— Мам, прости… — виновато протянул я. — Не подумал. Ляпнул… Я приду завтра. Обещаю. Тишина, и лишь через какое-то время последовал ответ. И я знал, почему жду так долго: мать вытирает глаза, приводит в порядок дыхание, чтобы быть эдакой непробиваемой леди, которая всегда бодрячком. — Спасибо, Никита, — наконец произнесла она. — Будем тебя ждать. Не опаздывай, пожалуйста. — Хорошо. На этом она положила трубку. А я еще долго смотрел в потолок своей комнаты, размышляя о том, каково это будет — сидеть рядом с матерью, которая пытается выглядеть будто двадцатилетняя девчонка, а выглядит перетянутой воблой… Глава 8 /Вероника/ Мне было сложно и морально плохо в тот вечер. Но самое странное, ни первое, ни второе состояние не было связано с расстоянием между мной и Вовой. Наоборот. Меня не тяготили эти километры и эта временная передышка, что настораживало. Вова, чем дольше мы находились порознь, тем сильнее меня раздражал. Нет, я не перестала желать встречи с ним и по-прежнему мечтала об объятиях любимого… Наверное. И вот это “наверное” терзало! Весь вечер я только и могла, что сомневаться. Говорила себе: Вова не выбрал другую, поняв, что с ней выгодней; он не такой! Наверное. И он бы никогда не стал лгать о своих чувствах только потому, что раньше ему было комфортно со мной. Наверное. А еще… То, что я пролила на майку воду, и то, как смотрел на меня при этом Никита — ничего не значит! Мы просто живем под одной крышей, и меня не заботит его голодный взгляд! И снова то самое, глупое, надоедливое, с ума сводящее “наверное”. Стоило нам с Даниловым закончить первый этап совместного выполнения задания, как я сбежала, поджав хвост. И теперь крутилась на кровати, не в силах разобраться с событиями, происходящими в жизни. Раньше любые невзгоды я преодолевала, обращаясь к спорту. Плавание, фитнес, йога, пилатес… Но, начав встречаться с Вовой, поняла, что как можно больше времени хочу посвящать ему. Мы гуляли, разговаривали, целовались, и все остальные интересы меркли, становясь неважными. И лишь теперь, оборачиваясь назад, я стала понимать, что слишком избаловала Вову вниманием. Нельзя посвящать себя всю любимому, даже если кажется, что он — центр вселенной. Иначе когда что-то в отношениях пойдет не так, можно просто остаться ни с чем. Пустой и разбитой. Нет уж, это не про меня. Я улыбнулась потолку и четко поняла одно: нужно возвращаться к спорту. Выплеснув негатив, точно найду выход из любой ситуации! Так что, заведя будильник на шесть, приготовилась уснуть с самым довольным видом, когда зазвонил радиотелефон. Трубки были в каждой комнате, и я, точно зная, кто мог звонить, не задумываясь нажала на прием вызова. Проговорить ничего не успела, ждала от Вовы первого шага. Но тут раздался тихий щелчок, и в наш разговор с, как я думала, Селивановым, вмешался Данилов. Он нагрубил Вове, и я собиралась поставить хама на место, когда услышала женский голос… Нужно было сразу отключиться, но я сначала растерялась, а после… Чем дальше шла беседа, тем отчетливей я понимала, что отключаться раньше Никиты нельзя, потому что тогда он понял бы, что я подслушиваю… Мне было стыдно, уши горели от неприятия всей этой ситуации. А еще от того, что именно я слышала. По телефону, при общении с мамой, Никита был другим. Он был серьезен, даже зол. И, в то же время, заботлив и внимателен. А я… я чувствовала себя так, словно свечку у кровати двух влюбленных держала. И увидела Данилова “обнаженным”, без маски. Это впечатлило, пожалуй, больше всех предыдущих его добрых поступков… Теперь, повесив трубку сразу после Данилова, я не могла перестать обдумывать чужой разговор, не предназначенный для моих ушей… Значит, отец Никиты ушел к другой, а мама с отчимом путешествуют, при этом она регулярно ложится под нож, чтоб больше ее никто не бросил… А как же он? Их сын. С кем был Никита, пока мама наводила красоту, а папа устраивал новый брак? Впрочем, почему “был”? Он ведь и теперь один. В соседней комнате. И завтра снова будет строить из себя наглого неотесанного грубияна, а что на самом деле с ним происходит? — Это не мое дело! — проговорила я вслух, устав от нелегких дум и закрыв лицо руками. — У меня своих проблем выше крыши. Хватит, Ника! Спать… А утром… утром вместе займемся спортом! Буду ставить этого неандертальца на путь истинный! Когда зазвонил будильник, я потянулась, открыла глаза и улыбнулась этому миру. Поднявшись, немного размяла мышцы, попрыгала на месте, покрутила головой и уверенно двинулась в ванную. Водные процедуры и быстрая разминка много времени не заняли, так что к Никите в комнату я стучалась не позже половины седьмого. — Кто?! — раздался сонный низкий голос. Я дернула ручку, толкнулась вперед. Миг, и вот уже смотрю на недоверчиво щурящегося Данилова. — Привет, сосед! — улыбнувшись, помахала ему рукой. — Приглашаю заняться кое-чем вместе. Ник привстал на локтях, склонил голову и продолжил недоверчиво меня рассматривать. — Подъем! — скомандовала я, приближаясь и протягивая Данилову руку. — Спорт — наше все! — Ты что, головой ударилась? — Я решила взяться за нас. Никита хмыкнул, откинул одеяло, демонстрируя, что спит без одежды, в одних трусах, и, кивнув, предложил: — Берись, где хочешь. Я весь твой. — Да пошел ты! — вылетев из комнаты, успела захлопнуть двери и прижала руки к горящим щекам. — Идиот! Чтоб я еще попыталась с ним по-человечески… Вбежав в гостиную, перевела дух и, чуть прикрыв глаза, попыталась вернуть самообладание. Но сегодня явно был не мой день. Вместо покоя пришел Данилов. — Ладно, не обижайся, Громова, — просипел он все еще хрипловато после сна. — Что там у тебя за новое веяние в голове? Борешься с депрессией с помощью приседаний? Скажи любви “нет”, а отжиманиям “да”? Семь раз подпрыгни, шесть раз пошли Лариску к черту? Ар-р-р. Я хмуро смотрела на соседушку и понимала всю суть высказывания “благими намерениями вымощена дорога в ад”. — Не молчи, Никс, а то мне кажется, что у тебя шиза. То ударяешься в слезы, то в учебу, то грудь мне показываешь, потом и вовсе будешь просить, чтоб я на тебя в трико посмотрел. Хочешь секса? Так и скажи, я, как ты могла заметить, всегда не против и готов. — Я. Не. Хочу. С тобой. Ни-че-го! — отчеканила, разворачиваясь на пятках. — Сейчас потренируюсь, а в восемь, после завтрака, займемся заданием. — Мне приготовь оладьи, — бросил Данилов, покидая гостиную. — И не стучи больше, Никс, хочешь меня видеть — просто вламывайся и падай рядом. Кулаки сжались сами по себе. Вот же… наглец! Негодяй… Ради него палец о палец не ударю! Вот только когда дело дошло до приготовления завтрака, руки сами достали муку, яйца, кефир и принялись месить тесто. Опомнилась я уже поджаривая пятую партию оладий. — Боже! — проговорила вслух. — Он меня зомбировал! Это же надо было так попасть. Я даже не задумывалась над тем, что делаю, но подсознание сыграло злую шутку. В глубине души мне все еще было жалко Никиту из-за подслушанного случайно разговора. А еще покоя не было от того, что вовремя не положила трубку. Словно украла что-то… Данилов сам вышел на запах. Пришел на кухню, посмотрел удивленно на тарелку и… ничего не сказал. Хотя я ждала сальных шуточек про очередное мое желание ему угодить, а значит, пасть в Даниловские объятия. Мы даже поесть умудрились в более-менее дружеской атмосфере, а после сели за задание от мистера Адама Брауна. Выполняли его виртуозно, с энтузиазмом и желанием удивить друг друга. Под конец третьего часа работы я и правда искренне восхищалась тем, как Никите удавалось творчески подходить к решению логических задач. Он находил выход из ситуаций, которые я посчитала тупиковыми! Это было настолько круто, что до самого обеда я вообще не вспоминала про Вову. Пока Данилов сам не отпустил очередную шуточку: — Отлично поработали, Громова! Я приятно удивлен. Хорошо, что Лорка забрала себе твоего ботаника. Может, они и не победят, зато она в силах ему помочь. Прыщи вылечит. Ты знаешь, от чего в его возрасте у парней прыщи, Никс? Я разозлилась. Моментально и бесповоротно. — Ты идиот, Данилов! Вова тебя не касается. И вообще, не пора ли тебе собираться на свидание с мамочкой и ее мужчиной? Повисла тишина. Гнетущая, давящая. И я прикусила язык, чувствуя себя последней дурой. — Прости, — сказала тихо, глядя на абсолютно непроницаемое лицо Никиты. — Я вчера думала, что Вова звонит. Взяла трубку на миг раньше тебя, а потом все боялась повесить ее. — Понравилось? — Что? — Греть уши. — Нет… Я не хотела. Просто так получилось, и мне очень неловко. — Знаешь что, Громова? — Он придвинулся близко, сверкнул глазами. — Пошла бы ты… к своему Вовику. Станете с Лорой и Селивановым безупречным трио. Я мешать не буду, только за. Могу и денег дать на такси. Я промолчала. Данилов встал и ушел к себе, громко хлопнув дверью и оставив меня наедине с нереальным чувством вины. И только через минут двадцать, накрутив себя, я решила пойти и еще раз извиниться. Свою вину признавать я умела, потому спокойно двинулась к его комнате. Остановил меня лишь звонок в дверь. Недоуменно вскинув бровь, сменила направление, тайно мечтая, чтобы это был Вова. Может же он хоть раз проявить себя романтиком? Показать Данилову, что у нас настоящие чувства, что он скучает по мне… Только на пороге вместо любимого появилась… девушка неопределенного возраста. Высокая и красивая, с полными губами, выкрашенными в яркий красный цвет… Одетая в коротенькую мини-юбку на подтяжках, распахнутую шубу и оранжевую кофточку с огромным вырезом. Оттуда выглядывала внушительных размеров грудь.