– В этот час в парке никогда никого не бывает. – Хорошо. Я там буду. Ступай. Князь выпустил Варнье через дверь в прихожую и, вернувшись в приемную, позвал: – Братья Дудвиль. Вошли два молодых человека, одетых с излишне утонченной элегантностью. У обоих живой взгляд, симпатичный вид. – Добрый день, Жан. Добрый день, Жак. Что нового в префектуре? – Ничего особенного, патрон. – Господин Ленорман по-прежнему вам доверяет? – По-прежнему. После Гуреля мы его любимые инспекторы. И вот доказательство: он поселил нас в «Палас-отеле», чтобы наблюдать за людьми, проживавшими в коридоре второго этажа в момент убийства Шапмана. Гурель приходит каждое утро, и мы докладываем ему то же, что и вам. – Прекрасно. Главное, чтобы я был в курсе всего, что делается и говорится в префектуре полиции. Пока Ленорман считает вас своими людьми, я хозяин положения. А в отеле вам удалось обнаружить какой-нибудь след? Жан Дудвиль, старший, ответил: – Англичанка, та, что жила в одной из комнат, уехала. – Эта меня не интересует. У меня свои сведения. Но ее сосед, майор Парбери? Братья, казалось, смутились. Наконец один из них ответил: – Сегодня утром майор Парбери приказал, чтобы его багаж отправили на Северный вокзал к поезду в двенадцать пятьдесят, а сам уехал в автомобиле. Мы присутствовали при отправлении поезда. Майор не явился. – А багаж? – Он велел забрать его с вокзала. – Кому? – Рассыльному, как нам сказали. – Значит, его след потерян? – Да. – Наконец-то! – обрадованно воскликнул князь. Братья с удивлением взглянули на него. – Да-да, – молвил он, – наконец хоть какой-то след. – Вы думаете? – Безусловно. Убийство Шапмана могло произойти лишь в одной из комнат этого коридора. Именно туда, к сообщнику, убийца господина Кессельбаха привел секретаря и убил его, там он сменил одежду, а сообщник, после того, как убийца ушел, вытащил труп в коридор. Но кто сообщник? То, как исчез майор Парбери, дает основание предполагать, что он в этом деле не посторонний. Скорее сообщите по телефону хорошую новость господину Ленорману или Гурелю. Надо, чтобы в префектуре как можно скорее об этом узнали. Эти господа и я, мы идем рука об руку. Он дал им еще несколько рекомендаций касательно их двойной роли инспекторов полиции на службе у князя Сернина и отпустил их. В приемной оставались два посетителя. Князь пригласил одного из них. – Тысяча извинений, доктор, – сказал он ему. – Я полностью в твоем распоряжении. Как чувствует себя Пьер Ледюк? – Он умер. – О! О! – молвил Сернин. – Я этого ожидал после твоих утренних слов. И все-таки бедняга протянул недолго… – Он был совсем плох. Потерял сознание, и конец. – Он ничего не сказал? – Нет. – Ты уверен, что с того дня, как мы вместе подобрали его под столиком кафе в Бельвиле, ты уверен, что никто в твоей клинике не заподозрил, что он и есть тот самый Пьер Ледюк, которого разыскивает полиция, тот таинственный Пьер Ледюк, которого Кессельбах хотел отыскать любой ценой? – Никто. Ледюк занимал отдельную палату. Кроме того, я наложил на его левую руку повязку, чтобы нельзя было увидеть пораненный мизинец. Что же до шрама на щеке, то под бородой его не видно. – И ты сам наблюдал за ним? – Самолично. И, согласно вашим инструкциям, чтобы расспросить его, я пользовался каждой минутой, когда он казался в разуме. Но я не смог добиться ничего, кроме невнятных бормотаний. Князь задумчиво прошептал: – Мертв… Пьер Ледюк мертв… Все дело Кессельбаха, безусловно, держалось на нем, и вот теперь… теперь он исчезает… без единого откровения, без единого слова о нем самом, о его прошлом… Надо ли ввязываться в эту авантюру, в которой я пока ничего не понимаю? Это опасно… Я могу погореть… Подумав с минуту, он воскликнул: – Что ж, тем хуже! Я все-таки рискну. То, что Пьер Ледюк мертв, вовсе не повод, чтобы я отказался от партии. Напротив! Случай слишком уж соблазнительный. Пьер Ледюк умер. Да здравствует Пьер Ледюк!.. Ступай, доктор. Возвращайся к себе. Сегодня вечером я тебе позвоню. Доктор ушел. – Давай к делу, Филипп, – обратился Сернин к последнему посетителю, невысокому мужчине с седыми волосами, одетому как служащий отеля, но десятиразрядного, самого дешевого. – Патрон, – начал Филипп, – напомню вам, что на прошлой неделе вы устроили меня служащим в отель «Дёз Ампрёр» в Версале, чтобы следить за одним молодым человеком. – Ну да, я знаю… За Жераром Бопре. Как он? – Исчерпал все свои ресурсы. – По-прежнему мрачные мысли? – По-прежнему. Хочет убить себя. – Это серьезно? – Очень серьезно. В его бумагах я нашел эту маленькую записочку карандашом. – Ах так! – молвил Сернин, прочитав записку. – Он объявляет о своей смерти… и это намечено на сегодняшний вечер! – Да, патрон, веревка куплена и крюк уже в потолке. Так вот, когда я, по вашему указанию, разговорился с ним, он поведал мне о своем отчаянии, и я посоветовал ему обратиться к вам. «Князь Сернин богат, – сказал я ему, – он щедр, возможно, он вам поможет». – Все это прекрасно. Значит, он должен прийти? – Он здесь. – Откуда ты знаешь? – Я следил за ним. Он сел на парижский поезд и теперь прогуливается вдоль бульвара. С минуты на минуту он решится. В это мгновение слуга принес визитную карточку. Прочитав ее, князь сказал: – Пригласите господина Жерара Бопре. И обратился к Филиппу: – Пройди в этот кабинет, слушай и не шевелись. Оставшись один, князь прошептал: – Решусь ли я? Сама судьба посылает мне его… Через несколько минут вошел высокий молодой человек, светловолосый, худощавый, с истощенным лицом, с горящим взором, смущенный, он в нерешительности остановился на пороге в позе нищего, который хотел бы протянуть руку, но не решается. Разговор был коротким. – Это вы господин Жерар Бопре? – Да… да… это я. – Я не имею чести… – Дело в том… сударь… дело в том… Мне сказали… – Кто сказал?