– Сожалею насчет бордо, джентльмены, – произнес он, скорбно качая головой. Тут в дверь постучали, и мичман сообщил ожидаемое известие: – Капитан свидетельствует свое почтение, милорд, и шлюпка вернулась. – Мои приветствия капитану, и я буду рад видеть его и лейтенанта, как только они сочтут удобным. По лицу Фелла, когда тот вошел в каюту, сразу стало ясно, что операция прошла успешно – во всяком случае, данный ее этап. – Все хорошо, милорд, – сказал он. Его багровое лицо лучилось волнением. – Превосходно. Лейтенант был седой ветеран, старше Хорнблауэра, и тот невольно подумал, что и сам был бы сейчас лейтенантом, если бы не исключительная удача. – Прошу садиться, джентльмены. Вина? Мистер Джерард, велите подать чистые бокалы. Сэр Томас, вы не возражаете, если я выслушаю рассказ мистера Филда из его собственных уст? Филд не отличался говорливостью – рассказ нужно было вытягивать из него вопросами. По его словам, все прошло хорошо. Два сильных пловца с зачерненными лицами неслышно соскользнули с лодки и доплыли до «Эстрельи». Ножами они сумели оторвать медь со второй рулевой петли под ватерлинией, буравом просверлили отверстие, в которое можно продеть линь. Сложнее всего было, не поднимая шума, подойти на шлюпке и спустить привязанный к линю плавучий якорь за борт, однако Филд доложил, что с борта «Эстрельи» их не окликнули. Цепь потянулась вслед за линем, и ее надежно закрепили. Теперь плавучий якорь висел за кормой «Эстрельи», невидимый с поверхности и готовый заработать в полную силу, когда – и если – порвется шкимушка, которая держит его острым хвостом вперед. – Превосходно, – повторил Хорнблауэр, дослушав сбивчивый рассказ. – Вы действовали весьма похвально, мистер Филд, спасибо вам. – Спасибо, милорд. Филд вышел, и Хорнблауэр смог обратиться к Феллу: – Ваш план сработал превосходно, сэр Томас. Теперь осталось только захватить «Эстрелью». Я бы настоятельно рекомендовал вам подготовиться к отплытию с первыми лучами солнца. Чем быстрее мы выйдем вслед за «Эстрельей», тем лучше. – Есть, милорд. Звук корабельной рынды наверху предвосхитил следующий вопрос, который Хорнблауэр собирался задать. – Три часа до рассвета, – сказал он. – В таком случае, джентльмены, желаю вам спокойной ночи. День был напряженный, в трудах, умственных и физических, с самой зари. После долгого жаркого вечера Хорнблауэру казалось, что его ноги распухли вдвое, – ему еле удалось стянуть жесткие башмаки с золотыми пряжками. Он снял ленту, звезду и расшитый золотом мундир, обреченно думая, что через три часа придется вновь их надеть для церемониального отплытия, затем обтерся мокрой губкой из умывального таза и со вздохом облегчения упал на койку. Он проснулся при смене вахт. В каюте было темно, и секунды две Хорнблауэр не мог сообразить, откуда у него это чувство чего-то очень важного и неотложного. Когда он сообразил, то сразу проснулся окончательно и крикнул часовому у двери, чтобы позвали Джайлса, затем в лихорадочной спешке побрился при свете лампы, влез в ненавистный парадный мундир и взбежал по трапу на шканцы. Там по-прежнему царила непроглядная тьма… нет, возможно, уже брезжил первый утренний свет. Возможно, небо над Морро самую чуточку просветлело. Возможно. На шканцах толпились призрачные фигуры – куда больше, чем обычно перед снятием с якоря. Хорнблауэр, не желая показывать, что охвачен тем же волнением, повернул было назад, однако его приметил капитан. – Доброе утро, милорд. – Доброе утро, сэр Томас. – Береговой бриз дует в полную силу, милорд. В этом сомнений быть не могло; Хорнблауэр чувствовал на лице свежее дыхание ветра, восхитительное после одуряющей духоты. Здесь, в тропиках, бриз дует недолго; он уляжется, как только солнце, поднявшись над горизонтом, начнет поджаривать землю. – «Эстрелья» готовится выйти в море, милорд. В этом тоже сомневаться не приходилось. Звуки отчетливо разносились над водой. – Мне нет надобности спрашивать, готовы ли вы, сэр Томас. – Все готово, милорд. Матросы стоят на шпиле. – Очень хорошо. Без сомнения, стало немного светлее. Фигуры на шканцах – видимые теперь гораздо отчетливее – сгрудились у правого борта. Все они смотрели на «Эстрелью» в подзорные трубы. – Сэр Томас, прекратите это, пожалуйста. Отправьте зрителей вниз. – Они хотят видеть… – Я отлично знаю, что они хотят увидеть. Отошлите их немедленно. – Есть, милорд. Разумеется, все отчаянно хотели знать, видно ли что-нибудь выше ватерлинии и не раскроется ли вся затея прямо сейчас, однако то был самый верный способ подсказать капитану «Эстрельи», что у того за кормой нечто подозрительное. – Вахтенный офицер! – Милорд? – Следите, чтобы никто не направлял подзорную трубу на «Эстрелью». Даже на долю секунды. – Есть, милорд. – Когда станет светлее, можете обвести подзорной трубой гавань – это будет вполне естественно. Не более пяти секунд на «Эстрелью», но разглядите все хорошенько. – Есть, милорд. На восточном краю неба появились желтые и зеленые полосы; на их фоне величественно проступал форт Морро, пока еще только силуэтом. То были романтические мгновения, пусть и в несусветную рань. Хорнблауэру подумалось, что присутствие на шканцах адмирала в парадном мундире задолго до выхода из порта может вызвать подозрения. – Я спущусь в каюту, сэр Томас. Сообщайте мне обо всем важном. – Есть, милорд. В дневной каюте Джерард и Спендлав при виде адмирала сразу вскочили на ноги; надо полагать, они были среди тех, кого Фелл прогнал со шканцев. – Мистер Спендлав, я решил последовать вашему благоразумному примеру и позавтракать, пока есть возможность. Пожалуйста, мистер Джерард, распорядитесь, чтобы подали завтрак. Надеюсь, джентльмены, вы составите мне компанию? Он беспечно опустился в кресло и стал наблюдать за приготовлениями к завтраку. Они еще не закончились, когда в дверь постучали и вошел сам Фелл: – «Эстрелья» видна совершенно отчетливо, милорд, и у нее за кормой ничего не заметно. – Спасибо, сэр Томас. Утренний кофе бодрил; Хорнблауэру даже не пришлось разыгрывать, что он пьет с удовольствием. Сквозь кормовые окна в каюту постепенно проникал свет, ненужные лампы горели блекло. Вновь постучали. На сей раз вошел мичман: – Капитан свидетельствует свое почтение, милорд, и сообщает, что «Эстрелья» отдает швартовы. – Очень хорошо. Скоро она двинется, и станет видно, как поведет себя их устройство. Хорнблауэр заставил себя откусить и тщательно прожевать кусочек поджаренного хлеба. – Молодые люди! Неужто вы и минуту не можете посидеть спокойно? – рявкнул он. – Налейте мне еще кофе, Джерард. – «Эстрелья» выходит в фарватер, милорд, – доложил мичман через некоторое время. – Очень хорошо, – ответил Хорнблауэр, потягивая кофе и надеясь, что никто не догадается, как участился его пульс. Минуты тянулись бесконечно. – «Эстрелья» готовится поднять паруса, милорд. – Очень хорошо. – Хорнблауэр медленно поставил чашку, так же медленно поднялся с кресла. Молодые люди смотрели на него не отрываясь. – Думаю, – сказал он, растягивая слова, – мы можем подняться на палубу. Шагом столько же медленным, как когда он был плакальщиком в погребальной процессии Нельсона, Хорнблауэр прошел мимо часового к трапу. Молодые люди у него за спиной вынуждены были сдерживать нетерпение. Солнце уже поднялось над фортом Морро и заливало палубу слепящим светом. Посреди фарватера, меньше чем в кабельтове от них, сверкала белой краской «Эстрелья». Как раз когда глаза Хорнблауэра привыкли к свету, ее стаксель пошел вверх и наполнился ветром. Шхуна повернула. Следом ветром наполнился грот, и она выровнялась, набирая скорость. Несколько секунд она скользила мимо «Клоринды». Фелл смотрел на нее неотрывно и от волнения чертыхался себе под нос. «Эстрелья» приспустила флаг; Хорнблауэр различил на палубе Гомеса, который отдавал приказы. Гомес тоже приметил его и поклонился, прижимая шляпу к груди. Хорнблауэр ответил поклоном. – Она делает меньше двух узлов, – сказал он. – Благодарение Богу! – выговорил Фелл. «Эстрелья» скользила к выходу из гавани, готовясь круто повернуть и обойти мыс. Она шла под легкими парусами, и Гомес правил ею безукоризненно. – Двинуться за ней, милорд? – Думаю, что пора, сэр Томас. – На шпиле стоять! Приготовиться у кливер-шкотов! Даже при двух узлах на шкимушку действует напор воды. Лишь бы она не порвалась до того, как «Эстрелья» выйдет в море! Матросы, навалившись изо всех сил, выбирали якорь «Клоринды». – Подготовить каронаду для салюта! «Эстрелья» закончила поворот. Последний из ее прямых парусов исчез за мысом. Фелл, несмотря на волнение, отдавал приказы спокойно и четко. Хорнблауэр пристально наблюдал за капитаном: это неплохая проверка, как он поведет себя в бою, как будет управлять кораблем в дыму и ярости сражения. – Грот-марса-брасы!