Темные брови насмешливо дрогнули. Он все-таки посмотрел на меня. В этот раз с интересом: — Ты откуда такая бойкая к нам пришла? — Адепт Хеммери, я уверен у вас будет предостаточно времени, чтобы узнать всю подноготную вашей подопечной, — произнес Райдо, снова привлекая к нам лишнее внимание. — Так точно, сэр, — бодро отозвался Коул, вытягиваясь по струнке, только в уголках губ по-прежнему играла едва заметная улыбка. Нахал. Но симпатичный. Осознав, чем заняты мои мысли, я нервно кашлянула и на всякий случай отступила от него на шаг назад. И еще на один, чтобы уж наверняка. Я сюда пришла учиться. До всего остального мне нет дела. Очередь претенденток постепенно редела. Кому-то достались в наставники адепты с четвертого курса, парочка с пятого, но по большей части были такие же третьекурсники, как и у меня. Когда поток страждущих иссяк, Хонер скрутил свиток трубочкой и развел руки по сторонам: — На этом подготовительный этап объявляется завершенным. Каждой из девушек, изъявивших желание поступить в Академию, достался свой наставник… В этот момент панель, все так же висящая в центре арены, возмущенно мигнула красным, чем вызвала недоумение не только у Райдо, но и у остальных преподавателей, присутствующих на отборе. Все затихли. — Не понимаю, — хмуро произнес куратор. Панель снова моргнула, в этот раз даже еще ярче, чем прежде. — Кто-то пронес два артефакта, — раздался строгий женский голос с одной из боковых трибун. Проследовав за чужими взглядами, я увидела женщину с темными, забранными в строгий пучок, волосами. Все пуговки ее синего преподавательского платья, были тщательно застегнуты, а выражение лица не предвещало ничего хорошего. — Мы бы обнаружили это еще на выходе из башни, — возразил Райдо, но все-таки направился к нетерпеливо подрагивающей пластине, — сейчас посмотрю. Я встала на цыпочки и даже шею вытянула, чтобы получше рассмотреть, что он делает. Мужчина небрежно вычертил в воздухе какой-то знак, тотчас налившийся золотым свечением, и опустил его на мерцающую панель. Все затаили дыхание. — Хм, действительно, один артефакт остался неучтенным, — удивленно произнёс Райдо. — Кто пронес? — Сейчас узнаем. Он сделал очередной пас, напитывая силой свой знак, приложил обе ладони и в тот же момент перед нами появилось новое изображение. Моё. Над ареной сгустилась такая сочная тишина, что даже залихватский стук собственного сердца казался непростительно громким. Сначала все смотрели на изображение, потом дружно, будто по команде переключились на меня, и теперь сотни, если не тысячи взглядов, полных любопытства и недоумения, кололи острыми шипами. — И кто это у нас? — протянул Райдо, отступая на шаг, чтобы лучше рассмотреть мерцающий образ, — так-так-так, претендентка, в последний момент заявившая о своем желании попробовать силы на отборе. Ева Найтли. — Ну ты и… — прошипел Коул, дернув головой. Было видно, что он напрягся, но уверена, его напряг не шел ни в какое сравнение с той раскаленной волной, которая захлестнула меня по самые уши. Я не знала подробностей, но понимала, что каким-то образом умудрилась нарушить одно из важнейших правил и последствия будут более чем серьезными. — Ну что же вы прячетесь, милочка? Идите сюда. Покажитесь, так сказать, во всей красе, — голос распорядителя мягкий, но от каждого слова пробивало насквозь. Все. Допрыгалась. Хана моему поступлению. И мечтам о достойном будущем. И всему остальному. — Иду, — промычала, неуверенно переставляя ноги. Они отказывались слушаться и при каждом шаге позорно подгибались. Кажется, от страха я даже стала меньше ростом. Под прицелом всеобщего внимания я снова подошла к предательской пластине и, втянув голову в плечи, остановилась рядом с ней. Было страшно, а еще стыдно. Пожалуй, стыда было даже больше, чем всего остального. — Какой еще артефакт вы вынесли из Башни Забвения? — вкрадчиво, будто мы соучастники какого-то преступления, спросил Райдо, — нам всем очень интересно. Как. А главное зачем? — Вам не кажется, что вопросы излишни, — подала голос та самая женщина с суровым пучком на голове, — правилами запрещено брать более одного артефакта. Тот, кто посмел это сделать, автоматически исключается из числа претендентов на поступление. — Госпожа Нора, при всем уважении, — куратор почтительно склонил голову, — мы должны разобраться в том, что случилось, прежде чем наказывать провинившегося. Я пошатнулась и невольно ухватилась за локоть Хорнера, но тут же отпустила: — Простите, — прозвучало совсем жалко, — но я…не нарушала…и не знала…Я взяла только кольцо. И больше ничего. — Вот это мы сейчас и проверим, мисс Найтли. Прошу, выложите на панель содержимое ваших карманов. Не пытайтесь утаить. Вы уже попались на нарушении и если добровольно не предъявите артефакт, мы будем вынуждены обыскать вас. Уверяю, шансов что-то скрыть просто не существует. — У меня ничего нет, — полезла в левый карман платья и достала оттуда не дожёванный кусочек мяса. Он оказался жутко жестким и невкусным, но я не хотела обижать сторожа, так любезно угостившего меня завтраком, поэтому тайком сунула в карман, а выбросить забыла, — вот. — На панель кладите, пожалуйста, — Райдо отодвинул от себя мою ладонь с убогим куском. Я аккуратно выложила его в центр пластины. И ничего не произошло. Кусок мяса оказался куском мяса. — Продолжайте. Из кармана на поясе я достала носовой платочек, который был в комплекте с платьем. Его тоже положила на проверку и тоже ничего не произошло. А потом сунулась в правый карман и нащупала там что-то непонятное. Вытащила руку из кармана и, разжав потный кулак, обнаружила ту самую щепку из Башни Забвения. — Быстрее, мисс Найтли. Очень много людей ждет завершения этого представления. Я положила огрызок на панель следом за куском мяса и платком, надеясь, что и в этот раз ничего не произойдет. Но увы. Раздался уже знакомый гул, и над нашими головами развернулось очередное изображение. Еще один темноволосый парень. Только постарше, чем Коул и явно посерьезнее. Но самое дурное, что, спустя пару мгновений, я узнала в нем того самого типа, который выдернул меня из-под колес эр-мобиля в Муравейнике. И, судя по его лицу, он не рад новой встрече. Совсем. Ни капли. — О, неуловимый адепт Лекс Верано с пятого курса, — ухмыльнулся Райдо, — неплохой выбор…был бы. Если бы не нарушение. — Я не знала, что это артефакт! — А что еще кроме артефактов может находиться в комнатах Башни Забвения? — Он был не в комнате! — взмолилась я, складывая ладони домиком, — а на верхней площадке возле лестницы! Изображение стало мрачнее тучи. И без того темные глаза стали совсем черными. — Как интересно…не в комнате, значит, — Хонер недобро ухмыльнулся и, заложив руки за спину, подступил ближе, рассматривая новый артефакт, — и что такое? — Простая щепка, — произнесла я и, видя недоумение, поспешно пояснила, — я к башне бежала через сад и наступила там на что-то. Заметила только когда оказалась на лестнице, и решила, что надо чем-нибудь отковырять… Парень на изображении закрыл глаза, сжал пальцами переносицу и сморщился так, будто пытался убедить себя, что убийство — это плохо, гадко и недостойно адепта академии Весмор. — Продолжайте, — подбодрил Райдо. — Ну…я…— обвела взглядом толпу, ловившую каждое мое слово, — отковыряла это добро щепкой. Ладно хоть оно оказалось сухое и не вонючее, а то вообще бы стыдоба была. — Артефактом, вы хотели сказать? — Я не знала, что это артефакт. Просто подобрала ее с пола, использовала и зачем-то сунула в карман. От волнения даже не заметила. Простите, что так вышло. Я и подумать не могла, что это что-то важное. В конце рассказа парень на изображении уже открыл глаза и так недобро на меня смотрел, что даже в боку закололо. — Похоже, у нас целых два нарушения? — Хонер расплылся в совершенно недружелюбной улыбке, — Так, адепт Верано? Что вы там притаились? Выходите к нам. Мы будем очень рады лицезреть вашу персону рядом с нашей скромной компанией. При этих словах в третьем ряду поднялась напряженная фигура. Я даже дышать перестала, наблюдая за тем, как парень спускается по ступеням и подходит ближе. Он лишь вскользь прошелся по мне сумрачным взглядом, а у меня аж дрогнуло внутри и понеслось вскачь. — Напомните мне, пожалуйста, где адепты, которым оказали честь помочь новобранцам, — слово «честь» было выделено интонацией, — должны размещать свои артефакты? — В комнатах, сэр, — твёрдо произнес темноволосый, заложив руки за спину. У него была жесткая выправка, уверенные движения, в которых безошибочно угадывалась хорошо контролируемая сила. В мою сторону он больше не смотрел, но я чувствовала, как начало калить уши и щеки. Кажется, кто-то темноглазый самозабвенно крыл меня хорошими и добрыми словами, желал счастья, здоровья и всяческих благ. — Где его оставили вы? Секундная заминка, потом так же твердо, но со скрипучими нотами: