Тяжело прикрыв глаза, я чувствую вибрацию в кармане. «Привет! Как долетела? Или ещё летишь?» Артур. Неожиданно, но приятно настолько, что, припорошенное страхом, волнение отступает под сильной тёплой волной признательности. «Привет, долетела отлично, скоро буду на месте. Не ожидала от тебя…» Раздражённо тряхнув головой, стираю последние четыре слова и отправляю сообщение, которое тут же становится прочитанным. «И как там, в Сибирском отпуске?» По легенде мне просто обалдеть как захотелось навестить родственников в Иркутске, эту же причину я озвучила старосте и в деканате, чтобы не иметь потом лишних проблем. Легко улыбнувшись, я снимаю вторую перчатку, удобнее беру телефон и погружаюсь в переписку с парнем своей мечты. О том, что мы приехали, я узнаю только когда ремни вдавливаются в грудь, страхуя от того, чтобы не впечататься лбом в сиденье впереди. Так быстро? Но нет, часы показывают полтора часа дороги, а, значит, проблема во мне и в идиотской довольной улыбке на губах. «Мне пора, потом напишу» Подняв глаза, я встречаюсь взглядом с Глебовым. Недовольным, прищуренным и настолько многообещающим, что в горле разом пересыхает. – Может, нас никто не встречает? – Отвлечься, срочно отвлечься, глядя на огромные массивные ворота перед нами. Но мгновение, и створки начинают разъезжаться в разные стороны. – О-о… Может, на дворе и ночь, но не в этом, отдельно взятом, доме. Широко открыв рот, я смотрю на ярко-освещённый деревянный трёхэтажный коттедж, больше напоминающий шале где-нибудь в Альпах, а не в далёком сибирском посёлке, пусть даже трижды городского типа. Прожекторы укрывают тёплым жёлтым светом каждый метр этого гиганта, только усиливая внушительность места. – Это… – судорожный вздох оказывается неудачным и, подавившись воздухом, я надсадно откашливаюсь. – Добро пожаловать, Маш. – Глебов кривится, это хорошо видно в свете, пробивающемся даже через тонированные окна. – В ад. Водитель Александр Иванович сбавляет громкость почти до нуля, и в напряжённой тишине отчётливо слышен цокот шипованных шин по подъездной дороге. Раз, два, три… через восемь секунд джип плавно тормозит около крыльца, на котором нас уже ждут. Что сделать? Что сказать? Надо было хоть фото у Глебова попросить! Как теперь определить кто из трёх мужчин Глеб Ильич?! Как назло, надевать линзы перед полётом я побоялась, а очки лежат где-то в недрах сумки – не Глебова же мне было рассматривать… Чувствуя, как от волнения надрываются лёгкие, пытаясь нормально вдохнуть, а желудок всё сильнее скручивается в узел, я как никогда чувствую себя на грани провала. Я так даже перед поступлением на бюджет не дёргалась! – Маш. – Горячая ладонь сжимает мою ледяную. – Всё будет нормально. – Глебов смотрит только на меня, игнорируя ожидающих мужчин и водителя, открывшего дверь с моей стороны. – Ты мне веришь? А у меня есть выбор? Во что я ввязалась?! – Д-да. Больше, чем любому другому в этом доме точно. И я не дура, Глебов взял меня не только из-за недовольства родителей, а, значит, будет беречь для достижения своих, неизвестных мне, целей. Так и хочется добавить, что пока неизвестных, но влезать в его дела ещё глубже мне ни к чему. Бросив последний взгляд на «жениха», я, щурясь из-за непривычно яркого света, подаю руку Александру Ивановичу и с его помощью спрыгиваю с подножки. Не проходит и мгновения, как моя ладонь снова в плену, а холод отступает, временно спасовавший перед по-настоящему горячим мужчиной. Господи, что за бред в моей голове?!.. – Илья Глебович… Похоже, его отца тут нет, и из груди вырывается облегчённый выдох, а изо рта облачко пара. Ещё бы, прыгнуть из привычного +3 в сибирские -20 это надо очень сильно любить мороз. Ну, или быть как я. Самый высокий и крепкий из троих помогает Александру Ивановичу вытащить из багажника наши вещи – сумку Глебова и мои сумку и чемодан, ноутбук остаётся у меня. Слишком ценный груз для того, чтобы кому-то его доверить. – Где отец? Даже интонация у него меняется – привычный саркастичный преподаватель и непривычный Казанова-балагур вдруг исчезают, а рядом со мной оказывается жёсткий мужчина с правом распоряжаться. И хочется оценить этого нового и совсем чужого, но даже заглянуть в глаза теперь как-то неуютно. Недолго, пока мою ладонь не сжимают сильнее. Желая ободрить? – Глеб Ильич ждёт вас внутри. – Доброжелательно, но не льстиво улыбается второй мужчина, чуть младше Глебова, в тёмном костюме и галстуке. – Меня зовут Виктор Романович Добронравов, я заместитель и правая рука Глеба Ильича. Приятно, наконец, познакомиться, Глеб Ильич много о вас говорил. – Рад, – лаконично отзывается Глебов, отпустив мою руку, чтобы обменяться рукопожатием, вот только ни фига он не рад. Это понимаю я, и это понимает Добронравов, но мы оба не подаём и вида. – Прошу. Маша Добронравов, чьё имя-отчество напрочь стёрлись из моей памяти, отступает, жестом предлагая пройти в огромные стеклянные двустворчатые двери. Назначение третьего мужчины так и остаётся тайной, потому что Глебов берётся одной рукой за ручку, а второй снова находит мою ладонь. За последнее я чувствую острый приступ благодарности, потому что ноги врастают в крыльцо, отказываясь шагать самостоятельно. Интересно, сколько у них уходит на одно отопление? Идиотская мысль вызывает нервный смешок, пока я рассматриваю панорамные двери, панорамные окна и, в целом, прилично так застеклённый дом. Что-то типа ультрасовременного предбанника встречает нас тёплой волной воздуха, только подтверждая мои догадки. Серьёзно, с такими температурами счёт за поддержание в доме тепла должен быть астрономическим! Но какая разница человеку, который организовал себе не такую огромную, как у федеральных компаний, но всё же стабильную и приносящую запредельную, по моим меркам, прибыль от добычи нефти в отдельно взятом регионе. Пока я выпадаю из реальности, Глебов уже утягивает меня дальше, во вторые двери. Мама моя, сколько же здесь дерева!.. Дерева, зелени, стекла, ковров из шкур… Безумие какое-то! – Илья Глебович, очень рады! Глеб Ильич ждёт вас в гостиной. Улыбающаяся и очень приятная женщина немного за пятьдесят встречает нас и ждёт, явно собираясь забрать вещи. Блин, а снимать обувь надо или мы переместились в какой-то голливудский фильм? – Здравствуйте, – едва слышно, но искренняя улыбка перепадает и мне. – Маша, моя невеста, – вступает в диалог Глебов, приобняв меня за плечи. Очень вовремя, меня уже знатно потряхивает от волнения, замешанного на откровенном ужасе. – Здравствуйте, будьте как дома! – И это тоже искренне. Может, всё не так страшно, как расписывал Глебов? – Меня зовут Марина Евгеньевна, я экономка семьи Шестинских. Экономка! Интересно, если я рухну тут в обморок, это избавит меня от знакомства с остальными хотя бы до завтра? – Маш?.. – Голос Глебова выводит из оцепенения, и негнущимися пальцами я берусь за молнию. Куртку он мне купил белоснежную и слава богу, что купил! В своём пуховичке из масс-маркета я бы замёрзла, только выйдя из самолёта. Это в нашем климате, где -20 держатся пару дней за всю зиму, он в самый раз, а тут… Тут Сибирь. Тихий вжик обнажает новую проблему. – Спасибо! – Куда делся мой голос? Откуда это едва слышное нечто? Улыбнувшись, экономка, которая стараниями моей обморочной памяти тоже пока без имени, одной фразой решает обувные сложности. – Мария, Татьяна Михайловна подготовила это для вас. Передо мной на полу оказываются светлые короткие полусапожки с овчиной опушкой. Кажется, это называется чуни? Глупость, но от такой заботы меня подотпускает и, присев на скамью, сделанную как будто из цельного дерева, я разуваюсь. – Илья Глебович?.. – Обойдусь, – хмыкает Глебов и подаёт мне руку. Мда… Как-то не подумала я, что мы попадём с корабля на бал. Ничего катастрофического, но простые джинсы и свитер мало подходят для первой встречи невесты с родителями жениха. Хотя кто его знает что, вообще, подходит… Вечернее платье? Белый верх, чёрный низ? Что-то коктейльное? Проще забыть и не думать, чем ломать себе голову. Выбора-то всё равно нет. И сколько, Глебов говорил, прошло лет? Пять с последнего визита? В любом случае, расположение комнат он явно не забыл, уверенно увлекая меня влево. Ещё одни двери, уже деревянные и открытые настежь, но всё равно массивные и двустворчатые. Желудок жалобно сжимается, а я оставляю на губах улыбку из серии «Я у мамы дурочка». Не сегодня мне проводить анализ – почти семь часов полёта, час езды, час ночи по нашему времени и четыре утра по их добивают и так перетрудившийся мозг. Но кого это волнует… Особенно, когда передо мной оказывается огромная гостиная в том же стиле, что и остальной дом. А у камина в мой рост нас уже ждут. – Добро пожаловать домой. И снова паралич. И снова у меня.