шнурков. Я уселся на низенькую лавочку, зашнуровал кроссовки, а потом, кривясь от боли в боку, наклонился и обулся. Накатил приступ головокружения, едва совладал с ним, затем поднялся и двинулся на выход. На свободу с чистой совестью, иначе и не скажешь. Разобрал нервный смех, но смеяться было слишком больно, на силу успокоился. Вышел на улицу, двинулся прочь и тотчас ощутил себя героем американского боевика в сцене, где тот покидает исправительное заведение, а его уже поджидают на машине подельники. Ну да — только заковылял по тротуару, и почти сразу сзади коротко бикнул автомобильный сигнал. Испуганно обернулся, а к обочине прижалась малиновая «шестёрка» Демидова. Его-то сюда каким ветром занесло?! Ни фига на простое совпадение не похоже. Но ломать на этот счёт голову я не стал и, когда боковое стекло со стороны водителя ушло вниз и мне махнули рукой, без колебаний подошёл к автомобилю и забрался на заднее сиденье. Непроизвольно при этом зашипел от боли, и развернувшийся Валя Демидов спросил: — Енот, ты как — живой? — Почти, — ответил я. — Вы здесь каким ветром? Демид сидел за рулём, на втором переднем сиденье развалился его закадычный дружок и правая рука Миша Тупин — такой же накачанный, но не лидер по натуре, а вечный второй номер. — Тебя ждали, — пояснил Валя, трогаясь с места. — Узнали, что в ментовку загребли, ну и поспособствовали освобождению. — Офигеть, — коротко выдохнул я, поскольку от услышанного натуральным образом пошла кругом голова. — Спасибо, блин! Вы меня прям спасли! — Должен будешь, — усмехнулся Миша. Тут-то я и напрягся. Не из-за этой шуточной фразы, а по причине ясного понимания, что — да, буду должен. — Енот, не парься! — фыркнул Демид. — Зачем ещё нужны друзья? Мы же банда, так? Пацаны заржали, я и сам не удержался от улыбки, очень уж забавная получилась отсылка к анекдоту о банде рокеров, вот только причин для веселья не было ни малейших. — Валь, мы ж с тобой на этот счёт говорили уже… — Что ты сам по себе? — уточнил Демидов и раздражённо хлопнул ладонями по рулю. — Енот, хорош уже мне мозги сношать! Не выжить сейчас одиночке, не то время. Ну и потом мы тебя прикрыли, связи свои задействовали. Это всё не просто так! — Блин, я ж не просил… Прозвучала отговорка откровенно жалко, но Демидов, к величайшему моему удивлению, лишь пожал плечами. — Да, не вопрос, Енот. Не просил, должен будет тот, кто попросил. Ну а ты сам по себе, какие проблемы? Я заметил быстрый обмен взглядами и не уловил ни малейшего раздражения, скорее уж собеседников мой ответ чем-то развеселил. Это напрягло. Не стал бы Никифоров привлекать к решению моей проблемы бригаду Демида; именно ясное осознание этого и заставило пойти на попятную. — Валь, давай так — недели на две на дно залягу, а вернусь в город и всё и обговорим. Тогда и решим, кто кому должен. — Вот это правильно! — кивнул Демидов. — Залечь на дно тебе и в самом деле не повредит. Как тебя вообще угораздило брату опера шнобель сломать? — По причине личных неприязненных отношений. Пацаны заржали. — Ну ты, Енот, даёшь! Ибрагимов же на всю голову больной! Об этом даже сами менты за его спиной говорят. — А я знал? Вчера первый раз этого выродка увидел! Миша Тупин обернулся и с сомнением глянул на меня, потом кивнул. — Ну да! Он только в прошлом году к нам перевёлся. Я закашлялся, скривился от боли и спросил: — Вы как всё разрулили вообще? — Секрет фирмы, — расплылся Демид в самодовольной улыбке. — Мы и не то можем, не сомневайся даже! У мафии длинные руки! Автомобиль заехал во двор моего дома, попрыгал на вспученном асфальте и остановился у подъезда. — Значит, две недели? — уточнил напоследок Валя Демидов. — Ага. Две, — подтвердил я, выбрался из салона и двинулся к входной двери. — Увидимся, пацаны! «Шестёрка» покатила прочь, а я кое-как доковылял до лифта и поднялся на седьмой этаж. Отпер дверь и с удивлением уставился на расположившегося за кухонным столом участкового. Тот воззрился на меня с ещё большим недоумением. — Петя! Это что ещё за явление узника замка Иф?! Дядька снял очки, которые использовал для чтения, и спросил: — Ты хоть не сбежал? — Отпустили, — ответил я, тяжело опускаясь на пуфик. — Без предъявления обвинений. Не стали дело возбуждать. — Даже так? — опешил Никифоров. — Мы тут огород городим и протоколы фальсифицируем, а его просто отпускают! Ты слышал, Пётр? — Сергей везучий, — хмуро выдал дядька, огладил прокуренные усы, потом выудил папиросу из пачки «Беломорканала». — Ужасно, — подтвердил я, разулся и прижал ладонь к боку. — Пипец просто… Никифоров поднялся из-за стола и двинулся на выход. — Ну всё тогда. И так кучу времени впустую потерял, работы по горло. — С меня причитается! — со значением произнёс дядя Петя. — Сочтёмся! Участковый ушёл, а я перебрался к столу и начал изучать разложенные на том документы. Среди прочих обнаружил собственное заявление в связи с нанесением мне Ибрагимовым А Эм побоев, зарегистрированное ещё позавчерашним числом. Более того — к нему прилагалось справка из травмпункта об ушибе почки. А ещё присутствовали показания физрука по первому инциденту и тренера ушу по второму. Согласно последнему, Ибрагимов только вышел из зала и сразу вернулся с разбитым носом, что полностью исключало попытку отъёма у него каких-либо материальных ценностей с моей стороны. Не успел участковый опросить лишь Саню с Колей, но и так проделанная им работа вызывала самое настоящее уважение. Выбранная линия защиты была предельно ясна, к Демиду он совершенно точно не обращался. — Зинке своей позвони, — попросил дядя Петя.