– Ну да. Цель нашего собрания вовсе не в том, чтобы раскрыть часть загадки, которую рано или поздно вы, я не сомневаюсь, раскроете полностью, но по возможности удовлетворить требования общественности. Поэтому, действительно ли Люпен убийца или нет, двое было преступников или трое, либо вообще один, все это не дает нам ни имени виновного, ни его ареста. И у общества по-прежнему сохраняется катастрофическое впечатление, что правосудие бессильно. – Что же я могу сделать? – Как что? Дайте обществу удовлетворение, коего оно требует. – Но мне кажется, что этих объяснений уже достаточно… – Слова! А общество желает действий. Его успокоит единственная вещь: какой-нибудь арест. – Черт! Черт! Не можем же мы все-таки арестовать первого встречного. – Это было бы лучше, чем не арестовывать никого, – со смехом заметил Валангле. – Послушайте, поищите получше… Вы уверены в Эдварде, слуге Кессельбаха? – Абсолютно уверен… И потом, нет, господин председатель, это было бы опасно, смешно… И я уверен, что сам господин генеральный прокурор… Есть только два человека, которых мы имеем право арестовать – убийца, которого я не знаю, и Арсен Люпен. – Ну и?.. – Арсена Люпена не арестуешь… Или, по крайней мере, нужно время, определенные меры, которые у меня еще не было времени предпринять, поскольку я считал Люпена остепенившимся… или мертвым. Валангле топнул ногой с нетерпением человека, который любит, чтобы его желания приводились в исполнение немедленно. – Однако… однако… дорогой Ленорман, это необходимо! Необходимо и для вас тоже. Вы ведь знаете, что у вас есть могущественные враги… и что если бы не я… Наконец недопустимо, чтобы вы, Ленорман, уклонялись таким образом… А сообщники, что вы о них скажете? Ведь существует не только Люпен… Есть Марко… И еще тот плут, который сыграл роль господина Кессельбаха, чтобы спуститься в подвалы «Лионского кредита». – Этого последнего вам будет достаточно, господин председатель? – Достаточно ли мне его будет! Черт побери, я вам доверяю. – Ну что ж, дайте мне неделю. – Неделю! Но это не вопрос дней, дорогой Ленорман, это вопрос часов. – Сколько же вы их мне отпустите, господин председатель? Достав свои часы, Валангле усмехнулся: – Я даю вам десять минут, дорогой Ленорман. Начальник Уголовной полиции достал свои часы и четко, размеренно произнес: – Четыре минуты лишние, господин председатель. II Валангле ошеломленно взглянул на него. – Четыре лишние? Что вы хотите этим сказать? – Я говорю, господин председатель, что десяти минут, которые вы мне отпускаете, не понадобится. Мне нужно шесть и ни минутой больше. – Вот как! Но, Ленорман… шутить, пожалуй, не ко времени… Начальник Уголовной полиции подошел к окну и подал знак двум мужчинам, преспокойно прогуливавшимся в почетном дворе министерства, потом, вернувшись, сказал: – Господин генеральный прокурор, соблаговолите подписать ордер на арест человека по имени Дэлерон, Огюст-Максимен-Филипп, возраст сорок семь лет. Профессию не указывайте. Он открыл входную дверь. – Ты можешь войти, Гурель… ты тоже, Дьёзи. Гурель вошел в сопровождении инспектора Дьёзи. – У тебя есть наручники, Гурель? – Да, шеф. Господин Ленорман подошел к Валангле. – Господин председатель, все готово. Однако я самым серьезным образом настаиваю, чтобы вы отказались от этого ареста. Он нарушает все мои планы, он может сорвать их и ради пользы, в общем-то ничтожной, может все испортить. – Господин Ленорман, хочу вам заметить, что у вас осталось всего сорок восемь секунд. Едва сдержав раздражение, начальник полиции, опираясь на свою трость, прошелся по комнате и с сердитым видом сел, словно решившись молчать, но потом, смирившись, сказал: – Господин председатель, первый человек, который войдет в этот кабинет, будет тем, чьего ареста вы пожелали… против моей воли, хочу уточнить это. – Всего пятнадцать секунд, Ленорман. – Гурель… Дьёзи… Первый человек, не так ли? Господин генеральный прокурор, вы поставили свою подпись? – Десять секунд, Ленорман. – Господин председатель, соблаговолите позвонить. Валангле позвонил. На пороге появился секретарь, застыв в ожидании. Валангле повернулся к начальнику полиции. – Ну что, Ленорман, ждем ваших указаний… Кого должны привести? – Никого. – Но тот мошенник, которого вы обещали нам арестовать? Прошло гораздо больше шести минут. – Да, но мошенник здесь. – Как? Я не понимаю, никто не входил. – Напротив. – Ах! Ну… Но… позвольте… Ленорман, вы насмехаетесь надо мной… Повторяю, никто не входил. – Нас было четверо в этом кабинете, господин председатель, теперь нас пятеро. Следовательно, кто-то все-таки вошел. Валангле подскочил. – Как? Это безумие!.. Что вы хотите сказать?.. Двое полицейских проскользнули, встав между дверью и секретарем. Господин Ленорман подошел к секретарю, положил ему руку на плечо и громко произнес: – Именем закона, Дэлерон, Огюст-Максимен-Филипп, руководитель секретариата в канцелярии Совета, вы арестованы. Валангле расхохотался: – А-а, ну и шутник!.. Хороша шутка… Славный Ленорман, у него их много! Браво, Ленорман, давно я так не смеялся… – Господин генеральный прокурор, не забудьте указать в ордере профессию господина Дэлерона, хорошо? Руководитель секретариата в канцелярии Совета… – Ну конечно… конечно… Руководитель секретариата… в канцелярии Совета… – держась за бока, повторял Валангле. – Ах, у славного Ленормана бывают гениальные находки… Общество требовало ареста… И вот, пожалуйста, он ему швыряет в лицо, и кого? Руководителя моего секретариата… Огюста… образцового служителя… И правда, Ленорман, я знал за вами некоторую склонность к сумасбродству, но не до такой степени, мой дорогой! Какая дерзость! С самого начала сцены Огюст не шелохнулся и, казалось, не понимал, что происходит вокруг. Его славное лицо верного и преданного подчиненного выглядело оторопевшим. Он по очереди переводил взгляд на своих собеседников, с видимым усилием стараясь уловить смысл того, что они говорят. Господин Ленорман шепнул несколько слов Гурелю, и тот вышел. После чего, подойдя к Огюсту, начальник полиции отчетливо произнес: – Ничего не поделаешь. Ты попался. Когда партия проиграна, лучше уж раскрыть свои карты. Что ты делал во вторник? – Я? Ничего. Я был здесь. – Лжешь. У тебя был выходной. Ты куда-то ходил.