* * * Чендлер сидел в комнате с аппаратурой и наблюдал, как Митч поочередно зачитывает подозреваемым список: имена, возраст, место рождения трех жертв, которых удалось установить по базе данных пропавших без вести. Никакой реакции. Тогда в ход пошли описания внешности – снова ничего. С каждым разом Митч копал глубже, сообщая имена родственников жертв, чтобы преступник осознал содеянное и раскаялся. Он так близко подходил к подозреваемым, что Чендлер опасался, как бы те на него не напали. Однако каждый раз, когда сержант собирался на выручку, Митч отходил на безопасное расстояние. Такое ощущение, будто он Чендлера дразнил, а не подозреваемых. Несмотря на все средства давления, ничего выяснить не удалось. И Хит, и Гэбриэл оба повторяли свои показания и клялись в невиновности. Они и слыхом не слыхивали про жертв; им хотелось только одного: свободы. Проведя с каждым подозреваемым по часу, Митч, вне себя от негодования, вышел из допросной. – Ничего нового? – спросил Чендлер, пока Таня отключала аппаратуру. Теперь придется снова изучать улики, ехать к домику или искать свидетелей, которые могли видеть Хита или Гэбриэла на месте похищения. – Зачем маньяку это? Ради наживы? – задалась вопросом Таня, выходя из комнаты. – То есть? – спросил Чендлер. – Ну, похищает жертву, пытает, пока она не выдаст все личные данные, а затем обчищает счета. – Нет, деньги тут явно ни при чем. Достаточно взглянуть, как они одеты. – Хорошо, пусть не деньги. Тогда что? Месть? Страсть к убийствам? – А может, просто страсть? – предположил Чендлер. – Что-то пошло не так во время ролевых забав? Митч как будто искал, на кого бы наброситься. – Нет никаких доказательств, которые бы указывали на подобный вариант. На месте пожара соответствующих приспособлений мы также не нашли. – Ага, только палку, что у тебя в заднице, – огрызнулся Чендлер. В участке воцарилась тишина. – Мы имеем дело с напарниками – возможно, бывшими, – произнес Митч наконец, направляясь в кабинет. – Каждый норовит подставить другого. – Я уже обдумывал такой вариант, – возразил Чендлер. – Между ними нет никакой связи… – Кроме места преступления и дословно совпадающих историй, – сказал Митч. – Нет, они определенно напарники, и у них определенно размолвка. Вот и решили свалить вину друг на друга. Это объясняет сходства в показаниях. – Какие из них напарники, когда они до смерти боятся… – начал было Чендлер, но Митч уже отвлекся на одного из своих подручных – Маккензи, юношу, который на вид только-только окончил школу. Или, может, начальник его настолько замордовал, что тот впал в детство. Митч давал ему указания организовать пресс-конференцию для стервятников, слетевшихся на поживу. Чендлер же хотел высказать мысль, которая витала у него в голове, но оформилась только в разговоре с Таней. Если бы Гэбриэл с Хитом и правда совместно убивали людей, а затем рассорились, рассказ у каждого был бы свой. Митч мог сколь угодно строить из себя умника, да только тут он ошибался, так как основывал выводы на устных показаниях, а не на уликах. То есть один из подозреваемых на самом деле жертва, а маньяк специально повторяет его историю, чтобы сбить следователей с толку. Другого объяснения просто нет. 25 Встреча с прессой началась. Митч стоял у входа в участок – костюм начищен, подручные рядом – и смотрел на репортеров. В этом было что-то фантасмагоричное. Чендлер привык считать участок своим, хотя и отдавал себе отчет, что он сам всего лишь шестеренка в большом механизме и его просто заменили более крупной шестерней. Щелкали вспышки, а репортеры с микрофонами, распихивая друг друга, лезли вперед, желая ухватить какую-нибудь сенсационную реплику. Их рвение подогревалось слухами и рассказами о кордонах, просочившимися в соцсети. Митч держался как прирожденный политик. Он ловко расправлялся с вопросами, улыбался, кивал, твердо жестикулировал, желая продемонстрировать, что все идет как надо. Говорил много, умудряясь при этом ничего не говорить по существу. – Уверен, вы понимаете, на данном этапе я не могу вам рассказать всего… Потому что сам ни черта не знаешь, подумал Чендлер. – …потому что не имею права раскрывать определенные подробности расследования. Сообщу только, что нами были задержаны два человека, которые в данный момент оказывают помощь следствию. Объективы камер и микрофоны колыхались, будто водоросли на волнах во время прилива. – Какую именно помощь? – донеслось из толпы. И снова победоносная улыбка. – Уверяю вас, в свое время вы получите все ответы. Но оказалось, это только цветочки. – Правда ли, что один из ваших подозреваемых сбежал, из-за чего были перекрыты дороги? Следует ли понимать, что вы упустили потенциального преступника и не сообщили об этом жителям города? – Преувеличение, – хмыкнул Митч. – Дело в том, что никаких возможностей связаться с интересующим нас человеком не имелось, и наиболее подходящим способом найти его были признаны полицейские кордоны. Как видите, опасаться нечего, так что прессе не стоит плодить слухи и сеять панику. Какое бы отвращение Чендлер ни испытывал к Митчу, следовало признать, что с толпой он управляется мастерски. Поблагодарив всех, инспектор напомнил об уважении к труду полицейских и пожелал всяческих успехов в поисках постоя. Прощаясь с репортером-блондинкой из Порт-Хедленда, он пошутил, что ей, может, даже придется ночевать прямо в фургоне. Заводит контакты, подумалось Чендлеру. Нужные контакты в нужных местах. Однако это было еще не все. – И в заключение добавлю, что все дальнейшие вопросы следует адресовать сержанту Дженкинсу, который, как вам известно, возглавляет местное отделение полиции. С этими словами Митч ушел, оставив Чендлера против воли работать справочным бюро. 26 2002 год На шестнадцатый день участие полиции еще более сократилось. Если раньше на базе Чендлера с Митчем поддерживали шесть человек, то теперь осталось двое. Сильвия с Артуром кляли их и все правоохранительные органы на чем свет стоит, мол, мы налоги платим, а вы не можете найти нашего сына – более того, даже не хотите искать. Группа покрывала все меньшее расстояние, и дело было не в пересеченной местности. Их поразила эпидемия ложных следов, когда каждый перевернутый камень, каждый след, каждый предмет цивилизации воспринимаешь как доказательство того, что Мартин недавно тут проходил. Желание отыскать пропавшего сына было понятным, но вместе с тем Чендлер видел, как отчаяние терзает родственников и вытягивает остатки рассудка из Артура. Образованный человек, он всю жизнь провел в кабинете за столом, а теперь вдруг в разгар лета оказался посреди пустошей, тщетно пытаясь найти Мартина. Чендлер привязался к Артуру, однако все равно старался эмоционально от него отстраниться. Выходило не очень, особенно когда рядом мальчишка, за которым нужно постоянно присматривать – не дай бог, уйдет куда-нибудь. Пока не прикрикнут, он ничего не слышал. Для него-то все происходящее было приключением, гораздо круче, чем сидеть за партой в школе. Когда-то такое рвение могло быть заразительным, но время давно упущено. Разум требовал, чтобы мальчишку оставили дома, в безопасности, однако с логикой сейчас было трудно у всех. – Он только под ногами путается, – сказал Чендлер напарнику. – И что ты предлагаешь с ним сделать? Привязать к дереву, а на обратном пути забрать? Чендлер пожал плечами. – Как вариант… Черт, так я скоро в тебя превращусь. – Молодец, начинаешь соображать. – Но пока мне еще до этого далеко. – Далеко, да. Я бы уже давно прострелил пацану ногу, чтобы не таскался за нами. Митч пронзительно засмеялся. Смех получился безумным, и оттого было неясно, шутит он или всерьез. Чендлер решил не уточнять. * * * Вышли к ручью, который вился в пыльной расщелине, то появляясь серебристой змейкой, то снова скрываясь в подземной прохладе. Крошечный отряд с удивлением воззрился на это чудо природы. За три дня проточную воду они видели впервые. Перед этим заходом еще трое волонтеров покинули их ряды, сославшись на то, что их ждет работа и родные. Что ж, подумал Чендлер, жизнь продолжается – с Мартином или без него. – Может, наполним фляги? – предложил Артур. – Не советую вам это пить, – сказал Чендлер.