— Ладно. Что нового? — Вот задружился с русскими попами. Скоро выучусь им руки целовать, грехи замаливать. — Много грешишь? — По делу иногда приходится заповеди нарушать. Явился с корыстной просьбой: нужен твой автограф для племянника митрополита на «Пеппи». — Только-то? — писательница вывела подпись. — А твоему сыну? — У него другая просьба, но не личная. — Какая? — Позвони Стену Андерссону, чтобы тот принял меня и Уве Стурстена из «Шведской помощи» как можно скорее. — А что за дело? — Есть уникальная возможность и срочная необходимость перебросить помощь афганскому населению в горах, неподконтрольных Кабулу. Там голод, холод, нищета. Уве и я сопровождаем груз. Москва готова помочь. Требуется содействие МИД Швеции. Писательница без колебаний велела Карен набрать телефон министра иностранных дел. — Здравствуй, Стен! — Добрый день, Астрид! Как себя чувствуешь? — Плохо. Просто плохо, а не очень плохо. Ты слышал про афганский проект «ШП»? — Да. И что? — Тебе надо срочно встретиться с Уве Стурстеном и Матвеем Алехиным. Они нуждаются в помощи министерства. Сделаешь? — Раз ты просишь, встречусь завтра. Как ты узнала про проект? — Знающие люди поведали. До свидания. Сказочница повернулась к Матвею: — Доволен? — Тысячу спасибо. Хорошее дело, фру Линдгрен. Правильное. Вернемся, расскажу. Только рассказ будет печальный. — Тогда не надо. Стен Андерссон вызвал статс-секретаря: «Сообщи Стурстену, завтра в 14.00 он может застать меня на набережной Норстрем. Пусть захватит русского. Встреча неофициальная. Позвони в СЭПО, чтобы не дергались». Эрик Маттсон совещался с Торквистом. — Ларе, пришло официальное распоряжение: отныне ты — старший инспектор. Поздравляю! — Спасибо, комиссар! — Твой русский поднял на ноги весь город. Мне звонили из МИДа — они не возражают против афганской миссии. Пришлось приоткрыть и наши карты. — Неужели! Незатейливая история, а как раскрутилась. — Сними с Алехина доступную информацию. Сегодня! — Попробую. Что Ритва? — Пока будет перепроверять через Стурстена, то, что ты сможешь получить от русского. Когда Матвей вернулся на Эссинге, уже смеркалось. Сильный ветер нес хмарь с Северной Атлантики, и окна дома светились ощутимым семейным теплом. Смер обрадовался появлению хозяина и полученному от него ломтю сыра. Утреннее обнаружение добермана неожиданно обернулось премией. Степа долбил инопланетян в компьютере «Коммодор 64», поругивая картинку, медленно подгружавшуюся с магнитофонной кассеты. Анна, одобренная похвалой мужа за умиротворение франкоговорящей Карен, планировала по путеводителю экскурсии в Париже. — Матюха, тебя разыскивал парень из «Понтуса». — Что хотел? — Сказал, завтра в 14.00 на Норстреме состоится встреча, которую вы ожидали. В голове раздался негромкий хлопок, будто лопнул пузырек шампанского: «Хитрый Стен не хочет встречаться официально и тащит на набережную, где частенько после ланча наблюдает за успехами/неудачами рыбаков в ловле лосося. Отлично. Нужно подготовиться». — Степа, а где то фото, на котором мы вместе с большой щукой? — Я занят. Сам посмотри. — Принеси ты, ПОЖАЛУЙСТА! Снимок запечатлел рыбину длиной почти в рост Алехина, пойманную Петровым. Вице-консул помешался на рыбалке, сочетая ее с разведывательными мероприятиями. Рыба сама бросалась ему на крючок. Не исключено, что он, подобно Маугли, владел языком животных. Однажды соседи, недовольные, что русский кормит на балконе здоровенную чайку, выразили неудовольствие. Собственно не кормежкой, а тем, что нахлебник орал в ожидании кормильца. Дипломат вышел к птице и приказал: «Пока меня нет дома, на балконе не прилетай. Сиди вот там, на крыше гаража. А я приду и тебя покормлю». И чайка стала дисциплинировано ожидать на указанном месте. — Анечка, завтра обещают улучшение погоды. Давай перекусим в центре. Сделаешь фото Степы, а то твоя мама жаловалась, что не имеет свежего портрета внука. Я ей отвезу, меня митрополит пригласил в Москву на пару дней. Книгу ему отвезу. — Хорошо, милый. Приготовлю maman гостинцы. В тот вечер телефон зазвонил по-иному. Слышались заискивающие и требовательные нотки. Попытка слить в мелодию несовместимые мотивы сразу выдавала лживый лад звонка. Подозрение оправдалось. — Добрый вечер, Матвей (Ты мне нужен!) — Привет, Ларе (Что надо?) — Закончил рабочий день. Думал выйти на пробежку, а погода дрянь. Может, пива выпьем? Угощаю. (Нужен срочно!) — Хорошее предложение (Так и быть). Где? — Напротив твоего острова есть пивная у моста (Он согласился!). — Ладно, подъеду (За тобой должок, приятель). Заливчик вмещал дюжину яхт, с пяток громоздились на стапелях. Сезон заканчивался: пора вытаскивать лодки на сушу. Красный деревянный дом с белыми окнами — шведская классика — только вблизи раскрывал тайну: здесь многие пили и ели, но никто не жил. — Спасибо, что приехал. — Чувствую, у тебя душа горит, выпивки требует. — Собственно, я по делу. Иранец Реза дрогнул, обещал заложить босса и канал наркотрафика. Требует, чтобы ему разрешили остаться в стране и сняли обвинения по Эссинге. Надеюсь, ты не возражаешь. Коллеги будут признательны. — Насколько? — Ну, фигурально выражаясь. — Я думал, серьезное предложение… — А что бы ты хотел? — Шведский паспорт. — Извини, не понял. Ты просишь политического убежища? — Ничего не прошу. Завтра Стен Андерссон решает судьбу экспедиции в Афганистан. Мне удалось в Москве пробить разрешение для «Шведской помощи» отправить через СССР гуманитарку в зону влияния Ахмад Шах Масуда. «ШП» требует, чтобы я тоже поехал. — И в чем проблема? — На территории СССР проблем нет. А если к моджахедам приедет русский, что они с ним сделают? Ты про «красный тюльпан» слышал? — Нет. — Это когда боевики с советских пленных живьем сдирают кожу. — Жуть! — Руководитель «ШП» Уве Стурстен считает, что без меня экспедиция провалится. Суть моей просьбы: к Масуду приедет не один швед с подарками, а два. Либеральное крыло в Кремле хочет, чтобы Масуд принял мирные шаги Москвы и не мешал выводу войск. — Очень интересно. — Все тебе рассказал, как и обещал. Докладывай начальству. Пиво пить будем или сразу разойдемся? — Будем. Насчет паспорта…