— Неплохо, — со смешанной с изумлением досадой протянул он, когда я прошла все зачетные задания. — Даже не ожидал… Угу. Я тоже не ожидала, что вредным преподавателем, решившим усложнить Радише жизнь, окажется тощий Крэл. Хотя и стоило бы, вряд ли в академии сыщется еще один такой же гад. — Значит, вы поставите зачет, магистр Литас? — спросила я, неосознанно коснувшись ладонью спрятанного под формой амулета подруги. Самостоятельно оценить полученный результат не вышло — Радиша себя со стороны не видела, а для Лэн амулет преградой не являлся, — и, перед тем как отправиться на пересдачу, я нашла Карла. Он меня не узнал и вообще заметил лишь тогда, когда я поздоровалась. Крэл явно издевался. Задумчиво возвел глаза к потолку, словно прикидывая, достойна ли сия студентка величайшей милости или же обойдется. Нестерпимо зачесались кулаки, а еще показалось, что Алек немного несимметрично разукрасил мерзкого магистра. Так и тянуло подправить… — Поставлю, — наконец выдал тощий, будто делая невероятное одолжение. — В виде исключения и со скидкой на травму, — ввернул он, гадко ухмыльнувшись. Перед глазами аж все потемнело. Пришлось стиснуть кулаки еще сильнее, чтобы удержаться и не наделать глупостей. Скрепя сердце поблагодарила сволочь в преподавательской мантии и буквально вылетела из зала, кипя от негодования. Вот же… гнилая душонка! Хотя о чем это я, он себя более чем ярко вчера проявил, пытаясь обвинить Дана! И чему такой тип может научить студентов? Зависти, злобе и подлости? Обязательно расскажу Даниэлю. И Алеку — тоже. Не знаю, смогут ли они поставить зарвавшегося тощего на место, но очень на это надеюсь! Охваченная не самыми добрыми эмоциями, по сторонам я не смотрела. Я вообще дороги не разбирала и вполне закономерно на кого-то налетела. Подняла голову, тут же ее опустила, пробормотала извинения и поспешила дальше, пока жертва столкновения не опомнилась. Но удаче сегодня явно надоело играть на моей стороне. — Подожди! — негромко окликнул Алек Арто. Я вздрогнула и ускорила шаг, сделав вид, что не услышала, но магистр, неизвестно по какой причине возжаждавший пообщаться со студенткой, не отставал. Неужели узнал?! — Радиша, пожалуйста… Не узнал, но легче от этого не стало. Я застыла, не оборачиваясь и судорожно соображая, что делать и как быть. Непривычно мягкий тон, пальцы, крепко, но осторожно сжавшие плечо… Ох, Радиша, скромница ты наша… Богиня милостивая, куда я умудрилась влезть?! Я еще ниже опустила голову. Алек стоял позади, не убирая руки, не делая попыток заглянуть в лицо, а потом тихо сказал: — Радиша, прошу, просто выслушай. Ты же знаешь, как сильно я… И на этом мои нервы не выдержали. Резко обернувшись, я с изумлением уставилась на бледного, взволнованного Алека, в глазах которого постепенно разгоралось узнавание… — Грейс?! — прошептал он, отпрянув так, словно я была демоном. Сейчас я бы и сама хотела им быть, дабы немедленно провалиться сквозь землю и накрепко позабыть о чужих тайнах, в которые оказалась замешана по чистой случайности и против воли. Но, увы, демоном я не была, а потому пришлось брать себя в руки и думать, что же делать дальше. — Ты не видел меня, я не видела и не слышала тебя, — скороговоркой выпалила я, пока Алек не успел опомниться, и, не дожидаясь ответа, бросилась наутек. Вот так, с разбегу, вторгнуться в тайну подруги — это уметь надо! И ведь не отмахнешься теперь, не забудешь. Алек, конечно, замечательный и вообще лучший друг Дана и брат Лэн, но… за Радишу было тревожно. Не слишком-то он серьезен, а она… романтична, доверчива. Моих колючек у нее нет, и не уверена, что это хорошо. Но и вмешиваться в ее жизнь я права не имела. Она же нам с Лэн ни словечка про Алека не сказала, значит, не считает нужным, чтобы мы знали. Выбравшись на свежий воздух, я глубоко вздохнула, успокаиваясь, оглянулась и, убедившись, что одна, сняла амулет. Спрятала его во внутренний карман куртки и замерла в нерешительности. До назначенного отцом часа время еще оставалось, но идти в комнату не хотелось. А придется. Хотя бы для того, чтобы отдать Радише амулет. Сложно будет промолчать, но… Нельзя без спросу лезть в чужие дела. Нельзя, и точка. Даже если это дела подруги, за которую я переживаю. Погода стояла солнечная и теплая. Шла я медленно, вдыхая горьковатый осенний воздух и стараясь ни о чем не думать. Голова гудела, и я боялась, что она вот-вот лопнет — от избытка вопросов, предположений, сомнений и подозрений. В какой-то момент действительно удалось отрешиться от мыслей и целиком сосредоточиться на шелесте опавшей листвы под ногами, шорохе ветвей, воробьиной перебранке возле неглубокой лужи… Я настолько расслабилась, что едва не подпрыгнула, когда на моем предплечье сомкнулись чьи-то пальцы. Дальше тело действовало словно само по себе. Поворот, слабые, но болезненные чары-молнии, подсечка… И вот у моих ног, красиво распластавшись в ворохе разноцветной листвы, лежит сам помощник ректора. Вот же демоны… — Опасная девушка, — простонал он, пытаясь подняться. — А нечего подкрадываться, — смущенно буркнула я, и не думая помогать. — Я не подкрадывался, — наконец-то встав на ноги, покачал головой Марк. — Я тебя звал. Не слышала? Стало стыдно. Отрешилась от проблем, называется! А в итоге новые заработала. — Прости, — вздохнула я, надеясь, что правая рука магистра Корревайн мстительностью не отличается. — Пустяки, — отмахнулся Марк, вытащил из растрепавшейся косы ярко-алый кленовый лист и, повертев его в пальцах, выбросил. — Я хотел с тобой поговорить. — Я спешу, — попыталась спасти себя я, предчувствуя, что разговор ничего хорошего не принесет. — Ничего, надолго не задержу, — проигнорировал возражения Марк и, сцапав меня под локоток, потащил в противоположную от общежития сторону. Я ощутила, что нас накрыло пологом невидимости, и занервничала еще сильнее. — Скажи, это правда, что Иридайн — твой жених? — без обиняков вопросил он. — Правда, — нахмурилась я. — И что с того? — Ты не выглядишь счастливой невестой, — заявил Марк. И надо было бы промолчать, но отчего-то не вышло. Словно кто за язык дернул! — Это брак по договору, — выпалила я. — Счастье там не предусмотрено. Сказала — и сама себе удивилась. С чего бы мне с ним откровенничать?! Но сделанного не воротишь, сказанного — тем паче. Я дернулась, освобождая руку, и остановилась. Марк тоже встал, внимательно разглядывая меня, словно впервые видя. Я даже поежилась от такого пристального внимания, но взгляда не отвела. — Что тебе надо? — спросила, не выдержав. — К чему этот интерес? — Я могу помочь, — пожал он плечами. — В чем? — не поняла я. — Расторгнуть помолвку. — Это невозможно, — мотнула я головой. — Без согласия Дана… — Нет ничего невозможного, — перебил Марк. — Стоит только захотеть. — Зачем тебе это? — подозрительно прищурилась я. — Не веришь в то, что люди способны на добрые дела? Я лишь усмехнулась. Да, мне еще и восемнадцати нет, но это не значит, что я настолько наивна. — Хорошо, — поколебавшись, кивнул Марк. — Я был в такой же ситуации. И знаю, каково это — быть лишенным права выбора, зависеть от решения других. Понимать, что счастливым тебе никогда не стать. Не самые приятные ощущения, не правда ли? Я промолчала. Не самые — слишком слабо сказано. Осознание, что всю жизнь предстоит провести с человеком, который тебя не любит и вряд ли полюбит, убивало. Выедало изнутри, отравляло, мешало дышать… Я судорожно вздохнула и с удивлением поняла, что плачу. Торопливо провела по щекам ладонями и упрямо закусила губу. — Вижу, тебе это знакомо, — сочувственно улыбнулся Марк. — Ты нравишься мне, Грейс. Я смог помочь себе. Смогу помочь и тебе. Если ты того захочешь. Если решишь, что достойна большего, чем следовать выбранным за тебя путем. — Я… не знаю, — прошептала я, чувствуя, как запертая в душе боль вновь рвется наружу. — Грейс… Это твоя жизнь. Ты имеешь полное право прожить ее так, как считаешь нужным. И если все-таки решишь освободиться, дай знать. Я помогу. В любое время. Марк сжал мою дрожащую ладонь и, не прощаясь, ушел, оставив полог. Который пришелся очень кстати… ГЛАВА 28 Если подруги и заметили мои покрасневшие глаза и распухший нос, то тактично не подали вида. Я обрадовала Радишу вестью о сданном зачете, вернула ей амулет, а когда она, радостная, похромала делиться счастьем с сокурсниками, поведала внезапно свалившуюся на меня тайну будущей целительнице, предварительно стребовав клятву молчать. И удивилась, обнаружив, что новость ее не особо взволновала. — Не переживай, — улыбнулась Лэн. — Алек последнее время сам не свой ходит, никогда его таким не видела. Радиша ему очень нравится, поверь. Наверное, придется. К тому же он ведь говорил, что я красивая, и будь мой характер менее колюч и более покладист… То получилась бы Радиша! Поболтать на эту тему, обсудив надежды и опасения, не вышло. В окно тихо постучали, и, когда я открыла створку, в комнату влетел бумажный голубь. Покружился под потолком, спланировал на мою ладонь и, вспыхнув, превратился в тонкий лист бумаги. Я пробежалась глазами по ровным строчкам, написанным хорошо знакомым почерком, и, быстро переодевшись, поспешила к воротам академии. Где-то на полпути пожалела, что не выпросила у Лэн немного ее зелья. Руки предательски дрожали, да и дыхание сбивалось… Нет, хотелось узнать все, что от меня скрывали, но, оказавшись в шаге от разгадки, я отчего-то испугалась. А вдруг правда мне не понравится? Ведь не зря же отец столько лет ее избегал. Пришлось остановиться и несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть. Что бы там ни было, знание лучше неведения. Я уже не ребенок и сумею справиться если не со всем, то со многим. А для того, с чем не сумею, у меня есть отец. И Дан. Поймав себя на последней, не слишком-то взрослой, мысли, я сокрушенно вздохнула и, упрямо вздернув подбородок, пошла дальше.