– Как! Но я ведь сказал тебе оставить ее открытой. – Я и оставил ее открытой, шеф, но щеколда сама упала. – Не может быть! Мы услыхали бы шум. – Тогда?.. – Тогда… тогда… Я не знаю… Он подошел к двери. – Посмотрим… вот ключ. Он поворачивается. Но с другой стороны, должно быть, есть задвижка… – Кто ее закрыл? – Они, черт возьми, у нас за спиной! Возможно, у них есть другой проход, который идет вдоль этого… или же они остались в необитаемом флигеле… Словом, чего уж тут, мы угодили в ловушку. Ленорман бился над замком, засовывал в щель свой нож, испробовал все средства, после чего, выбившись из сил, произнес: – Ничего не поделаешь! – Как это, шеф, ничего не поделаешь? В таком случае мы что, пропали? – Пожалуй, – отозвался Ленорман. Они вернулись к другой двери, потом опять пошли к первой. Обе были массивными, из прочного дерева, укрепленными перекладинами… словом, несокрушимыми. – Нужен топор, – сказал начальник полиции, – или, по крайней мере, какой-нибудь надежный инструмент… ну хотя бы большой нож, которым можно попытаться вырезать то место, где расположена задвижка… А у нас ничего нет. Внезапно его охватила ярость, он ринулся на препятствие, словно надеялся сокрушить его. Затем обессиленный, побежденный сказал Гурелю: – Послушай, мы подумаем об этом через час или два… Я совершенно измотан… я посплю… Посторожи пока… И если на нас нападут… – А-а, если бы они пришли, шеф, мы были бы спасены!.. – воскликнул Гурель, как человек, которому сражение принесло бы облегчение, каким неравным оно ни было бы. Господин Ленорман лег на землю. Через минуту он уже спал. Проснувшись, он несколько секунд пребывал в нерешительности, а придя в себя, задался вопросом, что за мучительное ощущение терзает его. – Гурель! – позвал он. – Где ты, Гурель? Не получив ответа, он включил фонарь и увидел рядом с собой Гуреля, спавшего глубоким сном. «Что же меня так мучает? – думал он. – Какая-то резь… Ах, вот в чем дело! Я просто-напросто голоден… я умираю от голода! Который теперь час?» Часы его показывали двадцать минут восьмого, однако он вспомнил, что не заводил их. Часы Гуреля тоже остановились. Меж тем, поскольку и Гурель проснулся от таких же страданий желудка, они решили, что время обеда, должно быть, давно миновало и что они проспали часть дня. – У меня ноги совсем онемели, – заявил Гурель, – а ступни словно во льду… Какое странное ощущение! Собравшись растереть их, он продолжал: – Да они не во льду, мои ноги, а в воде… Посмотрите, шеф… Со стороны первой двери настоящая лужа… – Инфильтрация, – отвечал господин Ленорман. – Поднимемся ко второй двери, там обсушишься… – Но что это вы делаете, шеф? – Уж не думаешь ли ты, что я позволю похоронить меня живьем в этом склепе?.. Ну нет, я еще не в том возрасте… Раз обе двери заперты, попробуем пробраться через стены… Один за другим он отрывал камни, выступавшие на уровне его руки, в надежде проделать второй ход, который пойдет отлого вплоть до поверхности земли. Но работа была тяжелой и долгой, поскольку в этой части подземного хода камни были зацементированы. – Шеф… шеф… – пробормотал Гурель сдавленным голосом. – В чем дело? – У вас ноги в воде. – Да ладно тебе!.. И правда… Но честное слово, чего ты хочешь?.. Обсушимся на солнце. – Да разве вы не видите?.. – Чего? – Но это же поднимается, шеф, это поднимается… – Что поднимается? – Вода… Господин Ленорман почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он вдруг понял. Это было не случайное просачивание, а искусно подготовленное затопление, которое осуществлялось механически и неудержимо с помощью какого-то дьявольского устройства. – Ах, прохвост, – проскрежетал он. – Если я когда-нибудь его поймаю! – Да, да, шеф, но сначала надо выбраться отсюда, и по мне… Гурель казался совершенно подавленным и не в состоянии был подать какую-то мысль, предложить план. Встав коленями на землю, господин Ленорман проверял скорость, с какой поднималась вода. Примерно четверть первой двери оказалась уже затопленной, и вода была на полпути ко второй двери. – Продвижение медленное, но непрерывное, – сказал он. – Через несколько часов ее будет выше головы. – Но это страшно, шеф, это ужасно, – простонал Гурель. – Послушай-ка, не станешь же ты изводить нас своими сетованиями, а? Плачь, если тебе это нравится, но чтобы я тебя не слышал. – Это голод лишил меня сил, шеф, у меня голова идет кругом. – Ешь свой кулак. Как справедливо заметил Гурель, положение было ужасающим, и если бы господин Ленорман не обладал такой энергией, то отказался бы от столь безнадежной борьбы. Что делать? Нечего было надеяться, что Рибейра проявит милосердие и откроет им проход. Не стоило надеяться и на то, что помощь им окажут братья Дудвили, поскольку инспекторы не знали о существовании этого прохода. Значит, никакой надежды не оставалось… никакой, кроме надежды на невозможное чудо… – Как же так, как же так, – повторял господин Ленорман, – это слишком глупо, не станем же мы подыхать здесь! Какого дьявола! Должно же что-то быть… Посвети мне, Гурель. Прильнув ко второй двери, он исследовал ее снизу доверху и со всех углов. С этой стороны, как, вероятно, и с другой, была задвижка, огромная задвижка. Лезвием своего ножа Ленорман отвинтил винты, и задвижка упала. – И что дальше? – спросил Гурель. – Дальше вот что, – отвечал Ленорман, – задвижка железная, довольно длинная, почти острая… Конечно, это не то, что кирка, но все-таки лучше, чем ничего… и… Не закончив фразы, он вонзил орудие в стену прохода, немного отступив от каменной кладки, на которой держались петельные крюки двери. Как он и ожидал, за первым слоем цемента и камня обнаружилась мягкая земля. – За работу! – воскликнул он. – Я готов, шеф, но объясните мне… – Все очень просто, речь о том, чтобы вырыть вокруг этой каменной кладки отверстие длиной в три-четыре метра, которое соединится с проходом за дверью и позволит нам бежать. – Но понадобятся часы, и все это время вода будет подниматься. – Посвети мне, Гурель. Мысль господина Ленормана была верной, и с некоторым усилием, подгребая к себе и отбрасывая назад в проход землю, которую он сначала будет долбить орудием, ему вскоре удастся вырыть довольно большое отверстие, чтобы проскользнуть в него. – Моя очередь, шеф! – сказал Гурель. – А-а, ты возвращаешься к жизни? Хорошо, работай… Тебе надо лишь следовать контуру каменной кладки. Вода тем временем поднялась до щиколоток. Хватит ли у них времени закончить начатую работу? По мере своего продвижения работа становилась все труднее, поскольку вырытая земля сильно мешала им, и, лежа плашмя в проходе, они вынуждены были поминутно убирать загромождавшие его кучи, отбрасывая их назад. Через два часа работа была проделана, возможно, на три четверти, но вода уже покрывала их ноги. Еще час, и она достигнет уровня отверстия, которое они долбили. И это будет конец. Гурелю, ослабевшему без пропитания и отличавшемуся внушительной тучностью, мешавшей ему передвигаться взад-вперед в этом проходе, все более узком, пришлось отступиться. Он больше не двигался и дрожал от страха, ощущая ледяную воду, которая постепенно прибывала.