— Смотрю, работа кипит? — Ага, Дима с парой палаток договорился, пишу для них пробники. У нас тоже покупать стали, но пока потихоньку-помаленьку. Книги и то лучше расходятся. — А «Спектрум» с приставкой как? — поинтересовался я. — И где цветной телевизор надыбал, кстати? — Воробей подогнал. Ещё он нам картриджи даёт за пятую часть выручки с приставки, — поведал мне Гуревич. — А там много вообще выходит? Лёня пожал плечами. — Пока народ валом валит, правда, не знаю, надолго ли это. За приставку меньше, чем за «Спектрум» берём, но где-то под тысячу в день пока набегает. Нам бы компьютерных игр новых достать. — Дай пару пустых кассет, а лучше сразу штук пять, попрошу записать, — предложил я, решив поговорить на этот счёт с Витей Медниковым; у него точно нужные знакомые найдутся. Лёня вручил мне кассеты «TDK», потом спросил: — Слушай, а у вас охранное предприятие только помещениями занимается или с людьми тоже работаете? — А что такое? — уточнил я, насторожившись. Гуревич явственно замялся, но всё же запираться не стал и пояснил причину своего интереса: — Да у папы какие-то проблемы с бандитами, неделю уже дома не появляется. Мама вся на нервах, плачет постоянно. Я напрягся было, но сразу успокоился, сообразив, где и с кем проводит время Гуревич-старший. Вот уж воистину — седина в бороду, бес в ребро! Крепенько его в Аню засосало. Но просветить на сей счёт Лёню я и не подумал, вместо этого ободряюще хлопнул его по плечу. — Не парься! Насколько знаю, у твоего папы в прокуратуре связи имеются. Мы только под ногами путаться будем. — Ну да… — вздохнул Лёня. — Ну да… Я поспешил распрощаться с ним и двинулся по коридору, обдумывая услышанное. Если Гуревич-старший сойдётся с Аней всерьёз и надолго — нам это ничего хорошего не сулит. Мне до его морального облика и семейной жизни дела нет, но эта коза точно какую-нибудь подлянку устроит. Не ради особой выгоды даже, хотя и своего она не упустит, а просто из желания Андрею напакостить. Да и не только ему, всем нам. На обратном пути в дежурку к дяде я заворачивать не собирался, тот выглянул в коридор сам. — Слышал, на днях двух офицеров и рядового из двести первой в Таджикистане душманы захватили? — спросил он, прикуривая. — Передают, правительственные вошли в Душанбе вошли, но наших пока не смогли освободить. — Засада… — вздохнул я. Полгода всего-то с дембеля прошло, а полыхнуло о-го-го как! И раньше, конечно, в Таджикистане далеко не курорт был, но теперь как-то всё совсем плохо стало. Я вышел на пандус и протиснулся мимо каталки, на которую пацаны укладывали пятидесятикилограммовые мешки сахара. Костя Чиж с кряхтением распрямил спину, вытер вспотевший лоб и потребовал: — Енот, помогай! Самочувствие вполне позволяло принять участие в разгрузочных работах, но подошло время встречать из школы Зинку, так что поднёс ко рту кулак и дважды хекнул. — Болею! И тут же закашлялся всерьёз, аж надвое сложился и бронхи болью рвануло, ещё и отхаркивался с минуту. — Да отстань ты от него! — махнул рукой Андрей. — Покатили! Рома налёг на ручку тележки, а Костя, прежде чем присоединиться к нему, попросил: — Пни там Евгена, пусть шустрее возвращается! — А он где? — За куревом пошёл. — Пну, — пообещал я, вышел за ворота и двинулся к вагончику. Там-то Зинчук и обнаружился. Он стоял, чуть согнувшись, и трепался через окошко с продавщицей. — Евген! Тебя потеряли уже. Рыжий выпрямился и досадливо поморщился, но в бутылку против обыкновения не полез и даже снизошёл до объяснений: — Да с Ольгой языками зацепились просто. — С Ольгой? Это которая с Чижом была? — Была да сплыла, — с ухмылкой произнёс Зинчук. Я только головой покачал и отправился встречать Зинку, а та изрядно удивила, заявив: — Давай сходим куда-нибудь. Не хочу домой! — Даже дипломат не закинешь? — удивился я. Девчонка помотала головой. — Я Максу сказала, чтобы он больше не приходил, а Нинка, коза такая, маме наябедничала. Вот и разругались вчера. Удержаться от нецензурного словечка удалось с превеликим трудом. Очень уж зачастил Макс в гости к Марченко, давно уже назрела острая необходимость переговорить с ним тет-а-тет, вот только ничем хорошим беседа по душам закончиться не могла, поэтому и тянул, искал варианты обойтись без обострения конфликта. Зря, наверное. — Я ведь всё правильно сделала? — хитро прищурилась Зинка. — Бесспорно. Я притянул девчонку к себе и чмокнул в лоб. Зинка запрокинул голову и предложила: — Сходим в кино? — Может, лучше ко мне? Зинка печально вздохнула. — Давай в кино, а? У меня критические дни начались. Известие это нисколько не порадовало, но против природы не попрёшь, кивнул. — Тогда в кино. — Сразу вспомнил о полученной от Гуревича валюте и о своём опрометчивом обещании пожалел. — Слушай, может, занесём дипломат всё же? Таскаться ещё с ним… — Мама домой загонит. Говорю же: поругались мы! Пришлось смириться. Мы дождались Ксюшу и Серёжу-меломана, и поскольку всегда оставался шанс наткнуться в троллейбусе на залётного карманника, я предложил дойти до «Авроры» пешком, благо потеплело. Увы, очень скоро об этом своём решении прогуляться пожалел. Нет, не замёрз. Наткнулись на Кислого. Что самое поганое — младший из братьев повстречался нам в компании Артёма Захарова и Филиппа Зимина. Зинка при виде одноклассника вцепилась в моё плечо и прошептала: — Серёжа, баллончик дать? — Не нужно, — отказался я, будто между делом сунул правую руку в карман и нашарил рукоять револьвера. — Ты только разнимать не лезь! Усекла? Девчонка шмыгнула носом вроде как в знак согласия, но веры ей у меня в этом вопросе не было ни на грош. А вот кто точно не собирался встревать в драку, так это Серёжа-меломан. Не сказать, будто он прямо так уж сильно испугался, но шаг явственно замедлил, слегка даже отстал. Ксюше — той всё по барабану, как болтала без умолку, так и продолжила что-то приятелю рассказывать. Когда поравнялись, Кислый презрительно скривился, но не сказал ни слова, Захаров и вовсе отвёл взгляд. Зато Филя, самый здоровым из них, весь так и набычился, зло зыркнул исподлобья. Точно бы плечом зацепить постарался, да только шагал с другой стороны, а специально нарываться не стал. Разошлись. Фильма я толком даже не смотрел, мысли другим заняты были. Как ни крути, но Бычок начал становиться проблемой. Он и Лемешеву жизни не даёт, и на меня, того и гляди, прыгнет. И как бы Кислые его специально не подзуживали. С этих утырков станется. Ладно мы сегодня случайно пересеклись, а дальше? Дальше — ничего хорошего. Что называется: «жопой чую». Вот только и вариантов разрешения ситуации так сходу придумать не смог. Это если бескровных. Так-то всё просто: или ты, ли тебя, но не хотелось до таких крайностей доводить. Если Бычка сломаю, менты точно дело шить начнут. Да и невозможно постоянно настороже быть, любого врасплох застать можно, а там и до заезда в больничку недалеко, а то и сразу на кладбище. Мне б на опережение сработать. Но как? Нет ответа. После кинотеатра мы заглянули в кафе, а по возвращении домой Зинку к себе я не потянул. Но предложить — предложил, та пообещала зайти попозже. Может быть. Если получится. — И так орать будет, — вздохнула она, отстранившись после длинного поцелуя, и утопила кнопку дверного звонка.