Жду окончательного ответа «Цельсия». Симонов». Разведчик составил ответ. «Тов. Симонову. Для усиления прикрытия задействовал церковные каналы и развил контакт с «Т». Через него реализую информацию по нападавшему «Р». «Н» подпитываю нужными сведениями через «Цельсия». Считаю ее полезным каналом дезинформации. «Цельсий» полностью принял предложение, работает над техническими вопросами. Сегодня выдвинул обязательное условие — мое физическое участие в миссии, за исключением посещения «Гаишника». Я дал согласие, оговорив его получением одобрения от руководства местного МИД. Решение последнего вопроса ожидаю завтра-послезавтра. Считаю целесообразным приезд в Центр в пятницу 24 сентября для утверждения плана операции. Григ». Затем Матвей пролистал справку на Масуда. «Опасный субъект. Крови на нем море, — рассуждал оперработник. — Как с ним Уве сможет договориться? Пожалуй, дам ему почитать сокращенный вариант объективки». Забрав Степу, ожидавшего отца возле опустевшей школы, Алехин поехал домой. Вкусный обед — шведские тефтельки для сына и мясо с лисичками для родителей — немного поднял настроение. Но не покидало подозрение, что какие-то ниточки упущены. Стряхнув сомнения, разведчик отправился в гостиницу к митрополиту. Впереди маячила экскурсия по Королевскому дворцу, затем посещение Домского собора. Церковную «крышу» надо было наращивать. Ожидание гостей в холле скрасил тренингом у зеркала — делал умиротворенное лицо и понимающе кивал. После посещения Старого города предстояло ознакомление с «достижениями материальной культуры Швеции» — такой эвфемизм Матвей придумал для посещения магазинов приезжающими соотечественниками. Пройдя в будку телефона-автомата, оперработник набрал номер Торквиста. — Хей, Ларе! Как стоит? — Только отлично, Матвей. Проблемы? — Нет. Звоню сказать спасибо за отсутствие шумихи в прессе. Полиция умеет хранить секреты, когда захочет. — Я же обещал. — Для тебя есть сюрприз. Беседовал тут с коллегой из ФРГ про иранскую наркомафию. Так тот рассказал, что в 1986 г. некто Реза Рахими проходил в Гамбурге по делу о контрабанде героина из Ирана. Нарушил подписку о невыезде и сбежал куда-то. — Интересно, продолжай. — Наш общий приятель не в 1986 г. появился в Швеции? — Дай-ка гляну в компьютере… Точно, тогда и попросил политического убежища как жертва тегеранского режима. — Поскольку Швеция не сотрудничает с Ираном, проверить его слова не удалось… — И ему дали статус беженца. — Раз он сообщил лживые сведения о себе, то этого статуса его могут лишить? — Разумеется, правда, решение принимает Управление иммиграции, а не полиция. — Если Резе объяснят сложность его положения, то он может нечто интересное поведать, дабы его не трогали. — Да, такое возможно. Прокуратура заключает подобные сделки. Важно узнать, на кого работает Реза. Тут еще один смертельный случай приключился с привязкой к Ринкебю. — Прямо эпидемия. Ну, не мне тебя учить, как и что. Извини, нужно бежать к шведскому епископу и русскому митрополиту. — Спасибо за наводку, Матвей! Заглянув к комиссару Даниельсону, инспектор излучал удовлетворение. — Шеф, кажется, русский идет на контакт с энтузиазмом. Слил мне мощный компромат на иранца, напавшего на его дом. Оказывается, тот задерживался в ФРГ за наркоторговлю и сбежал сюда, попросив политического убежища на лживом основании. Полагаю, информация прямо из компьютера КГБ в Москве или ШТАЗИ в Восточном Берлине. Парень открыто дает понять, какие у него возможности. — Очень неплохо, Ларе! Что предлагаешь? — Шепну коллегам из криминальной полиции. Пусть прижмут бандита. Глядишь, заложит босса, чтобы не выслали в ФРГ, где тюрьма ждет, или в Иран, где ждет виселица. А то вчера появился еще мертвяк, правда, от передозы, но подозреваю связь с убийством «банкира». — Не горячись, мы же не высылаем в страны, где человека ждет смертная казнь. Но мысль мне нравится. Опять же будет реализация информации от нашего клиента. Как он? — Крутится с делегацией Русской церкви. Что-то с парнем происходит. Надо с ним поработать. — Возможно, есть перспектива. Может, это — тот случай, которого мы давно ждем? Будь осторожным и ласковым. Что фрекен Нурми? — Молчит. У меня ощущение, что она слишком сблизилась со Стурстеном, а к операции относится без энтузиазма. Может, влюбилась? Старик тайно любил служебную «татру». Черный чешский почти лимузин имел необычную форму и тем выгодно отличался от обычных «членовозов» — «зилов» и «чаек», съехавшихся к кварталу серых зданий ЦК КПСС на Старой площади. Начальнику внешней разведки КГБ не пристало выделяться, и обычно генерал был зауряден и скромен. Но подарок коллег из Чехословакии покрывал его европейским флером, не давая оснований для упреков в низкопоклонничестве перед Западом. Гудок радиотелефона «Алтай» заставил задержаться в салоне. По правительственному каналу оператор назвала позывные его кабинета в Центре. Оставшийся за него «на хозяйстве» Адмирал рвался что-то срочно обсудить. — Новость к вашей встрече. Второй «пакет» будет готов к концу месяца. «Композитор» добивается поддержки тамошней Смоленской площади. Его «приятель» требует, чтобы «композитор» проехал с ним весь маршрут кроме последней станции. Как уверяли специалисты, «Алтай» обеспечивал надежное шифрование. Но Адмирал и Старик знали, что антенны на крыше посольства США в Москве и американские спутники постоянно фиксировали излучение в диапазоне, используемом для связи между автомашинами руководства СССР. Поэтому не говорили ничего лишнего и пользовались экивоками. Адмирал намекал на МИД Швеции, упоминая Смоленскую площадь, на которой располагалось внешнеполитическое ведомство СССР. «Последняя станция» — конечный этап поездки в Панджшер. В роли «композитора» выступал Григ, «приятеля» — «Цельсий». — Понял. Особая комиссия по Афганистану, созданная Политбюро ЦК КПСС, заседала в закрытом режиме. Приглашенных вызывали только для обсуждения касающегося вопроса. Старик доложил партбоссам разведсведения об отношении участников афганского конфликта к выводу советских войск. Выразил тревогу в связи с попытками США, Пакистана, Саудовской Аравии и моджахедов затруднить эвакуацию, чтобы выставить Советский Союз слабой державой, не способной точно и эффективно выполнить взятые на себя обязательства. В частности, начальник ПГУ указал на амбивалентную позицию Масуда, нейтрализовать которого пока не удалось. — Вы ведете работу по Масуду? — недовольно спросил председатель. — Да, — ответил Старик, на секунду вспомнив, что при вводе войск не спрашивали мнение разведки. Ее негативная оценка возможных последствий того шага никого не интересовала. — Проблема будет решена? Вы осознаете ответственность? — Так или иначе, мы ее решим до начала интенсивного вывода боевых частей. Наши сотрудники понимают ответственность перед партией и страной. — Люди надежные? — Лучшие. Им требуется помощь. — Какая? — Мы просим разрешения использовать в оперативных целях некоторые суммы. Понимая экономическое положение, не предлагаем отвлекать средства из госбюджета. Сейчас, по заказу Кабула, дополнительные объемы афгани печатаются здесь, на Госзнаке. Предстоит их транспортировка в афганские провинции. Вероятна частичная утрата в результате… э, нападений душманов. — Утраты должны быть минимальны. Мы не можем терять лицо перед товарищем Наджибуллой. Он настаивает, чтобы мы нейтрализовали Масуда еще и потому, что считает его главной угрозой безопасности Кабула после нашего ухода, — отчеканил Председатель, оглядев членов комиссии. Те кивнули в унисон. — Вы понимаете, о чем идет речь? — Готовим и радикальный вариант. Требуется санкция Политбюро на привлечение ресурсов сибирского НИИ. Не хочу обременять подробностями… — Интересуют не детали, а нейтрализация. Используйте возможности науки. — Операция уже разворачивается. После совещания, сев в «татру», Старик вызвал Адмирала. — Как третий «пакет»? — Сегодня лично осматривал образец. Впечатляет. — Тогда запускай в производство. Меня не жди. Я домой. В Королевском дворце (десятая или пятнадцатая экскурсия за годы в Стокгольме?) Алехин с тоской смотрел в окно на волю — через узенький проливчик Норстрем бурные воды устремлялись к балтийским шхерам. Счастливые бездельники пытались поймать лосося. Ловля была бесплатной, но мелкие экземпляры полагалось отпускать, поэтому у каждого рыбака на спиннинге стояла отметка в 50 см. Через воду видна площадь Густава Адольфа. Слева от его конной статуи находилось здание МИДа, с тыла — министерство обороны, а справа — Опера. «Как уломать Стена Андерссона? — мучился разведчик в Оружейной палате дворца. — Ваше высокопреосвященство, в сокровищнице есть трофеи из России, даже шлем Ивана Грозного. Поляки утащили из Кремля, шведы умыкнули у поляков. — Так шведы нам много должны. Одними Библиями не отделаются, — пошутил кто-то из делегации. — А вы как считаете, Матвей Александрович? — спросил митрополит. — Работаем, чтобы привлечь помощь по разным направлениям. Спасибо за поддержку моего проекта, Ваше преосвященство. Он ОЧЕНЬ ВАЖЕН для возвращения наших воинов из афганского похода. — Буду молиться за успех начинания. Глава 22. Телефон