Мы вышли с кухни в коридор, и я расслышал донёсшийся из детской комнаты напев: Эй, ямщик! [1] Борис Ефимович горестно поднял к потолку глаза. — Уроки она учит! Тут-то я и поспешил выскользнуть за дверь. В квартире надолго не задержался, только запрятал валюту и ваучеры в тайник, натянул турецкий свитер, надел кожаную куртку да сунул в карман газовый револьвер. Шарф, чёрная вязаная шапочка, перчатки — всё, к выходу готов. По заведённой с недавних пор привычке на крыльцо выскакивать не стал и сначала оглядел двор через приоткрытую дверь, лишь после этого переступил через порог. Солнце давно село, но кое-где горели фонари и особо темно на улице не было. Во дворе — никого, лишь доносились от спортивной площадки скрип коньков по льду и хлёсткие щелчки бившихся о борта шайб. Незнакомых автомобилей на глаза тоже не попалось, вообще ни одна из машин не стояла с включённым двигателем, исторгая из выхлопной трубы серые клубы дыма, и я успокоился окончательно, двинулся вдоль дома. К вечеру подморозило, но не слишком сильно: по прогнозу ночью ожидалось минус двенадцать; наверное, так сейчас примерно и было. Плевать, не замёрзну! Это не у «буханки» с утра до вечера пастись — дойти да вернуться. А пока двигаешься, не холодно. Выйдя со двора, напрямик через частный сектор я решил не срезать и зашагал вдоль посёлка и даже так добрался до трёхэтажного жилого дома, часть помещений которого занимал безымянный кинотеатр, буквально в пять минут. Вновь оглянулся, нырнул в подъезд с сунутой в карман к револьверу рукой, но там меня никто не караулил. Позвонил, и сразу приоткрылась обшарпанная дверь. — Заходи! — пригласил в квартиру Сева Лемешев — высокий и пузатый барыга, подвизавшийся на перегоне иномарок, а стоило лишь переступить через порог квартиры, и он сунул пухлый газетный свёрток. — Здесь за сколько машин? — уточнил я, пряча тот во внутренний карман куртки. — Семь в этот раз пригнали. — Отлично. К кому обращаться — знаешь. Но вот так сразу уйти не вышло. — Погоди, — придержал меня Лемешев. — На одну машину покупатель уже есть — надо съездить, показать. — Я тут при чём? — За охрану деньги берёте, вот и охраняйте! — Перегонщик помялся и пояснил: — Человек новый, место незнакомое, меня б подстраховать. Если начистоту, страховать Севу нисколько не хотелось, но и послать его куда подальше было никак нельзя: всё же с каждой машины нам капало по двести марок, из которых половина шла прямиком в мой карман. Раз пошлю, два пошлю, и люди точно задумаются, что свою долю не отрабатываю, а раз так, то и платить незачем. У нас тут хозрасчёт, подход «когда убьют, тогда и приходите заявление писать» не прокатит. Но и позволять Лемешеву усесться себе на шею, я тоже не собирался, вот и спросил: — Ты постоянно с новыми людьми работаешь. Что с этими не так? Сева помялся, потом сказал: — Да с утра Граф подкатывал, крышу предлагал. Трепанул кто-то, что машины свежие пришли. Я его отшил, но мало ли… Меня так и подкинуло. — Чего, блин?! И ты молчал? — Так вот же — сказал! — Я тебе свой номер на кой дал? А номер Козлова у тебя зачем? Сразу о таких вещах сообщать надо. Сразу! Лемешев насупился, но ничего в своё оправдание говорить не стал, снял с вешалки дублёнку. Ехать мне с ним расхотелось окончательно. Одному — так уж точно. — Позвонить дай, — потребовал я и даже присвистнул от удивления, когда перегонщик вынес из комнаты трубку с кнопками и короткой антенной. — Ну ничего себе! Красиво жить не запретишь! — Имею право! — хмыкнул Лемешев. — И с ней прямо везде ходить можно? — Не, самое большее метров тридцать от базы берёт. Просто радиотелефон. Набирай номер, потом жми вызов — вон значок с трубкой. Я поглядел на кнопки, помимо цифр на которые непонятно для чего нанесли ещё и буковки латинского алфавита, затем принялся тыкать в них указательным пальцем. Ничего не напутал, но и Андрея Фролова дома не застал. Тогда позвонил Янке Скоковой, и на этот мне раз улыбнулась удача. — Дюша, ты там прописался, что ли? — спросил я, когда бывшая одноклассница позвала к телефону моего приятеля. — Ага, — подтвердил он и гоготнул: — Меня ж типа ищут. Я ж типа скрываюсь. — Блин, ну не совсем же Аня дура. Она вообще не дура, так-то. Поняла уже давно, что ты её динамишь. Уверен, так оно и было. Это поначалу, когда я завалился на квартиру с сумкой денег и автоматом, Аню проняло до самых печёнок, ну так там и никакой игры не было, всерьёз когти рвали. Дальше-то она точно сообразила, что Андрей не скрывается от бандитов, а просто завёл новую подружку и перебрался к ней на квартиру. — Да и хрен с ней! — отрезал Фролов. — Серый, ты чего звонишь-то? Я ужинать только сел. — Минут через десять подваливай в кафетерий. Дело есть. — Ну, Серый! — Дюша, хорош! Тут всё серьёзно, нам за это деньги платят. — Ствол брать? — Обязательно. Я протянул трубку Лемешеву, и тот сам нажал кнопку отбоя. К этому времени он уже обулся, застегнул дублёнку и водрузил на голову норковую формовку. — А зачем нам кафетерий? — спросил он, выпуская меня из квартиры. — Сразу за ним бы и заехали. Мне только и оставалось, что рукой махнуть. — Надо! Перегонщик от расспросов воздержался и принялся возиться с ключами, запирая квартиру, затем первым вышел из дома через чёрный ход. Я — следом, рука в кармане с револьвером. Мало того, что куча чужих денег при себе, так ещё и Лемешева по своим делам уработать могут. Ситуация! На заметённом снегом газоне прямо под окнами притулилась синяя иномарка: на решётке радиатора был размещён фирменный знак «опеля», на багажнике серебрилось название модели: «Senator». Перегонщик завёл двигатель и оставил машину прогреваться, сам закурил. Протянул пачку с верблюдом и мне, но я лишь покачал головой и принялся переминаться с ноги на ногу, не забывая поглядывать по сторонам. Вроде — спокойно всё. Не обнаружилось никого подозрительного и у кафетерия. Лемешев остался ждать меня в салоне, я забежал внутрь. У витрины с алкоголем и заветренными бутербродами скидывались на водку три алкаша, отдел же с кондитерскими изделиями пустовал. За кассой там стояла миленькая платиновая блондинка с очень ладной фигурой, чего белый халат нисколько не скрывал, и я сразу указал ей в сторону подсобки. Алёна стрельнула глазами на вторую продавщицу и кивнула: — Проходи. Она приподняла откидную крышку прилавка, и я проскользнул внутрь. В заставленной всякой всячиной комнатушке вытащил из внутреннего кармана пухлый газетный свёрток, разворошил его и принялся отсчитывать разной потрёпанности банкноты. Набрал двадцатками и полтинниками тысячу четыреста дойчмарок, сложил стопку банкнот надвое и убрал в карман, а почти не похудевшую пачку без пересчёта завернул обратно в газету и на выходе вручил Алёне. — Для Козлова. — В курсе, — кивнула продавщица и спрятала газетный свёрток под халат. Знала, о чём именно идёт речь, вот и отнеслась к поручению кавалера со всей ответственностью. Я задержался и спросил: — Он хоть тебя заберёт? — А то что? — улыбнулась Алёна. — Проводить хочешь? — Не хочу, но придётся, — ответил я совершенно серьёзно. — Не бойся, заберёт. — Ну и отлично. Задерживаться в кафетерии я не стал и вышел на улицу, а там и Андрей подошёл. — Ну что опять такое? — сходу потребовал он объяснений. Вместо ответа я распахнул заднюю дверцу иномарки. — Поехали, тачку покупателям покажем. — А без меня никак? — Дюша, не тупи! Разговор есть. Мы забрались на заднее сиденье, Андрей поздоровался с Лемешевым, и вновь спросил: — Ну что там ещё?