Домой она пошла в растрепанных чувствах и до вечера не находила себе места. На часах была еще только половина шестого, а она уже была готова: примерила короткую, выпрошенную у мамы шубку, сделала утюжком из своих прямых светлых волос – волнистые светлые волосы, накрасилась, потом все стерла и еще раз накрасилась. Надела шапку – сказала «неее, кошмар», и заменила шапку капюшоном шубы. Уф. В конце концов, ну что такого страшного может случиться? В крайнем случае Теплоухов просто не придет, вот и все. А если увидит ее и откажется от свидания, то… Ну да, будет обидно, но он хотя бы не растреплет об этом позоре всему классу. Во-первых, он выглядит воспитанным, а во-вторых, с ним все равно никто особо не общается. К памятнику она пришла чуть пораньше и сначала пряталась за кустами. А ровно в семь вышла царственной походкой и быстро осмотрелась. Теплоухова не было. Она сделала круг почета, встала прямо возле таблички, поёжилась (ветер под капюшон задувал очень даже), а потом посмотрела на время и поэтому едва не пропустила тот момент, когда к памятнику еще кто-то пришел. Кто-то в черной кожаной куртке, с толстым шарфом на шее и с сигаретой, зажатой между красивых губ. И с коробкой в руках. Мамочки…. С ее коробкой, на которой было написано «Игорю Т». Как? Почему?! Как вообще эта коробка могла… «Он ведь тоже Игорь», – вдруг с ужасом поняла она. – «И тоже Тэ…» Ужасно захотелось провалиться сквозь землю. Прямо так – вместе с шубкой и локонами. – Привет, – Тимофеев беззастенчиво рассматривал ее своими темными глазами. – Ты из десятого, да? Лена, кажется? – Д-да. Только Л-лера, – пролепетала она, не ожидая, что он ее вообще помнит. – Я… ты… тут просто так получилось… – Прикольный комикс, спасибо, – продолжал он. – Хотя вообще мне история не очень, я больше Марвел люблю. – Я тоже, – вдруг сказала она. И сама удивилась, что стоит и разговаривает с Тимофеевым (с самим Тимофеевым!) так, как будто так и надо. И даже в обморок не падает. – Ну клево, – кивнул он. – Прикольно, кстати, я тут понял, что меня еще ни разу не звали на свидание. Еще и так таинственно. Решил сходить, раз зовут. У него были раскрасневшиеся от холода щеки, широкие плечи под курткой и колечко пирсинга на брови. И сигарета, да. Маме бы он точно не понравился. – Пошли кофе попьем, – как ни в чем не бывало предложил Тимофеев. – На улице капец дубак. У меня уши сейчас отпадут. Она неуверенно кусала губы. Он абсолютно точно не ее уровня. Это не деревце, а целый дуб, блин. Но, кажется, Тимофеева это абсолютно не парило. Тогда, может, и ей не заморачиваться? Она ведь хотела свидание? – Пошли в кафе, – согласилась она. – Я тоже уже замерзла. – Это недалеко. И давай руку, тут скользко. Домой она вернулась поздно, но с таким бессмысленно-счастливым взглядом, что мама даже ругать ее не стала. Просто отправила спать. И уже в кровати она все же погуглила фотки Алена Делона и решила, что он в целом ниче такой. Не Игорь Тимофеев, конечно – как с ним вообще мог хоть кто-то сравниться?! – но пойдет. 20. Гирлянда Не хотелось ни Нового года, ни подарков, ни салатов, ни поздравления. Ничего. А особенно не хотелось людей. Именно поэтому самым лучшим решением было уехать на это время сюда, в область, в засыпанный снегом коттеджный поселок, где она в прошлом году купила дом. Слишком большой для нее одной, но тогда она ведь не знала, что останется одна. Настолько одна. Она твердо решила, что никаких атрибутов праздника у нее не будет, но внезапно ей привезли елку, которую она заказывала еще летом и про которую со всеми этими событиями успела забыть. Елка была пышная и огромная, под потолок. Рабочие из лесного хозяйства, деловито шмыгая носами, занесли ее во двор, а за дополнительную купюру, которая она им растерянно сунула, затащили елку в гостиную. Там подпилили ей ствол и воткнули в специальную подставку, куда полагалось наливать воду, чтобы елка стояла долго. Рабочие ушли, и стало совсем тихо. В доме остались только они вдвоем – она и елка, занимающая собой половину гостиной. В голове сразу вспыхнула картинка, как это должно было быть: пушистые ветки, серебристые игрушки, как на разворотах глянцевых журналов, длинная гирлянда и много-много красиво запакованных подарков. Олег, который растапливает камин и улыбается ей, такой мужественный и шикарный в своем белом свитере. Мама, которая ставит на стол свой фирменный пирог с рыбой и салат по новому рецепту. Атмосфера семьи и счастья. Она заплакала тихо-тихо, как будто ее мог кто-то услышать. Зачем ей вообще эта идиотская елка? В порыве бешенства она попыталась оторвать у нее ветку, но только исколола себе все руки и перепачкалась смолой. Елка была свежей, и ее ветки гнулись, но не ломались. Она бесцельно и тупо сидела на полу, обхватив руками колени, до тех пор, пока не стемнело. А потом зачем-то пошла в кладовую и вытащила оттуда коробку с гирляндой. Они купили ее с мамой на ярмарке в прошлом году, еще когда все было достаточно хорошо. Длиннющая гирлянда с разноцветными огоньками – идеальная для огромной елки. В прошлом году елка была маленькая, потому что в доме еще не закончили отделку и Новый год они с мамой и Олегом встречали на старой квартире. Было тесно и немного неловко, и казалось, что в следующем году будет лучше. А оказалось, что лучше уже было. Она не стала убирать гирлянду обратно в коробку, прихватила стремянку и пошла к елке. Включила свет и стала вешать эти бесконечные, постоянно путающиеся провода на колючие ветки. Снова измазалась смолой, два раза чуть не упала со стремянки, но вроде все получилось. Свет снова выключился, и гирлянда вспыхнула мягкими разноцветными огнями. Теплыми, красивыми, сказочными… Зачем нужна сказка, если ее не с кем разделить? Елка пахла терпко, по-новогоднему, громко тикали настенные часы, огоньки сияли, а она на них смотрела. Долго-долго смотрела. И ей вдруг впервые за все это время показалось, что жизнь не кончилась и что все еще может быть хорошо. Злиться уже тоже не хотелось. Да и на кого ей было злиться? На судьбу, отнявшую близкого человека? Глупо. На Олега, бросившего ее после пяти лет отношений? Бессмысленно. Он ведь не козел. Он просто человек, который внезапно так сильно влюбился, что моментом сменил город, работу и через месяц уже сделал своей девушке предложение. А ей пять лет не мог сделать… Это ведь тоже что-то говорило об их отношениях, правда? Вдруг за окном кто-то пронзительно, звонко залаял. Совсем близко, как будто у нее на участке. И тут же мужской голос раздраженно позвал: – Арчи! Ну Арчи же. Ко мне, балбес. Иди сюда. Кому сказал! Она подскочила, в прихожей сорвала с крючка куртку и выбежала на крыльцо как была – в домашних штанах, толстых войлочных тапках, вся растрепанная и заплаканная. По заснеженным грядкам и правда носилось какое-то пушистое недоразумение с хвостом крючком, а за ним бегал незнакомый мужик. – Вы что тут делаете? – строго спросила она. – Простите, – мужик остановился и показался смутно знакомым, хотя в темноте сложно было сказать точно. – Я ваш сосед напротив. У вас калитка была открыта. «Это я после рабочих даже не заперлась?» – мысленно ужаснулась она. – Кошмар. Совсем на меня не похоже». – Вот Арчи к вам и забежал, – продолжал мужик. – Но вы не бойтесь, я его сейчас поймаю, и мы уйдем. Простите еще раз. И закрывайте лучше калитку, мало ли что. – Да, да, конечно, – бесцветно ответила она, поплотнее запахивая куртку, и стала ждать. В конце концов, щенка поймала именно она, потому что любопытный меховой комочек рванул к ней и стал обнюхивать, смешно посапывая, ее войлочные тапки. А когда она взяла его на руки, лизнул ее языком в щеку. – Спасибо, – мужик подошел ближе, забирая щенка, и на мгновение замер, вглядываясь в ее лицо. Заколебался, но все же спросил: – У вас… все хорошо? Может, помощь нужна? – Нет, – отрезала она и уже повернулась, чтобы идти в дом, но вдруг раздался громкий звук, похожий на выстрел, резко запахло паленым, а во всем доме моментально стало темно. Она ахнула и побежала в гостиную, откуда пахло сильнее всего. Посветила найденным в кармане телефоном и увидела черную, оплавленную розетку, в которую была воткнута гирлянда. «Хорошо хоть елка не загорелась», – отстраненно подумала она. – «Надо вызывать электриков, но сейчас под вечер уже никто не приедет. В город придется возвращаться…Два часа на машине по темноте. Включила гирлянду, называется». – Замыкание, – сказал бодро мужской голос сзади. – Поэтому и пробки выбило. – Да что вы говорите, а я бы сама не догадалась, – огрызнулась она. – Я электричество уже на всякий случай выключил на щитке, он у вас там же, где у меня. Типовая застройка, – спокойно продолжил он. – У меня друг, если что, электрикой занимается, я могу ему позвонить завтра. Приедет, заменит тут все. Или ребят своих отправит. – Завтра я и сама могу вызвать, – она с ужасом почувствовала подступающие к глазам слезы. – Сейчас-то что делать? – А пойдемте ко мне, – вдруг решительно сказал мужик, и рядом с ним звонко тявкнул щенок. – У меня места много. И вы спокойно разместитесь, и мама ваша. Вы же с мамой живете здесь, да? Я ее видел как-то раз на улице, такая дама интеллигентная. – Ее в сентябре не стало. – Ох, – выдохнул он как-то неловко, но очень искренне. – Простите. Соболезную. Я свою два года назад потерял, и…