— Почему вы не сообщили об обмане? — А кто сказал, что я не сообщил? — Но почему?.. — Мысли окончательно разбежались. — Почему вас допустили к экзаменам? Нам было интересно, как вы справитесь. Вас ведь абсолютно не смущало то, что наша академия специализируется на некромантии. При этом у вас нет и капли дара. И вы девушка. Поверьте: когда прожил долгую жизнь и просуществовал в посмертной форме еще дольше, замечаешь интересные вещи, которые для других не имеют значения. Я старалась сообразить, что он имеет в виду, но смысл ускользал. — Потом поймете. — Декан пошевелил пальцами, словно кого-то подзывая. К нам неторопливо подлетели мой плащ и рюкзак. — Аманда, проводи девушку в деканат, — обратился он к воздуху. — Покажи дамскую комнату, думаю, леди захочет переодеться. Или ваш костюм действительно приносит удачу? Покраснев, я пожала плечами. Тут как посмотреть — друга потеряла, но к экзаменам меня допустили. Лишь попав в дамскую комнату и сменив отцовские вещи на слегка помятое платье, поняла, как сильно задели слова Дастина. Мы дружили с пеленок, и он одним махом все перечеркнул. А ведь могли бы попробовать потянуть время, сыграть непонимание. Придумали бы что-нибудь, уверена! Выкрутились бы, соврали. К примеру, мол, только что поменялись одеждой. Вот буквально пару секунд назад. Поспорили, смогу ли я войти в академию. Проверить не успели. Да, сильна я задним умом! Но Дастин даже не попытался ничего придумывать! Сразу обвинил меня в воровстве! Громко шмыгнув, я смахнула слезы обиды, потерла покрасневший нос. У переносицы красовались два крохотных коричневых пятнышка. Надо же, Закери прав — конопушки. Опять идти в эльфийский салон красоты и терпеть малоприятную процедуру. Матушка считала, что леди не должны щеголять веснушками. Поэтому раз в три месяца меня тащили в «Серебряный локон» выводить любовь солнца… слизнями. Гадость редкостная. Первый раз увидев неторопливо путешествующую по лицу клиентки пакость, я чуть не испепелила живое средство от кожных дефектов вместе с частью прически дамы. Потом привыкла. Радовало, что солнышко любило только мой нос. — Ребенок, ты не спишь? — взволнованно спросил голос мамы. — Нет. — Я задумчиво покрутила браслет, вытащила из рюкзака гребень и расплела растрепавшуюся косу. Для полноты превращения в юную леди не хватало распущенных волос. — Что случилось? — Отец Дастина у нас. Когда успел родителю нажаловаться? — Мам, я все объясню. — Ты уж постарайся. Должна же я знать, почему к нам посреди ночи заявляется лорд Станли и объявляет, что его сын идиот и, что бы Дастин там себе ни надумал, вашу помолвку он не расторгнет! Только если Дастин будет содержать себя сам. Что у вас произошло? То есть про остальное он отцу не сказал? — Мы немного поссорились. — Энджения. — Хорошо, ма, мы сильно поссорились. Он сказал лишнее, я… в общем… тоже, — чуть не ляпнула, что Дастину придется волосы наращивать. Вот бы матушка удивилась. Встретиться с женихом я при всем желании не могла: он в академии, я на полпути к бабушке. — И только-то? Согласна, звучит неубедительно. Но пока сойдет, главное — до завтра дотянуть, а потом, после экзамена, буду сдаваться родителям. И то, что Дастин не стал рассказывать о нашей афере или не успел рассказать, мне только на руку. — Да вы в детстве все в синяках ходили после ваших ссор, и ничего, мирились! — продолжила размышлять мама. — А тут сразу помолвку расторгать! Вы же так хорошо ладили? — Ну, так вышло. — Ладно, ребенок, приедешь завтра к бабушке, свяжись. — Да, ма. Спрятав расческу, я, заправив рыжую прядь за ухо, заспешила в деканат. В приемной меня ждал незнакомый призрак. Молодой мужчина в строгом костюме представился Эштоном, секретарем декана, вручил сверток с формой для завтрашнего экзамена и ключи от комнаты с изящным номерком. — Захотите поесть, в гостиной есть колокольчик, позвоните, и вам принесут перекусить. Пожалуйста, не покидайте комнату до экзамена. Без указателей тут легко заблудиться. — Призрак приветливо улыбнулся и пожелал: — Удачи на экзамене, леди. Поблагодарила секретаря и отправилась по стрелочкам искать свою комнату. Комната оказалась гостевыми апартаментами со спальней, гостиной, небольшим кабинетом, ванной, уборной и балконом, с которого открывался вид на ночной сад. Тонкие драпировки, светлые ткани, обилие приятных глазу мелочей вроде пейзажа на стене. Слишком шикарно. Студенты живут в восточном крыле замка, а нас поселили на верхних этажах западного. Преподавательского. Под присмотром старших. Об этом сказала гномка из гардероба, когда я умудрилась прозевать стрелку и немного заблудилась. Быстро освежившись и заказав ужин колокольчиком, я устроилась с появившимся из воздуха подносом с булочками и стаканом молока в кресле на балконе. Вяло жуя выпечку, бездумно разглядывала звезды. День выдался суматошным, насыщенным событиями. Уставший мозг отказывался понимать, как я умудрилась за несколько часов кардинально изменить свою жизнь. Утром от скуки сбежала на ярмарку. Потом лезла в погреб за элитным шоколадом, затем — на забор, выполняя глупое задание юных шантажисток, пригрозивших, что расскажут отцу, почему я «проспала» завтрак. И вот я в Академии мертвых. Без одного экзамена студентка! — Приятного аппетита, конопушка! Я чуть не облилась молоком от неожиданности. — Рот закрой, а то птичка влетит! — Закери подтянулся и перепрыгнул через перила. Повесив на них куртку, довольно потер руки, увидев поднос с едой. — А ты симпатичная! — Это ты мне или булочкам на подносе? Шелдон громко фыркнул. — Ты тоже ничего, — пробормотала я, разглядывая тонкий и на вид ненадежный плющ, по которому ночной гость ловко взобрался на балкон. — Будем знакомиться, леди-плащ? — Закери уселся в соседнее кресло, отщипнул кусок булочки. — Энджения Кейн? Граф Кейн — твой отец? — Угу, — кивнула я, попивая молоко. — А придурок, которого декан Адам отправил к ректору, сын графа Станли? — Закери отщипнул кусок от второй булочки. Я снова кивнула и ревниво придвинула блюдо к себе — так он мне всю еду перепортит. — Жадина! — хмыкнул Шелдон. — А я сын барона Шелдона, но ты это уже поняла, да, зубрилка? — Слушай, не нарывайся, а? — Вот как можно то вести себя нормально, то быть такой заразой? — А может, я не нарываюсь? Может, у меня в комнате водопровод сломался и я ищу альтернативный способ ополоснуться? — Перебьешься! Сходи в сад, тут наверняка найдется какой-нибудь фонтан. — Я шлепнула по наглой конечности, потянувшейся к моим булочкам. — Есть. И пруды, и пара луж есть. Но их обитатели будут против моего общества, а потом декан Адам будет против несанкционированного уничтожения наглядных пособий, поэтому давай делай мне душ! — В карих глазах прыгали бесенята. — Только вместе с массажем! — отсалютовала ему стаканом молока. — Молнии, град, смерч — выбирай. — Жадина! — Повторяешься. — Теряю дар речи при виде тебя. Я поперхнулась молоком. Закери заботливо похлопал по спине. — А откуда ты столько знаешь об академии? Закери потянулся до хруста в суставах, загадочно улыбнулся и выдал: — А я тут что-то вроде вечного студента. Никак отчислиться не могу. Второй год обратно принимают! — Как это? — Впервые слышала, чтобы студенты не могли откуда-то отчислиться. Кроме разве что… — Я под королевский указ номер двести тридцать восемь дробь один попадаю, — подтвердил догадку Закери. — Врожденный дар, смертельный для окружающих? — Я, не веря, смотрела на худощавого парня, обладающего поистине катастрофической врожденной силой. Такие маги либо сразу получают приглашения в лучшие вузы своего направления и обучаются там до полного контроля над силой (порою это занимает не только студенчество, большая часть магистров, преподающих в академиях, — бывшие особо опасные) или в обязательном порядке носят блокирующие магию браслеты. Последнее плохо сказывается на здоровье и значительно сокращает продолжительность жизни. Такой дар был у папы. Мне повезло. Закери, видимо, нет. А забыла я об этом указе из-за нервов. — Но вас же не отчисляют? — В том-то и дело, — поморщился Шелдон. — У меня вышло. Но отец опять отправил документы. Пока не исполнится двадцать один, он может распоряжаться мной точно вещью! Не хочет понять, что мне браслеты милее, чем тут… время терять. Ничего, придумаю! Защиту от вранья они сняли, а привязку к академии как-нибудь обойду. — Защиту от вранья? Привязку? — Ага. Ректор на меня наложил, чтобы на экзаменах смухлевать не мог. Я, солнышко, на экзамене не мог дать неправильный ответ, даже если все кладбища в округе поднял бы! Знаю, значит, отвечу! Чтоб им зомби приснились! А для надежности, с разрешения отца, меня сейчас еще и к месту привязали, чтобы не сбежал. Не знала, что они так могут? Вот я тоже до сегодняшнего вечера не знал, пока за воротами не оказался. Я понимала стремление Закери к свободе. Но стоит ли оно того? Ведь ценой будут его здоровье, его жизнь. Не проще ли потратить время и, овладев силой, спокойно жить дальше?