— Ну а Англия? Вы упускаете Англию. — «Англии бояться — никуда не ходить», — возражаю я переделанною на новый лад пословицей. Увидав наше стремление в Азию, она тотчас взволнуется. Да и ничем новым она не взволнуется, ибо всё тем же волнуется и теперь. Напротив, теперь-то мы и держим её в смущении и неведении насчёт будущего, и она ждёт от нас всего худшего. Когда же поймёт настоящий характер всех наших движений в Азии, то, может быть, сбавит многое из своих опасений… Впрочем, я согласен, что не сбавит и что до этого ещё ей далеко. Но, повторяю: Англии бояться — никуда не ходить! А потому и опять-таки: да здравствует победа у Геок-Тепе! Да здравствует Скобелев и его солдатики, и вечная память «выбывшим из списков» богатырям! Мы в наши списки их занесём. Александр III захлопнул книгу и снова обратился к подполковнику. В этот момент глаза императора светились искрами гордости, казалось, что он даже забыл на время про свою болезнь. — Ну? Каково, а? «Англии бояться — никуда не ходить!» — Да, Ваше Императорское Величество. Не боимся Англии! Ещё два месяца работ, и мы выйдем на Алайскую долину. Тогда нам сам, простите, чёрт не страшен, не то что Англия. Александр басовито засмеялся. Но тут в дверях зала показался зелёный мундир камергера царя. — Ваше Величество, простите, пора… Прибыл доктор из Берлина. Профессор Лейден. Император оживился, услышав известие, однако попрощался с подполковником в своей манере — размеренно, учтиво и по-отечески, пожаловав брегет на золотой цепочке с ключом[27]. После аудиенции у царя Громбашевич снова посетил Генеральный штаб, чтобы получить последние указания. Так совпало, что он, сам не ведая того, получил распоряжения относительно дальнейших действий для агента разведки Абдаллы. Слух о передвижении Яна от Египта до Афганистана шёл впереди него. В Штабе ещё не знали, что он уже прибыл в расположение хозяйства Громбашевича, но догадывались о скором появлении. — Вместе с ним идёт английский офицер, — сказал дежурный генерал, разговаривавший с подполковником. — Цель его не до конца ясна. Возможно, всего лишь разведка, а возможно, и диверсия на вашем участке. Так что будьте бдительны. — А кто этот агент? — спросил Громбашевич. — Вы его узнаете… — ответил многозначительно генерал. — Да, вот ещё что… При любом развитии ситуации не следует раскрывать нашего агента. Пусть для англичанина так и остаётся Абдаллой. — Какие будут распоряжения относительно Абдаллы и англичанина? — Я полагаю, что ему следует вернуться в Англию. Отпустите их. Но снабдив англичанина ложной информацией. Или, скажем так, не совсем достоверной информацией. — Ясно, Ваше Превосходительство! Позвольте идти? — Ступайте… …Подполковник мерно покачивался на рессорных дрожках, дивясь крутому серпантину северного склона перевала и любуясь открывающимся видом на Ферганскую долину. Потом он отвлёкся на размышления о редкой особенности перевала Талдык: движение через него возможно круглый год, несмотря на большую высоту, чем воспользовались инженеры и сапёры при обустройстве дороги… «Как они там без меня?» — чем ближе Громбашевич приближался к месту дислокации подчинённых, тем учащённее билось его сердце от беспокойства за своих людей. И будто ответом на тревожные мысли вдалеке прозвучал мощный взрыв, многократным отзвуком пронёсшийся по горам. — Что такое? — спросил подполковник. — Не могу знать, вашсокбродь… — ответил солдат-кучер, не оборачиваясь. — Наши, видать, балуют! — Нет, это слишком сильный взрыв. Не могли мои такой сильный заряд заложить. Ну-ка, поторопи лошадей, Матвей! — Слушаюсь, вашсокбродь! А ну пошли, родимые! Но-оо! Но, пошла! В лагере стоял неимоверный переполох вследствие взрыва динамита. В результате погибли солдат-часовой, охранявший склад со взрывчаткой, и водовоз вместе со своим ишаком. Расследование происшествия взял на себя только что прибывший командир. Взрыв снёс половину скалы, в нише которой был оборудован склад, и перегородил довольно большое пространство дороги. — Тут пахнет не только запахом взрыва и гари, но и предательством с диверсией, — заявил Громбашевич и первым делом приступил к опросу возможных очевидцев. Но таковые отсутствовали, так как в момент происшествия каждый был занят своим делом. Единственным человеком, который мог пролить свет в этой ситуации, являлся Ян Мицкевич, но он был уже задержан и сидел в арестантской. — Этот хлыщ мне сразу не понравился, вашсокбродь! — воскликнул усатый фельдфебель. — Ходил тут всё, что-то вынюхивал. — Приведите его ко мне! — приказал подполковник. — Маловероятно, что это Мицкевич мог сделать. — высказал своё мнение штабс-капитан Суржанов. — Это я его от греха подальше отправил в арестантскую. — Так это Ян Мицкевич, что ли?! — удивился Громбашевич. — Во всяком случае, Ваше Высокоблагородие, он так представился. Только вы можете подтвердить его личность. Он больше недели уже здесь. В сопровождении двух солдат к юрте командира сапёров привели Мицкевича в запылённой, местами обгоревшей одежде. Бывшие сокурсники молча сжали друг друга в крепком мужском объятии. Громбашевич слегка отодвинул Яна и, придерживая его за плечи, пристально посмотрел в глаза. — Постарел, что ли?! Или нет, скорее возмужал! — Здравствуй, Бронислав! Ты тоже не молодеешь! — Ну, пойдём! Пойдём ко мне в юрту! Громбашевич в своих взглядах на жизнь придерживался мусульманских традиций: проживал в юрте, питался восточной едой, вне службы одевался как киргиз, имел внебрачную связь с киргизкой Шарапат, прижил от неё дочь, которую, при крещении дав имя Мария, определил в пансион. Вот и сейчас, расположившись на расстеленных прямо на полу коврах, пригласил присесть и Мицкевича. — Первым делом хочу тебя поздравить, Ян. Привёз из столицы депешу, что тебе присвоено звание штабс-капитана. — Благодарю! — Ну, рассказывай, что тут случилось? Чтобы тебе легче было изъясняться, скажу, что знаю о тебе всё. Или почти всё. В Петербурге склоняются к мысли о том, чтобы тебя снова отпустить в Англию. А где, кстати, твой англичанин? — Во-первых, хочу попросить прощения, что не смог предотвратить взрыв. У тебя в расположении работал английский агент и диверсант под видом водовоза-арбакеша. — Ах, это тот индус?! — Да, Кирпал Сингх… Тайный агент английского шпиона Ричарда Бартона — отца нынешнего моего протеже Джорджа Бартона. Сам Джордж остался в долине на той стороне, в связи с полученной травмой. Он дал мне для связи вот этот перстень. Оказывается, кольцо когда-то принадлежало Кирпал Сингху, но в знак благодарности за спасение во время восстания сикх подарил его англичанину. Интересы сэра Ричарда простирались и до этих мест. Поэтому он с прицелом на отдалённое будущее отправил Кирпал Сингха в эти края, чтобы он мог ассимилироваться с местным населением. Тем более инвалид ни у кого не вызывал подозрения. …После той ночной встречи Ян договорился с Кирпалом, что в дальнейшем они будут встречаться в этом же месте каждый вечер. У сикха была давно созревшая идея, каким образом остановить строительство дороги. — Я давно приметил расщелину в скале, — сказал Кирпал Сингх, — мимо которой пройдёт отрезок дороги. Если туда заложить взрывчатку, да побольше, произойдёт обвал, создав из пологой скалы отвесную. Это место невозможно будет обойти ни слева — там пропасть, ни справа — там гора. Сходите туда днём — сами увидите. — Хорошо, предположим твоя идея осуществима, но как мы туда незаметно перенесём взрывчатку. Это во-первых. А во-вторых, как мы потом уйдём без вреда для себя. — Я уже натаскал туда почти ящик динамита. Для верности надо ещё столько же. И хорошо бы всё это поднять на скалу и установить внутри расщелины. С моими ногами, как видите, это невозможно осуществить. Ещё нужен бикфордов шнур необходимой длины, чтобы мы могли убраться на безопасное расстояние. Если план удастся, то погони можно не опасаться — путь будет отрезан. — Идея хорошая, Кирпал Сингх. Только надо сделать расчёты. Действовать наобум, значит потерпеть фиаско. Тут надо посоветоваться с инженерами. Я знаю, как это сделать, не вызывая подозрений. Завтра посмотрю это место. — Хорошо, господин. А то мне надоело уже здесь. Ещё сэр Ричард обещал меня забрать в Англию. Теперь уповаю на младшего Бартона. — Да-да, конечно, Кирпал Сингх. Мистер Бартон дал мне неукоснительные указания забрать тебя с собой. Так что не волнуйся относительно этого. На следующий день Мицкевич поделился с Суржановым секретом о том, что встретился с английским агентом, работающим на перевале. Имени агента он не стал пока раскрывать, опасаясь, что того могут сразу арестовать. А у Яна были свои планы на этот счёт: живой сикх — его гарантия сохранности доверия Бартона. Если вернуться без индуса, то будет трудно привести доказательства того, что задание выполнено. Совместно с инженером Бураковским провели осмотр расщелины искомой скалы, для чего пришлось, перевалив её вершину, определиться со стороны Алайской долины, где скала была более доступна оценке. После всестороннего обследования инженер пришёл к выводу, что её действительно придётся взорвать. Иначе не сейчас, так через сколько-то лет она может самостоятельно лечь на дорогу. Только взрывчатку нужно заложить не в расщелину, а с обратной стороны, пробурив в камне шурфы. Тогда скала ляжет в нужном направлении, освободив широкое пространство. — Вот, видите, господин штабс-капитан? — спросил Бураковский Суржанова, откалывая небольшим кайлом некрепкие породы от массива скалы. — Как раз на уровне строящейся дороги есть излом и лучом расходящиеся мягкие известковые породы. Если здесь заложить динамит, то скала упадет параллельно дороге. И возможно, даже расколется на несколько частей. — Да, скала довольно-таки большая, — подтвердил штабс-капитан, запрокидывая голову. — А есть вероятность того, что всё-таки пойдёт не так? Ведь если весь этот массив рухнет на место будущей дороги и увлечёт за собой камнепад, то вызовет остановку работ на несколько месяцев, если не больше. — Да мы с коллегами-инженерами ещё раз осмотрим, сделаем расчёты и скажем своё окончательное мнение. — Хорошо, господин Бураковский. К приезду подполковника Громбашевича жду вас с результатами. — А что будем делать с этим ящиком динамита? — спросил штабс-капитан Суржанов у Мицкевича, когда Бураковский отошёл от них. — Я предлагаю пока оставить всё как есть, господин штабс-капитан. Чтобы не вызывать подозрений у агента. Здесь посторонние люди не ходят. Вы пока со своей стороны проведите расследование, каким образом со склада пропадает взрывчатка. Она ведь у вас на особом учёте?! Я тоже подключусь. Возможно, у агента есть сообщник. Кирпал Сингх был уже в условленном месте, когда туда подошёл Ян, насвистывая мелодию из популярной оперетты. Судя по тому, как сикх не находил себе места в ожидании, было ясно, что ему не терпится узнать новости. Мицкевич вкратце рассказал о результатах обследования подозрительной скалы. Но вовсе не то, что они решили с Суржановым и Бураковским, а именно то, что хотел услышать Кирпал Сингх. — В общем, твоя идея подтверждается, — сказал Ян. — Только взрывчатки надо больше. — Это не проблема, господин. Я могу почти каждый день по одному брикетику динамита брать. — Это долго, Кирпал Сингх! — провоцировал того Ян. — Время идёт. Скоро должен вернуться командир сапёров, тогда у меня могут быть проблемы. Он может меня узнать. Надо сразу и много динамита. Два ящика можешь попросить? — Это дорого, господин. У меня нет столько денег. — Я тебе дам золотые монеты. — О, тогда можно без проблем, — у сикха блеснули глаза в вечерней темноте. — Надо пять монет. — Хорошо. Держи вот три монеты. Скажи, что остальные получит после. А кто он, кстати? — Фельдфебель Аристов. Он складом заведует. Я говорю, что мне надо рыбу глушить в озере. Делает вид, что верит. — Это который фельдфебель? Маленький такой, вертлявый?! — Нет, тот, который здоровый и усатый. — Ах да! Помню, как он меня встретил здесь. На следующий день, ближе к полудню, когда все остановились на обеденный перерыв, арбакеш подогнал свою арбу к складу с динамитом. В это же время появился и фельдфебель Аристов. Он приказал часовому открыть замок, кинув ему ключи под ноги, хотя по инструкции должен был делать это сам. К слову сказать, фельдфебель никогда не пользовался авторитетом среди солдат, но подчинённое положение обязывало исполнять приказы. — В общем, Мордвинов, отпустишь ему два ящика с динамитом и закроешь склад, а я пойду пообедаю. Да смотри у меня! Ничего больше не бери! — Дык это, господин фельдфебель, наряд на выдачу надобно… — Поговори ещё мне! Сказано выдать, значит выдай!