– Так, – сказал папа Савельева, озадаченно морща лоб. – Кажется, в целом ситуация ясна. – Ясна, – весело согласилась она, неожиданно заметив, что у этого рослого мужика с коротким ежиком светлых волос тоже были на носу веснушки, как у его мелкого сына. И это почему-то показалось ей милым. – Игорь, мы дома еще поговорим о том, как правильно меняться и почему нельзя брать чужое, – немного зловеще проговорил папа Савельева. – А пока давай попросим прощения и пообещаем этой девочке… – Я Маша! – встряла дочка. – … пообещаем Маше принести завтра еще один мандарин. – Не надо, – тут же отказалась дочка. – Они у вас невкусные. – Невкусные, – снова согласился Савельев. – Так, – снова сказал папа Савельева, и морщинка между бровей стала глубже. – Не наговаривайте, пожалуйста, на наши мандарины. Все с ними в порядке. Маша и Савельев синхронно замотали головами. – Там косточки! – И шкурка плохо чистится. – И невкусно! Она тихонько улыбнулась. Все это уже становилось довольно забавным. – Так, – опять сказал папа Савельева и посмотрел на нее. Глаза у него были светлые-светлые, как зимнее небо. – Кажется, мне надо узнать у вас, в каком магазине вы покупаете мандарины. – Ни в каком, – тут же выпалила дочь, не дав ей даже рта раскрыть. – Мама на рынке покупает! – Папа не пойдет на рынок! – тут же заявил Савельев. – Ему некогда! Он работает много! К нам еда доставкой приезжает. – Пусть тогда твоя мама сходит, – предложила довольно разумный вариант дочь, но почему-то оба Савельева – и старший, и младший – одинаково насупились и помрачнели. – У Игоря нет мамы, – спокойно сказал тот, что старший. – Так не бывает! – с жаром возразила дочка. – Вот папы может не быть, у меня его нету, например. А мама у всех есть! – Маша! – вскрикнула она, чувствуя себя до ужаса неловко. – Дура! – бросил в сторону дочки Савельев. – Дебил! – не осталась она в долгу. – Тупорылая! – Козел! Они с папой Савельева что-то так растерялись от этой неожиданной перепалки, что не затормозили детей вовремя, и следующий виток обзывашек вышел на новый уровень. Довольно таки нецензурный. А это как бы не совсем то, чего ты ждешь от семилетних детей. – Маша! – Игорь! Дети синхронно ойкнули, сообразив, что перегнули, и с одинаково виноватым видом уставились на свои ботинки. – Простите, пожалуйста, – быстро сказала она, чувствуя, как запылали у нее щеки. – Не знаю, откуда она это взяла. Я так дома не говорю. – А я говорю, – философски пожал плечами папа Савельева. – Но мне стыдно, честное слово. Они переглянулись и едва не расхохотались. Но сумели сдержаться – все же оба были родителями с семилетним стажем. – Давайте я просто подарю вам половину наших мандаринов, хотите? – предложила она. – Я все равно слишком много купила, их есть надо, а то испортятся. – Если честно, хочу, – признался он. – Но я отдам вам деньги, не думайте. Мы и так один ваш мандарин уже украли. – Поменяли, – поправила его она и улыбнулась. Он тоже улыбнулся, а потом они оба вдруг смутились, отвели глаза и начали старательно поправлять висящие на плечах детские рюкзаки. Сами дети в это время уже торчали по пояс в сугробе и увлеченно бросались друг в друга снегом. – Маша! – всплеснула она руками, когда заметила. – У тебя же все штаны мокрые будут! Как мы домой пойдем?! – А мы вас подвезем, – тоном, не предполагающим возражений, заявил папа Савельева. – Да, Игореш? – Хочешь наш джип посмотреть? – важно спросил Савельев у ее дочки. – Ну можно, – милостиво кивнула дочь. И они все вчетвером пошли к огромной черной машине, припаркованной за школой. Впереди у них еще было много всего. Там были и мандарины, и горки, и набитые шишки, и походы друг к другу в гости, и совместные выходные, и детские ссоры, а еще много-много неловкости, много смеха, много заботы и осторожное, неожиданное, но очень им подходящее счастье. 17. Новогодний корпоратив Она вышла из такси, чувствуя, как ледяной ветер пробрался под платье и лизнул ноги в тонких колготках, и вдруг подумала о том, что год прошел. Целый год. Год, который длился и длился, как ночной кошмар, год, когда она реально думала, что сейчас упадет и не встанет – настолько не было сил. Но вот сегодня двадцать восьмое декабря, а значит, кончается даже то, что казалось бесконечным, и проходит даже та боль, которая казалась невыносимой. Год назад она разводилась, с мясом отрывая от себя человека, без которого, казалось, не сможет жить. Но жить с ним на тот момент было еще хуже. Год назад она увольнялась с сытой должности менеджера в крупной компании и устраивалась сюда, в небольшое издательство, работая на полторы ставки редактором и продолжая по ночам писать свои книжки. Год назад она думала, что не сможет. Но она смогла. У нее хватает денег на то, чтобы снимать себе маленькую квартирку, на то, чтобы скромно, но вполне приятно жить, и часть из этих денег – это гонорары за ее первую изданную книгу. Скоро будет допечатка тиража, еще две книги в процессе выпуска, так что… Так что она имеет право сегодня оторваться на полную катушку и выпить шампанского в компании любимых коллег. Без их поддержки она бы точно этот год не вывезла. Их корпоратив скорее напоминал уютные семейно-дружеские посиделки, так что они и потанцевали, и посмеялись, и посплетничали в свое удовольствие, и выпили много-много вкусного игристого вина, целый ящик которого им привезли из Франции. Подарок от одного очень довольного автора. Настроение в конце вечера было превосходным, голова приятно и туманно кружилась, и так не хотелось, чтобы корпоратив заканчивался. Но все в коллективе были в основном людьми семейными, так что начали понемногу разъезжаться. – Кто в сторону центра едет? – громко спросил главред. – Могу подхватить! Такси я уже вызвал. – Ой, можно меня! – обрадовалась она. – А то машину сейчас фиг дождешься. Мне на Перелета 15. – Прекрасно. Вообще по дороге! Ехать было недолго, сначала завезли главреда, а потом ее. Она сидела на заднем сиденье, прижав нос к стеклу, и смотрела, как город засыпает снегом. Она любила зиму. И Новый год тоже любила. И… – Девушка, приехали! – окликнул ее таксист. – А, да, да, спасибо, – подхватилась она. – С наступающим вас! И торопливо выскочила из машины. В первую минуту она никак не могла сообразить, что не так – а определенно что-то было не так! – а потом до нее вдруг дошло, что она стоит прямо напротив дома, в котором прожила десять лет. Того самого дома, в котором снимал квартиру ее муж. Теперь уже бывший. Ну какие Перелета 15, а? Она ведь уже давно живет на Гагарина 7! Ну как давно. Пять месяцев. Что такое пять месяцев по сравнению с десятью годами? Видимо, адрес выскочил у нее просто автоматически, под влиянием общей расслабленности мозга и нескольких бокалов шампанского. Такси уже уехало, на улице было холодно, ноги начали пристывать к колготкам, и, казалось, уже ничего не может быть хуже, как внезапно дверь подъезда распахнулась и оттуда вышел ее бывший муж с пакетом мусора. Секунду они удивленно друг на друга пялились, а потом он пробормотал: – Лен? Ты чего здесь… В смысле, привет. Просто… – Ага, привет, – от неловкости хотелось провалиться под снег.