– Ник, – тихо зову его, входя в тёмную квартиру. Но даже Шторма неслышно, и я хмурюсь, проходя в спальню, решив, что он, скорее всего, в кабинете. Но меня привлекает свет, доносящийся из гардеробной, и я направляюсь туда. Дверь открыта, и я вижу Ника, сидящего на полу, спиной ко мне в одних боксерах. Он тоже боится? Тоже нервничает? – Привет, – я стараюсь вложить в голос максимум спокойствия, подходя к нему и опускаясь на пол рядом. – Привет, – натянуто улыбнувшись, он поворачивает ко мне голову. Краем глаза замечаю в его руке маску, явно женскую, и украшенную мелкими камнями. – Это для тебя, – поясняет Ник, но вместо того, чтобы передать мне её, прячет в чехол. – Я готова, правда, готова ехать туда с тобой. Но… я даже не знаю, что будет там, поэтому прошу тебя не надо заставлять меня нервничать ещё больше. Это для меня такая ответственность понравиться там всем, ведь я буду с тобой… – Крошка, ты должна нравиться только мне и себе, а другим ты ничего не должна, – перебивает меня. – Послушай, да, я переживаю о нашем походе, но лишь потому, что боюсь твоих страхов. Это странно вести тебя туда и бояться вердикта. Ведь раньше мне было всё равно, кто и что скажет про клуб. Но не ты, ты не предназначена для этой жизни, но раз ты хочешь, раз ты настроена так решительно, то у меня нет выбора, потому что это самое опасное и сладкое желание, которое живёт во мне с первой встречи. – Тогда расскажи мне, что мне следует делать. Тогда Роберт надел на меня… – Вульгарное платье, но ты можешь идти туда в обычной одежде, в которой ходишь и сейчас. Многие в клуб приходят как на праздник, и выбирают самое лучшее, что у них есть в гардеробе. А затем переодеваются, если появляется такое желание. Но это необязательно, каждому там должно быть удобно. – Но… он сказал, что это дресс-код. И девушка на входе тоже упомянула, что я слишком одета, – хмурюсь я. – Никакого дресс-кода. Никакого алкоголя до сессий, только в комнате отдыха, после экшена. Никакого принуждения. А у Элизы всегда было особое чувство юмора. Поэтому ты можешь идти хоть так. – А что ты видишь на мне? – Спрашиваю я, и Ник улыбается, опуская голову, а затем его взгляд, поднятый на меня, становится хитрым и блестящим. – Ничего, буквально ничего. Возможно, только тонкие нити бриллиантов или же жемчуга на бёдрах. Но я не могу позволить себе привести тебя туда вот так. Боюсь, что начнётся потасовка, поэтому лёгкие ткани, нежные цвета, и естественная красота, – с этими словами он встаёт и подходит к стороне с женскими чехлами, пробегаясь по ним пальцами. Затем вытягивает вешалку и кладёт на диванчик. – Вот это, надень для меня вот это, – говорит Ник, и я киваю. Он задумчиво наклоняется и раздвигает ящики, доставая коробочку, как я полагаю, с обувью. А затем подходит к высокой тумбе с нижним бельём, мотая головой от своих мыслей, и, закрывая, отходит от неё. – Одевайся, выбери бельё сама, в том, котором тебе будет комфортно. А я оставлю тебя, мне надо позвонить, – говорит он, снимая с вешалки на двери махровый халат и надевая на себя. – А ты? – А я… моя одежда хранится в клубе, поэтому мне нет нужды думать о себе. Я оденусь в обычную в другой спальне. Можешь собираться, крошка, а я подожду тебя в гостиной. Занимайся собой столько, сколько ты хочешь. Мы никуда не спешим, – напоследок говорит он, оставляя меня одну. Глубоко вздохнув, поднимаюсь на ноги и подхожу к чехлу, расстёгивая его, и улыбаясь от увиденного. Нет, всё же я решила верно, и теперь я хочу быть самой красивой для него, самой чувственной и невероятной. Я хочу свести с ума его так же сильно, как и он дурманит меня. Приняв душ и высушив волосы, пытаясь подручными средствами их немного завить, я оставляю своё лицо таким, какое нравится ему. Без косметики, только крем. Выбор белья тоже был прост: трусики, самые тонкие, самые крошечные и самые эротичные, что были в комоде. Надев платье, которое с точностью повторило изгибы моего тела, даже не скрывая темноту сосков и их реакцию на прикосновение к прохладной материи, я насладилась собой в зеркале. Быть сексуальной только для него. Возбуждаться от такой себя и принадлежать телом и душой мужчине. Это вызвало улыбку на лице. Обув туфли лодочки в цвет платья, я сделала напоследок глубокий вдох и заверила себя в миллионный раз, что я поступаю верно. Я спасаю его, живу и делаю это всё только ради него. Выключив свет, выхожу из ванной комнаты и направляюсь к гостиной. Боже, как же стучит сердце, а по телу прокатываются нервные спазмы. – Я готова, – тихо говорю Нику, стоящему спиной ко мне в обычных джинсах и футболке. Он медленно поворачивается, и даже с такого расстояния я вижу вспыхнувший огонь восхищения в его глазах. Но чёрт мне так хочется прикрыть грудь, но я улыбаюсь ему, не смея более стесняться. – Порочный ангел, спустившийся ко мне с небес, чтобы вернуть монстру его душу. Ты хоть знаешь, насколько сейчас мне тяжело ехать туда с тобой? Ты хоть знаешь, что ревность очень хитрая штука? И сейчас, – он медленно, как хищник, сверкая глазами, подходит ко мне и дотрагивается пальцами до возбуждённого соска, что я закрываю глаза и судорожно выдыхаю. – Сейчас я готов признать себя сумасшедшим, Мишель. Ты читаешь мои самые тайные мысли, и я боюсь, что не хочу ехать никуда, – его шёпот и близость тела, смешанная с нервами, прокатываются по спине. И Ник не облегчает задачу стоять вот так не дрожа. Он проводит подушечками пальцев по ягодицам и крепко сжимает их, прижимая к своему паху. – Я хочу, – выдавливаю из себя, открывая глаза и цепляясь руками в его плечи. Ник, словно ищет подвох в моих словах, бегло осматривая моё лицо. Я сглатываю и нервно улыбаюсь ему, отстраняясь и указывая головой на лифт. – Есть ещё одно, – он моргает и подходит к столику, на котором лежит розовая коробочка. Он отбрасывает в сторону крышку и подхватывает маску, выполненную из тончайшей белой сетки и украшенную золотистыми нитями, образовывающую замысловатый рисунок. – Но ты сказал, что та маска… – Да, ту я заказал после нашего первого ужина в ресторане. Я знал, что ты когда-нибудь, да придёшь ко мне. Я хотел надеть на тебя её и увезти в клуб, но, – он разводит руками, подходя ко мне и указывая рукой, чтобы я повернулась, – но, ты спутала мне все карты, крошка. И сейчас ты ангел, и белый цвет пусть символизирует для меня чистоту, невинность и честность. Пусть он символизирует новую жизнь, а моя новая жизнь началась с тобой. Ник завязывает маску, и я улыбаюсь так глупо и, наверное, очень влюблённо, потому что, обогнув меня и предложив мне руку, поймала на себе его странный взгляд. Да и пусть, пусть поймёт, наконец-то, без слов, пусть ощутит мою любовь и уверенность. Мы входим в лифт, и моё сердце готово выскочить из груди. Я безумно волнуюсь, словно иду под венец, но это ещё более страшное. Это такая важная вещь в нашей жизни, намного важнее, чем брак или же, первая ночь. Это настоящее, наше настоящее. Пока мы едем до пункта назначения, я не могу ни кусать губу, ни бросать на Ника быстрые взгляды. А он спокоен, значит, нервничает не хуже моего. И я поняла, что чем спокойней он выглядит, тем больше волнуется. Нас снова таких двое, и это не может не радовать, что я начинаю хихикать. – Расслабься, крошка, просто расслабься, – Ник берёт меня за руку, и я киваю, продолжая издавать нелепые звуки. Он качает головой и просит Майкла подать ему маску. Пока Ник надевает чёрную кожаную маску, скрывающую глаза, я делаю шумный вдох, и мы останавливаемся. Ник грациозно выходит из машины, подавая мне руку. А я, как неуклюжий пингвин из-за того, что платье узкое и очень сильно облегает моё тело ниже колен, чуть ли не падаю, но Ник помогает мне не вспахать лицом землю. – Прости, – шепчу я, поднимаясь с ним по лестнице. – Не волнуйся, для меня это честь сопровождать моего ангела в мир тёмного наслаждения, – с улыбкой отвечает Ник, немного сжимая мою талию, и ударяет ладонью по двери. Моментально знакомое окошко распахивается и нас ни о чём не спрашивают, торопливо открывая дверь, и мы уже входим в знакомое мне пространство. Внутри меня всё сжимается, и воспоминания о прошлом моментально предстают перед глазами, пока Ник переговаривается с охраной. И я даже не замечаю подлетевшую к нам девушку, сегодня только в обычном платье футляр, и поклонившуюся Нику. Я как в фильме смотрю на лестницу, по которой сбегает обезумевшая девушка. Она пробегает сквозь меня, и я всхлипываю, цепляясь, за руку Ника на моей талии. – Крошка, тише, – он поворачивает к себе моё лицо, и я уверена, что мои зрачки от страха расширены, а губы иссушены. – Мы можем уйти, – предлагает он. – Нет, всё нормально. Просто всё… пошли, – я поворачиваюсь и выдавливаю из себя улыбку для девушки, наблюдающей с огромным интересом за действиями Ника. – Хорошего вечера, Мастер, – нам в спину летят пожелания, когда мы останавливаемся между двумя залами. – В тот раз ты была здесь, – Ник указывает пальцем на правый зал, и я киваю. – Я видел видеозаписи. Это зал, предназначенный для людей, практикующих переодевания, пет-плей1, как и неодушевлённых предметов. Но есть второй зал, для таких как я или же, обычных Топов, – медленно объясняет Ник, и я как болванчик киваю, пока он ведёт меня к новой комнате. Опускаю голову, выхватывая взглядом свою грудь, так виднеющуюся сквозь белую ткань, и мне хочется прикрыться, или же просто убежать. Но мы останавливаемся практически в центре, а под моими белыми туфлями чёрный мягкий ковёр. Мой взгляд медленно поднимается вверх, и я выдыхаю от шока, пронзившего тело. Многочисленные женщины и мужчины, одетые в нормальные костюмы и платья, без каких-либо извращений. Да, иногда платья девушек и женщин несколько откровенны и вульгарны, но они одеты, украшены блестящими в свете огней и ламп бриллиантами и другими драгоценными камнями. Они выглядят как нормальные люди, выпивая какие-то коктейли из бокалов, смеясь и наслаждаясь музыкой, более сочной, чем в другом зале. Хрусталь тёмного цвета, мрамор и металл. Комната должна давить своей чернотой, но контраст с белыми стенами и серебром вокруг просто невероятно элегантно смотрится, что я невольно улыбаюсь, чувствуя, как всё во мне расслабляется. – Не могу поверить, – шепчу я. – Нравится? – Спрашивает Ник, кивая проходящей паре, с улыбкой, осматривающей нас. – Тут иначе… я…я просто в шоке. Я не знаю, что сказать. И здесь можно поужинать? – Как в музее рассматриваю каждого присутствующего, а особенно столики, как в ресторане, стоящие за тёмным занавесом, который на секунду открылся, выпуская оттуда официанта. – Конечно, можно. Это дом, предназначенный для наслаждения. Иногда хватает самой атмосферы, знакомых лиц и обычного разговора, чтобы снять с себя напряжение, которое накопилось. Многие здесь чуть ли не живут в свои критические моменты жизни, поэтому у нас есть спальни, есть кухня, есть шеф-повара. Здесь есть всё для жизни. Но это клуб, – поясняет Ник, поднимая руку и продолжая смотреть на меня, подзывая пальцами девушку. – Бокал любимого моего вина. Со льдом, – отдаёт приказ Ник, а девушка, к моему удивлению, чуть ли не рухнула перед ним и не начала целовать его ботинки. Она опустилась на колени и покорно кивнула. А ему всё равно. – Эм… странно, конечно, но, наверное, это нормально, – медленно произношу я, и он усмехается. – Я Мастер, это принято здесь. Это… Он не успевает договорить, как я от испуга вскрикиваю, когда до моей руки, лежащей вдоль тела, кто-то дотрагивается. Парень, склонившийся на колени перед нами, прикасается губами к моей ладони. Я стою, находясь в непонимании, а он что-то бормочет. – Убери руки от моей девушки и пошёл вон отсюда, – рычит Ник, вырывая мою ладонь из руки парня. И мне становится его настолько жалко, когда я вижу светлые глаза, полные слёз и покорности. – Простите, Мастер. Простите, Госпожа, – надрывисто произносит он и, не поворачиваясь, поднимается на ноги и отходит от нас, садясь на чёрный диван и складывая руки на коленях, словно в какой-нибудь католической школе. – О, Господи. За что ты так с ним? – Изумлённо шепчу я, поднимая глаза на Ника. – Ему нравится такое обращение. И он позвал тебя на сессию, даже не позвал, а умолял ударить его, возможно, использовать вибратор, чтобы ты трахнула его, а возможно, он хотел целовать твои ноги. У этого мальчика огромный перечень услуг, – видя на моём лице ещё большую потерянность, Ник замолкает, тихо смеясь. – Ты это сейчас серьёзно? – Переспрашиваю я. – Да, крошка. Хоть здесь всё более приближено к обычной светской тусовке, но не забывай, что каждый из присутствующих – извращенец, – Ник кивает девушке, принёсшей его заказ, и он вкладывает мне в руку бокал. – Выпей. – Но ты говорил, что никакого алкоголя, – припоминаю я, делая глоток белого вина. – Для Топа и глубокого экшена это запрещено. А вот, чтобы расслабить своего порочного ангела, сводящего с ума каждого Топа, да и Саба здесь, я готов сделать исключение. Но сейчас пойдём, я покажу тебе другие этажи, – предлагает Ник, кладя руку мне на талию и подталкивая к выходу. – А почему они раздельные? Этот зал и тот с ещё более больными людьми, предпочитающими ходить на поводке и служащими столиками? – Спрашивая, поднимаюсь с Ником по лестнице. Мимо нас проходит довольно обычная пара, кивая Мастеру, а он даже не замечает этого. – Ты сама ответила на свой вопрос. Потому что не все Топы любят смотреть на животных. Не все Топы разделяют «pet plays», поэтому у каждого присутствующего есть выбор, куда заглянуть. Одни приходят сюда, чтобы найти партнёра для сессии, кто-то ищет постоянного раба, кто-то хочет просто быть свободным. Поэтому я учёл все пожелания моих гостей. А сейчас мы на этаже где… – Где девушек привязывают к потолку, – перебиваю я его, и он улыбается, но так печально, что я корю себя за свой глупый язык.