– Что здесь происходит, черт побери? Усияма первый ринулся в атаку, не скрывая досады: – Неужели вы не в состоянии положить этому конец? Сделайте же что-нибудь! Другие вторили ему. Вместо ответа, Миками только вздохнул. Прошел, раздвигая их руками, и зашагал дальше. Его охватило разочарование. Замечательно! Они все объединились! – Это уж слишком, – прошипел Ямасина. Тэдзима сжал кулаки. – Мы не потерпим… чтобы они так обращались с вами. Это недопустимо! Последние слова произнесла Мадока Такаги. Миками повернулся к ней. Глаза у нее сверкали. До него наконец дошло. Они – не туристы. Они вовсе не хотят пожаловаться, что их оттеснили на второй план. Миками прекрасно их понимал. Первое назначение, первая работа – нечто особенное. Впервые ты стоишь на своих ногах после того, как покидаешь родительский дом. Ты учишься ремеслу; знакомишься с улицами, с предприятиями. Ты выживаешь, ешь, спишь, страдаешь. Делаешь первые шаги в реальном мире. Только так и можно понять, кто ты на самом деле. Первая работа – все равно что дом, и даже больше, чем дом. Теперь их дом пытаются раздавить. Такое положение их печалило и злило. Миками зашагал дальше, не произнося ни слова. Пока он не знал, что сказать им – «своим» репортерам. Но их участие растрогало его, и ему бы хотелось, чтобы это понял Акикава. Но Акикава упорно смотрел в пол. Миками понимал, что Акикава тоже смертельно устал. Тогда, во время первого брифинга, он захотел помочь, взял микрофон, понимая, что делает самоубийственный шаг. И все же Акикава бросил вызов двумстам с лишним коллегам. Он представлял местную прессу, гордился этим и сознавал свою ответственность. Миками не сомневался, что отчасти поступок Акикавы вызван желанием оказать им поддержку. Не останавливаясь, Миками похлопал Акикаву по плечу: – Вы молодец. Теперь моя очередь… Глава 71 Внезапно все переменилось. В 6:30 утра к Отиаи пришло второе дыхание. В очередной раз вернувшись в конференц-зал, он выглядел совсем не так, как перед уходом в оперативный штаб. Намного радостнее. Он по-прежнему пошатывался, взбираясь на сцену, однако ему удалось подняться без помощи Сувы. Сев на место, он выпрямился и окинул взглядом зал. Ему сообщили нечто важное… А может быть, дело в чем-то другом. Судя по выражению его лица, вряд ли он узнал, что девочка мертва. Скорее все наоборот: она объявилась, живая и невредимая. Похитителя арестовали. В обоих случаях можно будет сразу же аннулировать договор о неразглашении. Можно будет забыть о ненормальной атмосфере, о завесе молчания. Миками стоял рядом с операторами и смотрел на своих подчиненных. Сува кивнул, показывая, что видит его. Курамаэ и Микумо подошли ближе. Они не сводили взглядов с Отиаи. Обоим хотелось, чтобы все поскорее закончилось. На их лицах читалась надежда. Журналисты тоже заметили преображение Отиаи, зашептались, заговорили. Атмосфера сгустилась; все замерли в ожидании. Репортеры, сидевшие за столами, подались вперед, не желая пропустить ни слова. Судя по красным огонькам, телекамеры были включены на запись. Фотографы щелкали затворами. Эспаньолка схватил микрофон. Выражение лица у него было не таким, как у остальных репортеров. Он не выглядел рассерженным, но было ясно, что он не рад внезапному выздоровлению Отиаи. – Если вы не против, давайте начнем с вашего «домашнего задания»! Итак, мы просили выяснить, сколько раз похититель звонил родственникам девочки. В какое время он звонил? Долго ли они говорили? Удалось ли разобрать какие-нибудь звуки на заднем плане? – Такими сведениями я пока не располагаю, – по-прежнему с улыбкой ответил Отиаи. Эспаньолка помрачнел: – Что-нибудь случилось? Вы задержали девочку? Арестовали похитителя? Все затаили дыхание. – Нет. Ни то ни другое. – Так в чем дело? – Эспаньолка терял терпение. Отиаи по-прежнему невозмутимо улыбался. – У нас появились новые сведения в связи со звонками, о чем вы уже неоднократно спрашивали. Теперь я могу сказать, откуда звонил похититель. Оба раза – и первый и второй – он звонил из города Гэмбу. Сведения, конечно, были важными, тут ничего не скажешь. Однако Отиаи изложил их не так, как надо. Отиаи вселил в них надежду, из-за этого новость прозвучала как-то мелко. Какое-то время в зале все ахали, хватали ртом воздух. – Как разговаривать с таким идиотом? Эспаньолка решил, что знает, как поступить. – Откуда конкретно из Гэмбу? – Что, простите? – Насколько мне известно, зона уверенного приема телефонных сигналов составляет примерно три километра. Что, у вас нет результатов? Нам нужны подробности, детали! Отиаи в ответ только крякнул. – Назад, на место! – крикнул Зализанный со своего места рядом с Эспаньолкой; он говорил властно, как учитель с нерадивым учеником. Его слова как будто взорвали зал; репортеры громко смеялись; наверное, особенно громко из-за своего разочарования. – Вы кто, мальчик на побегушках? – Пора вам кое-чему научиться. – Вот ничтожество! Отиаи смотрел в пространство. На лице отсутствовало какое-либо выражение, как у мертвеца. Несомненно, он ходил плакаться к Аракиде. Просил у него подробности, которые удовлетворили бы представителей прессы. Наконец ему удалось выяснить, откуда звонил похититель. На обратном пути он, наверное, представлял, как журналисты благодарят его за отличную работу, а вместо этого новые оскорбления. – Ну, что же вы? Не тяните! Двигайтесь быстрее! На сей раз принесите нам что-нибудь по-настоящему достойное пресс-конференции! Отиаи сидел на месте. Потом вдруг резко наклонился вперед… ударился лбом о столешницу. Локти расползлись в стороны, и он упал. – Простите… – еле слышно выговорил он. – Вызовите скорую помощь! – закричала Микумо. Однако Эспаньолка ее перебил: – Не все так просто! Не думайте, что ваша уловка поможет вам уйти от ответа! Микумо подняла ладонь с крестиками: – Двадцать девять раз! Двадцать девять раз вы гоняли его в штаб! Он провел здесь семь с половиной часов без сна и отдыха! Эспаньолка не удостоил ее даже взглядом. Он по-прежнему сверлил глазами человека, упавшего лицом на стол. – И мы тоже не спали и не отдыхали! Ровно семь с половиной часов! Мы приехали сюда из Токио; никто из нас глаз не сомкнул. Набились как сельди в бочке! Не удивлюсь, если у всех начнется тромбоз. Двадцать девять раз сбегал туда-сюда? Великолепно! По крайней мере, ему было чем заняться! Зализанный толкнул своего соседа локтем в бок: – Пусть отвезут его в больницу; тогда к нам вынужден будет спуститься директор или начальник Первого управления. – Да, а если они пришлют вместо себя еще какую-нибудь пешку, вроде этого? – Эспаньолка бросил презрительный взгляд на Отиаи. – Если хотите поскорее пойти спать, идите к директору уголовного розыска! Делайте что хотите, умоляйте его на коленях, но чтобы он был здесь! Сува и Курамаэ поднялись на сцену и подбежали к Отиаи. За ними шла Микумо с чайником и полотенцем. Они подняли Отиаи и поняли, что он в обмороке. Последние силы покинули его. В углу рта показалась струйка слюны. – Возьмите себя в руки! Вы уже у подножия лестницы. Ниже падать просто некуда… – Достаточно! – прорычал Миками. Эспаньолка круто развернулся к нему. Судя по выражению лица, он его не расслышал. – Достаточно вы дел натворили! – громче продолжал Миками. – Вы просто линчеватели! Объявляю пресс-конференцию закрытой. – Что, простите? – Подойдя поближе, Эспаньолка сунул Миками под нос микрофон. – Повторите, пожалуйста, что вы сказали! – Я не намерен звать сюда людей, потому что вы собираетесь поджаривать их на медленном огне. Брифинги переносятся на более позднее время. Сотни рук ударили по столешницам; все присутствующие вскочили со своих мест. Под ними задрожал пол. Воздух взорвался криками. Ошеломленные подчиненные Миками смотрели на происходящее со сцены. Даже Отиаи приоткрыл глаза и мутным взором посмотрел на него. Эспаньолка поднял микрофон над головой и покачал им из стороны в сторону, словно говоря: «Предоставьте дело мне». Наконец шум в зале немного утих, сменившись недовольным жужжанием. Репортеры ждали, что еще скажет Миками; они по-прежнему были настроены воинственно. – Линчеватели, говорите? – Эспаньолка бросил на Миками испытующий взгляд. – Вы здешний директор по связям с прессой, но, по-моему, вы не совсем понимаете, что здесь происходит. Нам подсунули этого типа, начальника Второго управления, который даже не знает имени похищенной девочки! Видимо, ваше руководство сбежало и попряталось, а нам принесли в жертву лакея. Не их ли лучше назвать линчевателями? Миками крикнул, повернувшись к сцене: – Ведите его в медкабинет! Микумо даже вздрогнула от его крика.