Часть 55 из 87 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Отлично, я только умоюсь, – говорю, передавая обратно ему фотоаппарат, и обхожу его, чуть ли не бегом несясь в ванную.
Больше не хочу думать о вчерашнем дне, об ужасном предложении матери, о своей семье. О ранах, которые теперь видны всем. Нет, только Ник и я, больше никого. Только наше время и у меня будут его личные фото, которые я обязательно распечатаю, чтобы потом показать нашим детям.
Замираю, вытирая лицо полотенцем, когда проносится эта мысль. Детям? Моментально в голову приходит иная мысль о месячных. Пока я подсчитываю срок, с ужасом понимая, что за весь период с момента укола у меня их даже не было. Всё внутри меня холодеет, а полотенце падает в раковину.
Я не могу быть беременна! Не могу! Я сделала укол, и срок его ещё не подошёл. В голову врезается встреча с дядей Райли, и я припоминаю, что он говорил, что они могут перестать терзать меня своей закономерностью.
Облегчённо вздохнув, но обещая себе, что проверюсь, из головы всё моментально вылетает, когда я выхожу из ванны.
Ник в это же время выходит из кабинета и останавливается, невидящим взглядом смотря на меня.
– Я готова, мы можем ехать, – говоря, подхожу к нему. Но что-то не так. Он хмурится, а его глаза, мои удивительные любимые глаза полны злости и решимости. И это пугает меня, миллион вариантов того, что могло случиться, проносится в голове, и я дотрагиваюсь до его плеча.
– Ник? Что произошло? – Тихо спрашиваю я. Он моргает и переводит взгляд на меня, уже ничего не передающий, а лишь холодный и острый.
– Мне надо съездить уладить одно дело. Я вернусь примерно через пару часов. Ты пока почитай про фотоаппарат, подумай, куда мы поедем. И я позвоню тебе, чтобы ты спустилась. Когда будешь выходить, нажми на красную кнопку рядом с лифтом. Это сигнализация, – быстро говорит он, шагая к лифту, а я чуть ли не бегу за ним.
– Ник! Скажи мне, – требую я, когда он застёгивает кардиган и оборачивается ко мне, нажимая на кнопку вызова лифта.
– Ничего, что касалось бы тебя. Дела, которые я должен уладить, и это не терпит отлагательства, – отвечает он.
– В офисе?
– Да, там. Райли не справляется и позвонил мне. Я недолго, не скучай, – он натянуто улыбается мне, заходя в лифт.
– Будь осторожен, – говорю это уже закрытым дверям, и вздыхаю, слыша, как рядом раздаётся цоканье.
– Вот я и напоролась на то, за что боролась, – усмехаюсь я. – Хотела быть с ним, и я в его квартире. Он заедет за мной, а я спущусь, нажав на кнопку. И это ведь очень реально, Шторм, но я чувствую, что что-то случилось странное и страшное… для меня. Как много секретов скрывает он, а?
Я присаживаюсь на корточки рядом с собакой и обнимаю её за шею.
– Как думаешь, я справлюсь? Когда-нибудь он сможет полюбить меня? Признаться в этом и…я как идиотка говорю с собакой, – хмыкаю я, отпуская Шторма.
Но у меня появилась возможность понять своё состояние, и я нахожу свою сумку, выуживая оттуда телефон. Углубившись в интернет-статью про последствия укола, я радуюсь, что отсутствие месячных всего лишь то, что должно быть. Хотя, радуюсь ли я? Не знаю. Да я никогда бы не подумала, что захочу стать матерью, родить детей. Но с ним. С Ником. Всё представляется в ином эфирном свете. Какой он будет отец? Я уверена, что он не повторит опыт своего. Ник другой, сильный и умеет контролировать свою агрессию.
Дети.
Открываю глаза, смотрю на залитую солнцем гостиную, и улыбаясь, представляю мелких карапузов рядом. И это становится настолько реально, что я замираю, наблюдая, как мужчина поднимает сына, так похожего на него и сажает себе на плечи, с громким радостным криком несясь мимо меня.
Ник прекрасен всегда и в любых обстоятельствах. И отцом он будет хорошим. Таким, которого мы с ним никогда не имели.
Телефон в руке вибрирует, и все видения исчезают. Я выныриваю из своих грёз и мотаю головой от таких глупостей. Светится сообщение на экране.
Ник: «Мишель, я внизу, жду тебя у центрального входа»
И я, как бешеная куропатка, ношусь по квартире, собирая вещи и со счастливым сердцем, нажимаю на красную кнопку, посылая воздушный поцелуй Шторму.
Да и пусть, что я выгляжу глупо, пока бегом лечу к знакомой машине, чуть ли не падая в неё под удивлённым взглядом Ника. Но я хочу быть такой, хочу немного веселья с ним. Смотреть на него, не задавать вопросы, и просто любить. Тихо, незаметно утопать в собственной любви к нему.
– Ты уверена, что это стоит того? – С сомнением спрашивает Ник, когда паром отходит от берега.
– Не говори мне… ты не был на островах, – догадываюсь я, и он кривится, отворачиваясь к воде.
– Но почему? – Ещё больше удивляюсь я.
– А зачем мне это надо? У меня есть собственный остров, – пожимает он плечами.
– Но это же… не знаю даже, как ты мог не ездить туда. Что, правда, никогда? – Уже смеясь, смотрю на хмурящегося мужчину.
– Нет. Чем меньше людей, тем лучше. И я предпочитаю… да я давно не ездил вот так, – он головой указывает на заполненный паром, а я закрываю рот рукой, чтобы громче не рассмеяться.
– Избалованный, ты, Холд, – хрюкаю я.
– Нет, я практичный и любящий тишину, – заявляет он, и я уже не могу сдержаться, утыкаюсь лбом в его плечо, обнимая этого невероятного мужчину за талию, и смеюсь.
– Ну, прекрати уже, Мишель, – возмущается он.
– Прости, – кусая нижнюю губу, чтобы не продолжать смеяться, я поднимаю на него голову.
В солнечном свете его глаза становятся похожими на бренди, самой высокой выдержки, опьяняя меня, и я затихаю, наслаждаясь этим видением. Не передать насколько это красиво, будто меня засасывает в этот водоворот и хочется рассмотреть ближе, ещё ближе, чтобы изучить каждую волну внутри.
– Крошка, – тихий голос Ника выводит меня из непонятного состояния, и я, моргая, концентрируюсь на его лице, которое в отличие от глаз бесстрастное, даже можно сказать, недовольное. Ему не нравится, что я пялюсь на него, как полная дура? Или же он понял всё, что чувствую?
– Прости, у тебя глаза красивые, я это когда-то говорила. Засмотрелась в них, мне даже показалось, что эта твоя цветная радужка, как живая двигается. Словно вселенная, знаешь? Такая же манящая к себе неизвестностью и удивительная, когда ты изучаешь её. Наверное, на солнце вспышки. Сегодня, вообще, день тёплый для начала апреля. Я так хочу лето, позагорать. Хотя вот ты загорел где-то, летал на острова или ещё куда-то? Ты какой отдых предпочитаешь: активный или пассивный? Я по-разному, но люблю плавать. Лечь на воду и лежать, так и загорается отлично, – настолько быстро выпаливаю слова, что воздуха не хватает, и я уже задыхаюсь, пытаясь отдышаться.
Ник жмурится, и его руки сильнее обхватывают мою талию, притягивая к себе. Он начинает хохотать в моё плечо, пока я густо краснею за свою нервозность. Вот и отличилась, вот и насладилась этим днём. Выставила себя полной свихнувшейся дурой.
– Ну, прекрати, – шепчу я, поджимая губы и пытаясь оттолкнуть его, но Ник не даёт мне этого, поднимая голову и продолжая улыбаться.
Мне нравится, когда он такой. Эти мимические морщинки у глаз, вообще, его лицо полностью преображается, когда он счастлив.
– Скажи, я тебе так сильно нравлюсь? – Он неожиданно становится серьёзным, и я отвожу взгляд от его лица, переводя его на воду.
– Если бы ты мне не нравился, то меня бы здесь не было. И я бы не стала ругаться со своей семьёй, защищая тебя и отстаивая своё желание быть рядом с тобой, – несколько резко отвечаю я, потому что обида, кольнувшая меня, не дала разумно повести себя. Как он может не видеть, что он мне не только сильно нравится, я люблю его?!
Всё ещё находясь под властью этой гремучей смеси, сбрасываю его руки с себя и, облокачиваясь ими о перила, смотрю перед собой. Мы молчим, я украдкой бросаю взгляд на него, замечая, что он нахмурился и о чём-то сосредоточенно думает.
– Ник, – вздыхаю и поворачиваюсь к нему, чтобы не портить этот день.
– Скажи мне ещё кое-что. Если бы я был самым ужасным человеком на планете, самым жестоким и… самым непостоянным, ты бы тоже здесь стояла? – Он, не поворачиваясь, задаёт вопрос, от которого я удивляюсь.
– Непостоянным? Это значит, что ты спишь сейчас не только со мной? – Возмущаюсь, когда до меня доходит смысл его слов.
– Нет, нет, ты не поняла меня. Трахаюсь я только с тобой. Непостоянным в плане мыслей, нелогичным в плане поступков, постоянно совершающим нелепые и грубые ошибки, – он поднимает голову, и я вижу, насколько ему важен мой ответ.
– Мысли у всех имеют свойство меняться в зависимости от ситуации, знаний и возраста. Это нормально. Нелогичные поступки – это самое распространённое у человечества. Поэтому тоже норма. И каждый человек совершает ошибки, главное, признать их и попытаться исправить. Если человек не хочет исправлять их, выходит, что он только болтун. А на самом деле ему плевать на последствия этих ошибок. Думаю, эти качества есть в любом мужчине, в ком-то больше, в ком-то меньше. И да, мой ответ – да. Я была бы здесь, даже если бы у тебя их было с переизбытком, – отвечаю и слышу его тяжёлый и одновременно облегчённый вздох.
– А что-то случилось? – Спрашиваю я.
– Нет, теперь уже это неважно. Я оступился, но сейчас понял, как мне поступить дальше. Ясно понял, спасибо, крошка. И мы уже подплываем, сегодня ты мой гид, – Ник улыбается, подхватывая сумку с фотоаппаратом, вешает на плечо, берёт меня за руку, и тащит к выходу.
Странное ощущение внутри не даёт мне насладиться тёплым днём и Ником, чувствующим себя не в своей тарелке, когда я прошу его встать к солнцу, или же облокотиться о дерево. Знаю, что это он делает для меня, ради меня. Но всё же… я не могу понять, кто подшёптывает мне, что грядёт тяжёлое время. Именно для меня тяжёлое, ведь сейчас мы так счастливы. Мы влюблены, как бы он этого ни отрицал, и как бы я ни боялась ему об этом сказать. Но мы ведём себя так, я как глупая дурочка, а он… он ещё более сдержан, чем раньше, но резкие перепады настроения, вроде быстрого поцелуя в щёку при просмотре кадров, или же его объятия, они говорят о том, что ему хорошо, как и мне. Так что же не так? Кто вселил в меня страх, от которого я не могу избавиться?
– Ну, Ник, пожалуйста, и обещаю, мы поедем в город ужинать, – я выпячиваю нижнюю губу, с мольбой смотря на него.
– Нет, Мишель, нет…
– Пожалуйста, одно фото со мной. Что тебе стоит? Я обещаю, что оставлю тебе его, если ты не разрешишь мне переслать его себе. Пожалуйста, Ник, я хочу запомнить это время таким. Тебя запомнить таким, я ни разу не слышала, чтобы ты так много смеялся за три часа, как над моими попытками залезть на дерево. Подари мне это, прошу тебя, – мне кажется, в каждое слово я вкладываю столько любви, и она достигает его. Он закрывает глаза и качает головой.
– Хорошо, одно фото. Ты и я, – предостерегает он меня от дальнейших просьб, и я как болванчик киваю, подскакивая к нему, и чмокая его в щёку.
– Спасибо, сейчас, – меняю на портретную съёмку и поворачиваю объектив к нам.
– Готов? – Спрашиваю я, чувствуя, как дрожит палец на кнопке.
– У меня не было выбора, ничего не могу поделать с реакцией на твои огромные глазища, крошка, – Ник обхватывает меня рукой за талию, прижимая к себе, и я смеюсь от такого комплимента. Палец соскальзывает с кнопки, издавая щелчок. И я расстроено вздыхаю.
– Но… я нечаянно, Ник! Ещё раз, – я поворачиваюсь к нему, но он качает головой.
– Я не фотографируюсь, Мишель. Мне нельзя. Чем меньше моих фотографий, тем лучше. Ты и так сделала сегодня невозможное. Достаточно, – он дотрагивается кончиком пальца до моего носа и, забирая у меня фотоаппарат, идёт к сумке, брошенной на лужайке.
Обидно, что я профукала такой шанс. Но мне больше ничего не оставалось, как плестись за Ником, которому, наоборот, эта ситуация казалась комичной. Мы сели на паром обратно и ехали на нём, молча, пока он обнимал меня сзади, и я наслаждалась его теплом.
Вчера ещё я думала, что лучше никогда не будет. И ошибалась. Наверное, судьба так не даёт нам расслабляться, чередуя лёгкое и трепетное время с эмоционально тяжёлым. Неожиданно ощущаю, как душа падает куда-то вниз, и Ник напрягается. Я не могу понять, в чём причина этого, но сердце колотится как бешеное, и я инстинктивно сжимаю руку Ника.
– Всё хорошо, – шепчу я, видя, как мы причаливаем.
– Что? – Переспрашивает Ник.
– Говорю, проголодалась, – вру я, поворачиваясь к нему.
– Наконец-то, я это услышал. А то мне казалось, ты никогда такого не испытываешь, – смеясь, он, берёт в руки сумку и ведёт меня в толпу, чтобы спуститься вниз.
– Куда хочешь? – Интересуется он, помогая мне сесть в машину, которая не осталась не замеченной.
– Мне всё равно, – пожимаю я плечами.
– Тогда ты не против, если мы поедем домой. Я уже отдал приказ Майклу съездить и купить нам ужин, – заводя мотор, говорит он.