– Неужели, – настойчиво продолжала молодая женщина, – вас не предостерегает внутренний голос, не твердит вам, чтобы вы не подвергали себя опасности? – Нет! Да я, по правде, и не задумывался над этим, – спокойно возразил сыщик. – Вы не доверяете мне? Признайтесь. – Рассудок велит относиться к каждому человеку с недоверием, пока не убедишься, что доверие не будет обмануто, – уклончиво ответил сыщик. Она взглянула на стенные часы. – У нас есть еще несколько минут, – шепнула она. – Как бы я хотела, чтобы вы мне поверили! Как бы я желала стать вашим другом! – Почему бы нам не подружиться? – сказал Картер, пожимая плечами. – Я нисколько не в обиде на вашу неотзывчивость, так как вы, конечно, полагаете, что я испытываю вас, как сегодня Меркодатти. – А если я и впрямь так считаю? Что вы тогда сделаете? – Что-то такое в вас производит на меня впечатление, будто я искренне стремлюсь вам помочь, но… Впрочем, тише. Надо уходить. Она встала со стула, и Ник Картер заметил на ее лице выражение безграничного страха. Сыщик молча поднялся и вслед за прелестной незнакомкой вышел на улицу, где пока царило оживление. – Куда мы теперь направимся? – спросил он. – Немного подальше нас ожидает закрытая карета. Вот сюда, прошу вас. Пройдя шагов сто, она остановилась и указала на карету. Ник Картер подошел к ней и поспешил открыть дверцы. Когда карета быстро помчалась вперед, он спросил свою спутницу: – Что вы хотели сказать мне в ресторане? И отчего вы не закончили вашей фразы? – Оттого, что за нами следили, – тихо промолвила она. – Кто? – Пеллурия. – Быть не может! Я нигде его не видел. – И все-таки он стоял возле двери. – Вы, кажется, боитесь его? – Его боятся все. Придет и ваш черед. – Я знаю чувство страха только по названию, – спокойно произнес Ник Картер. – Верить ли вам? Действительно ли вы храбрее других? – нерешительно спросила она. – Я всегда говорю только правду. – Вы не обманете моего доверия, если я с вами разоткровенничаюсь? – Прежде чем ответить, позвольте спросить вас: вам поручили задавать мне подобные вопросы? – Нет, я говорю от себя самой! Итак, вы не выдадите меня? – Если вы считаете меня способным на подлый поступок, то лучше храните свои тайны при себе, – не на шутку обиделся Картер. – А вы будете так же откровенны со мной, как я с вами? В этот момент салон кареты озарился светом уличного фонаря, так что сыщик ясно разглядел лицо своей прелестной собеседницы. К удивлению, он заметил, что в глазах у нее стоят слезы. Шестое чувство подсказало ему, что он вполне может ей довериться. – Да, я вам верю, – произнес он более сердечным тоном, чем говорил до сих пор. – Не знаю, что именно влечет меня к вам. Во всяком случае, не ваша красота – такие качества на меня не действуют. Но мне почему-то кажется, что мы с вами подружимся. – Дай-то Бог! Он один знает, насколько мне нужно сильное плечо, на которое можно опереться. – Я готов служить вам таким плечом. – Поклянитесь! – воскликнула она со сверкающими глазами. – Клянусь честью, я буду вам верным другом и добрым советчиком! – Помните, – строго произнесла она, – что ваша клятва равносильна присяге на престоле Всевышнего. Она не может быть отменена той присягой, которую от вас потребуют в ближайшем будущем. – Ничто не в силах уничтожить данное мною слово чести! – Я верю вам. – Она помолчала немного и вдруг заговорила совершенно иным тоном: – Известно ли вам вообще, куда я вас везу? – Не имею ни малейшего понятия. – Но вам, по крайней мере, говорили, почему именно мне поручено проводить вас? – Мне известно только то, что мне сообщили Меркодатти и Пеллурия. По их словам, мне предстоит быть причисленным к тайному сообществу, поставившему своей целью уничтожение союза «Черная рука». – Вот как? Вы поверили? – Нет, я не легковерен. Мне кажется, что я еду именно на сходку союза «Черная рука». – Так оно и есть. Но объясните мне, зачем вы согласились вступить в подобный союз? У вас совсем не такой вид. Я не допускала мысли, чтобы такие люди, как вы, стремились общаться с участниками «Черной руки». – Общаться и разделять принципы – это разные вещи, – возразил сыщик. – Мало ли по каким причинам приходится знаться с теми или иными людьми? Вспомните, что великие путешественники часто переодевались в самые вычурные наряды, чтобы изучить быт и нравы диких народов. Говорят, что один из самых известных исследователей Африки принял участие в трапезе, где аборигены ели человеческое мясо, с тем чтобы не возбуждать подозрений у чужаков и не рисковать своей жизнью. – Ну, это увертки. Вы производите впечатление человека серьезного, и наверняка у вас есть веские основания действовать именно так, а не иначе. – Что ж, я настолько сблизился с Пеллурией и Меркодатти, что мне уже трудно отступить. Отказаться от вступления в союз значило бы подвергать опасности свою жизнь. – Вы минут пять назад утверждали, что страх вам ведом только по названию. – Страх перед людьми – да. Но не боязнь насильственной смерти. – Да, – промолвила она дрожащим голосом, – эту боязнь испытывает всякий. Я переживаю ее день и ночь, хотя я дочь… Вдруг она оборвала свою фразу. Ник Картер ждал, пока она снова заговорит, но, поскольку она упорно молчала, он наконец спросил: – Хотя вы дочь… кого именно? – Я Лючия Беллини, – вырвалось у нее таким тоном, словно она ожидала, что ее заявление произведет на ее спутника ошеломляющее впечатление. Но названное имя не обескуражило сыщика, хотя его итальянские друзья неоднократно упоминали о Беллини с каким-то особым благоговением. – Неужели мое имя вам ничего не говорит? – спросила она в тот момент, когда при свете другого фонаря сумела всмотреться в лицо своего собеседника, выражавшее, однако, лишь любопытство, но не страх и уважение. – Ничего абсолютно. – Вы никогда не слыхали его? – Слышал даже не один раз в течение сегодняшнего дня. – А раньше? – Ни разу. – Между тем, Пеллурия и Меркодатти уверяли, что вы уже состоите в союзе «Черная рука». – Странно. Откуда они это взяли? – Они предположили это потому, что вы во время беседы с ними сделали два жеста, известных лишь участникам «Черной руки». – Это интересно. Но я клянусь вам, что Меркодатти и Пеллурия заблуждаются. – Слава Богу. Я охотно верю вам, но прошу об одном: не подавайте виду, что вы не знаете, кто такой Беллини. Не смею открыть вам причину, но так будет лучше для вас. – Благодарю за совет. Однако если я стану утверждать, что уже состою в союзе, то мой обман обнаружится весьма скоро. – В таком случае не распространяйтесь на эту тему совсем. Я ведь вправе дать вам указания, благодаря которым вам удастся выйти из этого дела целым и невредимым. Нам предстоит еще довольно длинный путь, и времени на рекомендации у меня достаточно. – Я искренне признателен вам за вашу любезность, – улыбнулся Ник Картер, и по его сердечному тону она догадалась, что лед между ними растоплен.