Я разжала ладонь, показывая кольцо. Позади меня причитала румяная пухлая брюнеточка: — Не успела ведь ничего, — сокрушалась она, — в последнюю секунду схватила то, что под руку попалось. Дальше я ее не слушала, потому что проверяющий, сделал пометку у себя в свитке, и жестом отправил меня по дорожке, над которой ажурной аркой сплетались лианы с нежно-розовыми цветами. Впереди слышался гомон десятков голосов, и с каждым шагом волнение все усиливалось. А когда вышла на площадку, окруженную вздымающимися в несколько ярусов трибунами, и вовсе стало не по себе, потому что я почувствовала себя маковой булочкой на прилавке. Свободных мест не было, как и женщин, а вот парней – хоть отбавляй. И все они с не только с превеликим интересом нас рассматривали, но и, не особо церемонясь, обсуждали. — Я бы вон той рыженькой с удовольствием помог… Пару раз, — прозвучало откуда-то справа, и следом взрыв хохота. О, боги… Куда я попала? Глава 4 Кажется, нервничала здесь только я. Остальные девушки выходили на арену достойно и даже с каким-то затаенным ликованием во взглядах. В этот момент, очень остро ощущалась разница между девочкой, выросшей в трущобах Муравейника, и остальными, привыкшими к устоям и правилам Хайса. Мне неоткуда было узнать правила отбора. До сегодняшнего дня я и понятия не имела ни про артефакты, ни про арену, на которой буду стоять как лошадь на базарной площади. На нервной почве аж спина зачесалась. Мне показалось, будто по коже ползут десятки муравьев, перебирая своими крошечными лапками. Передернуло. Тяжело выдохнув, я расправила плечи, нашла где-то на задворках улыбку и вытащила ее на поверхность. Что я в самом деле? Такой путь проделала, чтобы поджать хвост и прятаться за чужими спинами? Ну уж нет. Если для поступления надо скакать на сцене на всеобщем обозрении, то буду скакать, причем выше, чем все остальные. Мачеха всегда говорила, что я упрямая, как осел и настырная, как чайка в порту, вот и посмотрим, как эти качества пригодятся в Академии. Ждать пришлось долго. После нашей оставалось еще две группы, каждая из которых также имела в своем распоряжении по десять минут. И только когда все участницы вышли на арену, раздался голос куратора: — Все претендентки на поступление прошли через башню Прозрения. На трибунах в тот же миг стало тихо, девушки на арене замерли, превратившись в каменные изваяния, а я так и во все остановилась на середине вдоха. — Настало время узнать, кто же удостоится чести быть наставником для юных дев. Слово «чести» прозвучало с издевкой. Райдо не скрывал своего отношения к нашей компании, и, кажется, совсем в нас не верил. От этого стало обидно. Причем не только мне. Стоящая на два шага левее, блондиночка стиснула кулаки и, сверкнув голубыми глазищами, упрямо вскинула подбородок. В ее позе читалась решимость, а я почему-то подумала, что такие как она не сдаются и идут к своей цели…по чужим трупам. С трибун донеслось несколько комментариев на грани пошлости, но они смолкли сразу, как только Хонер обернулся: — Кто-то из адептов хочет что-то сказать? Может, есть желающие толкнуть торжественную речь в честь нового набора? Желающих не нашлось, и Райдо, убедившись, что все заткнулись, продолжил: — Итак приступим. Первая претендентка на поступление в Академию Весмор — Ксандра Морей. Выйдите, пожалуйста, вперед и положите свой артефакт на панель. Откуда ни возьмись, на арену выплыла мерцающая пластина размером с книгу и зависла в метре над землей. Девушка, которую вызвали, очень волновалась и пока шла, умудрилась дважды споткнуться, чем вызвала смешки не только на трибунах, но и среди остальных поступающих девиц. Покраснев до кончиков волос, она положила крошечный кулон в центр панели и тут же отпрянула, словно боялась, что ее покусают. Пару секунд ничего не происходило, а потом над пластиной развернулось изображение светловолосого парня. Под всеобщий хохот он изумленно и как-то бестолково хлопал глазами. — Ну что же вы растерялись адепт Блейк? — хмыкнул Райдо, — выходите, принимайте свою подопечную. Справа на третьем сверху ряду наметилось какое-то движение и, присмотревшись, я увидела этого самого парня. Он неуклюже пробирался мимо своих приятелей и даже кому-то отвесил леща за очередную плоскую шуточку. — Знакомьтесь. Олаф Блейк третий курс. Воздушник. Ксандра смотрела на своего свежеобретённого наставника с откровенным благоговением, а девочка позади меня только фыркнула: — Подумаешь, третий курс. Мелкий еще. Толку никакого не будет. Тем временем Райдо продолжал называть имена претенденток. Они покорно выходили к панели и выкладывали свой артефакт из Башни Забвения. Те, кто уже получил наставника, вместе с ним отходили на другую сторону арены, а остальные, затаив дыхание ждали своей очереди. Мое имя прозвучало четырнадцатым. Да, я считала, замирая каждый раз, когда Райдо объявлял новую претендентку. И когда очередь наконец дошла до меня — чуть не хлопнулась в обморок — Ева Найтли. — Я здесь, — проблеяла, чуть не закашлявшись. — Проходите, пожалуйста. Чувствуя, как на меня смотрят все присутствующие, я доковыляла до панели и выложила на нее тяжелое кольцо с синими всполохами в темном камне. — Кто у нас тут? Секундная заминка и в воздухе появилось изображение того, кто будет моим наставником во время поступления. Волосы темные, непослушными прядями падают на глаза. А глаза сами хитрющие, как у черта и смеются. — Коул Хеммери. Третий курс. Огневик. При этих словах изображение подмигивает и так явно усмехается, что у меня дергаются колени. О Боги… Это самая наглая морда из всех, которые я когда-либо видела. Я нахожу его взглядом среди толпы. На верхнем ряду, том самом, где веселились громче всего, под очередной взрыв хохота поднимается мужской силуэт. Нормальный такой, рослый. Не задохлик какой-нибудь и не толстый. Спортивный и пружинистый. Ему явно весело, а вот мне что-то не до смеха. Я еще раз смотрю на ухмыляющееся изображение и смущаюсь, особенно когда слышу позади голос с томным придыханием: — Ух ты, какой интересный. Везет же некоторым. Я своего везения совершенно не ощущала. Наоборот, наблюдала за тем, как он, небрежно заправив руки в карманы, спускается по лестнице, и с каждым шагом все больше уверялась, что обрела в его лице очень большие проблемы. Наконец, он остановился рядом со мной. Высокий. Первым делом я уткнулась взглядом в матовые пуговицы камзола на груди, потом медленно поднялась выше. Скользнула по рыжей нашивке огневиков, по уверенному развороту плеч, и переключилась на лицо. Глаза у него были под цвет формы ­– темно-синие, с яркими крапинками, такими же как в камне того перстня, который я вынесла из башни. — Привет, мелочь, — сказал он и самоуверенно улыбнулся. Улыбка у него была такая…такая…В общем, не знаю какая, но при ее появлении за моей спиной кто-то снова восторженно хрюкнул. Он это понял и улыбнулся еще шире, а я сразу вспомнила нашего местного ловеласа Яшку из Муравейника. Он половину девок в нашем районе перетискал и даже ко мне не раз подкатывал, хоть и получал от ворот поворот. Мы из-за этого даже с Камиллой разругались. Она по нему тайно сохла, исписывая целые страницы в своем дневничке его именем и сердечками, и никак не могла понять, почему он пристает ко мне, а не к ней. И вот, передо мной стоит похожий экземпляр, абсолютно уверенный в своей неотразимости. Какой из него наставник? — Привет, — беспомощно оглядываюсь на распорядителя. Но он же занят объявлением следующей претендентки и ему нет никакого дела до моих проблем. Коул тем временем нагло подцепил меня под руку и буквально отволок в ту сторону, где уже стояли пары претендентка-наставник. — Пусти меня, — прошипела сквозь зубы, но под пристальными взглядами толпы, обиваться не стала, только пообещала, — или я тебя покусаю. — Злюка? — спросил таким тоном, будто ничего забавнее в его жизни не происходило, — это радует. Чему он радовался, я не поняла, но при первой же возможности высвободила руку из его захвата и потерла то место, где до этого были его пальцы. Хватка у него была жесткая, да и вообще он производил впечатление человека, уверенного в своих силах. Стараясь не привлекать к себе внимания, я украдкой глянула на его профиль. Породистый. Зря я его с Яшкой сравнила, тот даже рядом не стоял. — Можешь, любоваться не так открыто, — не оборачиваясь, поинтересовался наглец, а я в ответ покраснела, как отборная свекла. — Я не любуюсь. Я оцениваю масштабы катастрофы.