— Ты чего разошёлся-то? Деньги лишние? — Не лишние, — признал дядя Петя после долгой паузы. — Но дельце это пованивает, я тебе скажу. Очень уж нагло урки действуют. Обычно ж как — ответку получают и отваливают. А тут — насели. Звонили директору с утра, деньги требовали, стращали. Срок в три дня установили. Он им мой номер дал, пока — тишина. — Охраняют его? — Согласно заключенному договору, — кивнул дядька. — Фирма веников не вяжет! Я взглянул на часы и поднялся с дивана. — Ладно, побегу. Если что — дома буду. Звони. — Проваливай! Ну я и не стал нервировать дядю Петю своим присутствием, отправился восвояси, а уже в воротах столкнулся с Зинчуком. — Привет, Енот! Пацаны здесь? — Не, закупаться уехали. — Понятно. — Евген поскрёб лоб под шапкой и вдруг спросил: — Помнишь малолетку, с которым осенью занозился? Брата тёлки Лемешева? — Помню, конечно, — подтвердил я. — А что? — Да он совсем берега потерял. Севе вчера глаз подбил. — Да ладно?! — Зашёл типа позвонить и радиотрубку за пазуху сунул, вынести хотел. Сева его спалил, ну и огрёб. Он теперь натурально полу-панда! Я поморщился. — Короче, надо беспредельщика этого прессануть! — заявил Зинчук, закурив. — Мы же Лемешева крышуем, так? — Крышуем, но это семейные дела, в них не лезем. — Да какая в жопу разница? — Один дерётся, другой дразнится! — огрызнулся я в ответ. — Этот бычок с Кислыми тусуется! — О-о-о! — понимающе протянул Евген и вновь поскрёб лоб. — Но мы их раз уже запинали, так? Думаешь, рискнут за малолетку вписаться? — Мозги включи! — потребовал я. — Кислый-старший хоть и скололся, но связи у него остались. Вот с какого перепугу мы на одного из его пацанов наедем, а? Меня Лемешев об этом не просил. Тебя просил? Зинчук покачал головой. — Не-а. Я предлагал, он ни в какую. Сначала, говорит, бабе своей попробую мозги вправить. Сильно, мол, она к брату привязана. — Ну вот! И чего мы полезем, если нас об этом никто не просил? Там либо в ментовку заяву кинут, либо Кислый предъявит. — Да не лечи меня, Енот! Задрал уже мозги канифолить! — отмахнулся Евген. — Я ж не знал, что этот урод с Кислым. — Он затянулся последний раз и выкинул окурок в снег. — Слушай, а если Лемешев всё же попросит малолетку приструнить, дядька твой с мужиками прикроет? Я задумался. С блатными приятелями Немцова нам крепко помогли, но Кислый — другое дело: он и сам вечно под кайфом, и братву какой-нибудь дрянью накормить может. Дёрнутся — придётся их гасить, а там и до проблем с ментами недалеко. Самое малое лицензию на охранную деятельность отзовут. На оружие — так уж точно. — Вот что… — задумчиво протянул я. — Мы сейчас машины Лемешева сторожим, официально если. Ты между делом закинь ему удочку насчёт личной охраны. Пусть договор заключит, понадобится — прикроем на законных основаниях. Уломаешь его, половина месячного платежа за первые три месяца твоя. Женя Зинчук миг подумал, затем протянул руку. — Идёт! Домой я вернулся в откровенно растрёпанных чувствах — одно ведь к одному подбирается! — а только перекусил, и пришла Зинка. — Серёжа, у меня для тебя две новости: хорошая и плохая, — заявила она с порога. — С которой начать? — Ну, ты точно не залетела, — вздохнул я, — так что давай с хорошей. — У меня по истории четвёрка за четверть вышла! — объявила девчонка. — Поздравляю! А плохая какая? — И плохая она же. Не обломится тебе никакого «не туда»! Я фыркнул, но до банальщины вроде «не очень-то и хотелось» опускаться не стал и уточнил: — А туда? — Не сегодня, Серёжа. Пока ещё нет. Я вздохнул, притянул девчонку к себе и поцеловал. — Пошли тогда музыку слушать. — А что-нибудь вкусненькое есть? — Найду. Ну и нашёл, конечно. Зря, что ли, в кафетерий заходил? Дальше мы пили чай, ели рулет и порезанный на дольки шоколадный батончик, слушали «Агату Кристи» и «Queen». Зинка как забралась ко мне на колени, так всё это время и просидела. Потом спросила: — А что ты мне на Новый год подаришь? У меня мысли совсем другим были заняты, о надвигающихся праздниках и думать забыл. Пришлось сознаться: — Ещё не думал. Зинка надулась. — Ну ты даёшь, Сережа! А вот я тебе подарок уже купила, между прочим! — Купила? — улыбнулся я. — То есть не своими руками будет? — Не своими руками, не своими губами и никакими другими частями тела, Серёжа! — укорила меня девчонка. — Подарок — это подарок! — Жаль, — вздохнул я. — Но ты не переживай, без подарка не останешься. — Да не в этом дело! Главное — внимание! — И вниманием тоже обеспечу. Обещаю! Я поцеловал Зинку в шею, та захихикала. — Перестань, щекотно! Мне и в голову не пришло послушаться, но поцелуями по понятным причинам всё и ограничилось. А уже заперев дверь за отправившейся домой Зинкой, я всерьёз задумался о подарке, точнее — о самой возможности его купить. Здорово, когда нет необходимости экономить каждую копейку и не приходится занимать до получки, но вот если вдруг вышибут нас из хозблока — что тогда? И сами без денег останемся, и Гуревичу убытки возмещать придётся! От этой мысли меня передёрнуло. Засада! 24|12|1992 от рассвета до заката Дверной звонок задребезжал, когда уже обувался. Задребезжал-задребезжал-задребезжал несмолкаемой трелью — кто-то вдавил кнопку, да так палец и не убрал. Я даже матернулся от неожиданности, вскочил с пуфика, посмотрел в глазок. В коридоре — Зинка. Это что за новости?