«Я просто всегда хотел такого друга, как ты». «Увы», — глухонемой виновато пожмет плечами. Илиас подумал, напечатал еще одну фразу и снова протянул ему телефон: «Или такую сестру, как ты. И ты не глухонемая. Я правильно догадался?» Он, а вернее, она, подняла голову. Глаза в глаза. И новый вопрос в телефоне Илиаса: «Можешь хотя бы сказать, почему ты им притворялась?» Она, помешкав, набрала ответ на своем мобильном и протянула его ему: «Человек, который ищет меня, знает мой голос. И он считал, что я не могу сыграть парня». И он считал, что я не могу сыграть парня» «Он ошибся. Как тебя зовут?» «Прости, но этого я тебе не скажу. Поверь, так будет лучше. Прощай. Надеюсь, ты придумаешь, что сказать отцу. Этих денег должно хватить, чтобы попробовать исправить твой слух». Затем, толкнув ему в руки конверт с деньгами, она быстро уйдет. Только у входа в метро она обернется. Илиас все еще смотрел на нее и вдруг в трогательном жесте глухонемых поднял вверх сложенные руки. Он желал ей удачи. Она повторила этот жест. Через секунду она растворилась в толпе у площади Синтагма. Это была Лиза. Похоронив свою мать, она была с ней до конца. Буквально. *** На следующий день ровно без четверти десять утра хорошо отдохнувший Исаев на «Кавасаки» припарковался у «Альфы». И первое, что увидел Андрей: у подъезда стоял Одинцов. Плюс: значит, бывший шеф уже прибыл. Минус: Одинцов как-то уж чересчур мрачно разглядывал чистое небо. — Привет. А где тот взрослый дяденька, который вечно с охранниками везде ходит? — решил пошутить Исаев. Олег ответил ему взглядом унылого сенбернара: — Привет. А шеф подъехал сюда еще двадцать минут назад. — Да? А чего же он мне вчера не позвонил? Я бы тоже пораньше приехал. — Андрей за ремешок привесил шлем себе на руку. — Я так понял, что он решил сначала провести тет-а-тет с вашим Фадеевым. — Премило! — Как есть. Слушай, нет сигареты? «Что-то у вас с Максом Валентиновичем при встрече со мной наблюдается общая нездоровая тенденция». — Олег, а может, в «Альфу» пойдем? — предложил Андрей. — Я тебе кофейку налью и печеньку дам. А то курить вредно. — Ой, кто бы говорил! А в «Альфу» я не пойду. — Одинцов заложил руки за спину и покачал головой. — Не хочу я в «Альфу». Я курить хочу или, вообще, надраться. Настроение абсолютно паршивое. — Исаев молча, без слов протянул ему пачку. Вытащив сигарету, Олег размял ее в пальцах. — В общем, фиговое у меня настроение, — повторил он, забросил ее в рот и тут же вынул ее. — Вот интересно, зачем я пошел в полицию? Я же по первому образованию преподаватель итальянского языка. А может, взять и бросить все к чертовой матери и умотать в Италию? Остепенюсь там, может, женюсь. Буду виноград там выращивать или эти их красные апельсины... — Или квадратные арбузы, сейчас это модно... — протянул ему зажигалку Андрей. — А при чем тут арбузы? — разозлился Олег. — И вообще, чем это плохо? — Олег... — Ну? — Ты когда последний раз отпуск брал? — Что? — Одинцов растерянно поправил очки. — Не помню. Кажется, позапрошлой зимой. А что? — А то. Отдохнул бы ты от Домбровского, а? — Да иди ты! — обиделся Одинцов. — Я с ним, как с человеком, а он... Лучше дай зажигалку! — Так вот же она, я ее перед твоим носом держу. Но, вообще, я бы правда пошел. А то как бы не разнес без меня нашу «Альфу» твой Макс Валентинович. — Слушай, Андрей, — Одинцов прикурил, выдохнул дым и прищурил глаза, — я все спросить у тебя хочу. Ты за что Домбровского так не любишь? — А очень просто. Общая линия поведения, методы давления и его поступки. — Поступки? — Олег выжидающе уставился на него. — В смысле?