Посреди улицы, прямо под фонарем, стоит зеленая металлическая скамейка. Скорее всего, раньше здесь была автобусная остановка, но сейчас это просто лавка, чтобы старики или уставшие люди, такие как я, например, могли присесть отдохнуть. Во второй части анкеты предлагалось описать человека, с которым ты хотел бы встречаться. Все то же самое: рост, телосложение, характер. Сижу на холодном металле, склонившись вперед, уронив голову на руки. Я всего в нескольких кварталах от дома, но возвращаться туда мне совсем не хочется, хотя я и не знаю, куда идти дальше. Когда я заполнила эту часть, то поняла, что описываю конкретного человека из нашей школы. Нужно было серьезнее отнестись к этому тесту. Получается, что он должен был оказаться по крайнее мере в пятерке моих совпадений, согласны? Не знаю, что произошло, – возможно, он не поддался на уговоры и призывы болельщиц и не стал заполнять анкету, а может, причина в другом – в любом случае в моем списке его не было. И даже не надейтесь, я не расскажу, кто это… по крайней мере, пока. Шутки ради я заполнил анкету от имени главного героя романа «Над пропастью во ржи» – Холдена Колфилда. Мы как раз проходили это произведение на уроках. Только представьте, каким ужасным могло бы оказаться свидание с этим депрессивным одиночкой. Данные в анкету я вносила на третьем уроке и была полностью погружена в рисование галочек и кружочков. Конечно, в моем списке были странные имена, но все они идеально подходили такому человеку, как Холден. Это был обычный урок истории, который вел тренер Патрик. Расшифровали пару записей на доске – каракули, которые тренер, вероятно, нарисовал еще до начала урока. Переписали все это себе в тетради. Кто закончил раньше других, читал в учебнике страницы с восьмой по сто девяносто четвертую. Тут нужно было напрячься и попытаться не уснуть. И ни в коем случае не разговаривать! Откуда мне было знать, что все эти девушки позвонят мне? Я был уверен, что все воспринимали этот тест как шутку. Как способ собрать деньги для лагеря болельщиц. После урока я сразу пошла в кабинет студенческого совета, где рядом со входом стояла большая коробка из-под обуви, украшенная красными сердечками с надписями «Долларовые валентинки», а вокруг были нарисованы значки доллара. Я опустила свою анкету в специально сделанную для этого прорезь и уже собиралась уйти, когда меня остановила мисс Бенсон. – Ханна Бейкер? – улыбнулась она. – Не знала, что вы с Кортни Кримсен подруги. Очевидно, на моем лице отразилось все, что я об этом думала, потому что она сразу же пошла на попятную. – По крайней мере, мне так показалось. Это так выглядело. Я имею в виду, вы же подруги, да? Эта училка вечно очень много болтает. Моя первая мысль была о Тайлере, стоящем за моим окном… и я пришла в ярость! Он все-таки показал эти фотографии? Мисс Бенсон? Слава богу, нет. Оказывается, она просто относила утром какие-то чеки в редакцию школьного ежегодника и увидела прикрепленные к стене фотографии для издания. На одной из них были мы с Кортни. Да-да, та самая, с вечеринки, на которой я нежно обнимаю «свою подружку». А ты, оказывается, актриса, Ханна. – Не совсем… мы, скорее, просто приятельницы, – поспешила объяснить я. – Смешная фотография получилась, – сказала она. А то, что она сказала после, я запомнила дословно: – Фотографии в школьном альбоме прекрасны тем, что они останутся с вами… навсегда. Это звучало так, словно она повторяла эту фразу миллион раз. В чем-то я с ней согласна, но никак не по поводу этого фото. Вряд ли кто-то из нас будет смотреть на нее и радоваться. Ни я. Ни Кортни. Ни Тайлер. В этом кабинете я поняла, что никто не знает, что на самом деле со мной происходит, что я застряла в трясине своих мыслей и чувств и постепенно в ней тону, и никто не может мне помочь. Ощущение, как когда едешь по ухабистой дороге и не можешь справиться с управлением. Тогда тебя выбрасывает на обочину, колеса вязнут в грязи, но ты чувствуешь, что еще можешь выбраться. Не важно, как мягко ты жмешь на газ, насколько стараешься ехать прямо, что-то все равно не дает тебе вернуться на дорогу. Ты уже не можешь ничего контролировать. Борьба становится все более ожесточенной и выматывает тебя все сильнее. И может произойти что-то… плохое… Сжимаю руками голову и сильно давлю на виски. Уверена, что на той фотографии Кортни мило улыбается. Пусть фальшиво, но все равно мило. Она не улыбается. Но ты этого уже не узнаешь. Смотрите, Кортни думала, что сможет играть со мной когда и где ей заблагорассудится, но я ей не позволила. Я выбралась на дорогу до того, как столкнуть ее в пропасть… пусть и ненадолго. Но как? Анкетирование перед Днем святого Валентина. Я испугалась, что полученные результаты станут оправданием для тех парней, в списке которых окажусь я. Все и так излишне много внимания обращают на слухи обо мне. Конечно, теперь это всем развяжет руки, и кто знает, чем могут обернуться наши свидания. Мне стало противно. Я посмотрела на отверстие наверху коробки – слишком узкое, чтобы просунуть туда пальцы. Но я могла просто снять крышку и достать свою анкету. Элементарно. Мисс Бенсон спросила бы, зачем я это делаю, а я бы притворилась, что слишком смущена, чтобы участвовать в этом опросе. Она бы меня поняла. Или… я могла подождать и посмотреть, что будет. Если бы я не был таким дураком, если бы честно ответил на все вопросы, я бы описал Ханну. И возможно, у нас появилась бы возможность нормально пообщаться, а не просто посмеяться над тем, как мы вместе работали в кинотеатре прошлым летом. Но я этого не сделал. Я даже не думал, что все может так обернуться. Вариантов было два: либо парни просто посмеются над результатами, на что я втайне надеялась, либо примут их как руководство к действию. Позвонил бы я Ханне, если бы среди половинок, подобранных для меня, оказались ее имя и номер телефона? Сползаю по холодной скамейке, голова закинута назад, как будто она вот-вот оторвется. Все-таки это исследование – всего лишь шутка, поэтому вряд ли многие отнесутся к результатам серьезно. Скорее всего, все почитают полученные имена и посмеются, никому и в голову не придет звонить по указанным телефонам и назначать свидания. Успокойся, Ханна. Ты не станешь предметом насмешек. А если вдруг выяснится, что я добровольно предоставила возможность всем желающим удостовериться в слухах, которые меня окружают… Может, не стоит обращать на это внимания? Может, просто перестать бороться с этими сплетнями? В этот момент я впервые подумала, что смириться с тем, что обо мне думают, – это отличный выход из ситуации. У меня появилась надежда, что так все еще может уладиться. После того как я познакомился с Ханной на прощальной вечеринке Кэт, я постоянно о ней думал. Мне казалось, что ее поведение и внешний вид никак не стыкуются со всем, что о ней говорят. Но я был слишком труслив, чтобы узнать, что к чему. Боялся, что, если спрошу ее, она рассмеется мне в лицо. Итак, какой у меня был выбор. Будучи пессимистом, я могла уйти, забрав свою анкету. Или же, став оптимистом, надеяться на лучшее. В итоге я оставила анкету в коробке из-под обуви, не будучи уверена, кто я на самом деле – оптимист или пессимист. Наверное, ни то, ни другое. Я идиотка. Закрываю глаза, пытаясь сконцентрироваться на пронизывающем леденящем воздухе.