— Что ты сказал? — до корней волос вспыхнул Домбровский. — Что ты ска...? — Я сказал... — медленно начал Исаев. — Андрей! — Фадеев попытался успокоить его. — ... что ваша дочь лучше вас. Я бы на месте Алекса за нее любому глотку порвал, а вы... Что вы сделали для нее и ради нее? Будут новости, позвоню. До свиданья. Домбровский дернулся, как от удара хлыстом. Потом перевел яростный взгляд на Фадеева, кивнул ему и пошел к двери. Через секунду дверь, хлопнув, закрылась. Исаев потер ладонями лицо, чертыхнулся и съехал на стуле вниз. Прижав затылок к подголовнику, Андрей закрыл глаза. «Надо было сказать ему, что было «в-пятых». А с другой стороны, не пошел бы он в задницу? Ничего, справлюсь сам. Вспомню прошлое, обложусь документами и вытащу bro. В СИЗО он не будет сидеть. Всё! Я сказал». — Ты не суди его строго, — догнал его голос дядь Саши. — Поверь, он нормальный мужик, только он въедливый. И опять же поверь, он не всегда был таким. Просто в нем засела игла, которую... — Да? — Исаев обернулся к нему. — А можно спросить, что его так, б&&ть, так хорошо нагнуло? — Не ругайся, я не люблю. — Сорвалось. Извините. — И вспомни себя. — Мм, — Андрей коротко хохотнул. — Легко. За какой период? — А это когда ты лет десять назад решил, что Ирина тебе изменила, потому что выбрала моего Митьку, а не тебя. — Александр Иванович. — Исаев сел на стуле ровней. — Не. Надо. — Да нет, надо. У тебя тогда мир разделился на «до» и «после»? Только вместо того, чтобы Митьке, прости, морду набить... А кстати, напомни-ка мне, почему ты ее не набил? — Ну может, — по-клоунски развел руками Андрей, — потому что я побоялся, что вы выгоните меня из «Альфы»? — Я тебя? А кто мне пару раз писал заявление по собственному? Нет, Андрей, не поэтому. Я думаю, это потому, что я для тебя что-то неприкосновенное. А, соответственно, и мой сын. «Укол». — ... И ты очертил свой круг. Ну, а поскольку тебе надо было в кого-то ударить, то ты выбрал того, кто для тебя был за пределами этого круга. Ту, до кого долетит твой удар. И под раздачу попала Ирина. Не помнишь, как ты ломал ее? Я-то помню, ваши разборки один раз случились в моем кабинете. «Удар». Исаев вскочил со стула и шагнул к подоконнику. Отправив кисти в карманы джинсов, он застыл у окна. Да, конечно, он помнил. Он любил ее и продолжает любить, как любил всегда. Но тогда он в отместку и от бессилия устроил ей такой пятый угол, что теперь самому было тошно вспоминать об этом. — Максим пятнадцать лет назад фактически потерял семью. Лидия ему изменяла. Он это знал. Кто-то это прощает, кто-то с этим живет, но делает вид, что все хорошо. А он так и не смог примириться с этим. Но из-за Лизы развестись было уже нельзя. И вот теперь любой скок в бок у тебя, у других, за кого, как он считает, он отвечает, воспринимается им как удар. А значит, надо ударить в ответ, ударить заранее, чтобы потом не было больно, или не пришлось расхлебывать грехи тех, за кого он в ответе. И после того, что ты мне рассказывал о тезке моем — я имею в виду твоего чеха, то есть Александра, прости — у меня начало складываться ощущение, что Ресль в ряде моментов такой же, как ты, и как Максим. Александр в подростковом возрасте был очень привязан к Лизе, я правильно понял? — Андрей кивнул. — В таком случае своей глупой открыткой он отомстил ей за свои утраченные иллюзии. Ударил, чтобы больше не сделала больно. И теперь твой Алекс похож на оплавленную пластиковую игрушку... И эта оплавленная часть будет болеть, пока эта девочка его не простит. Или, хуже того, он себя не простит. Только вся разница в том, что с чехом ты дружишь, а... — Мы с ним почти ровесники, Александр Иванович. — ... а Максим действует на тебя, как игла. И опять же, он не в твоем круге. Плюс он старше тебя и, поверь мне, во многих аспектах тебя умней. Так что давай, заканчивай свару с ним. — А то что? Он даст мне по шее? Испортит мне жизнь? Или посадит меня, как Алекса? — Нет, крестничек. — Фадеев снял очки, устало потер переносицу и положил их на стол. — Максим начинал в группе захвата. Он профессиональным переговорщиком был. Знаешь, что это такое? Это когда ты без оружия отправляешься к тем, кто удерживает гражданских в заложниках. И оставляешь им себя вместо мирных жителей, зная, что дома тебя ждут жена и ребенок. — И когда это было? — А ты вспомни все наши чеченские кампании. Вы до сих пор много чего о них не знаете. Только Максим это делал, а я тогда струсил. Хотя не совсем так, — Фадеев пожал плечами, — просто у меня уже Митька был. А еще я очень хотел открыть свою «Альфу» и... Но их прервал звонок мобильного. Нехотя подтянув к тебе телефон, Фадеев посмотрел на определитель, бросил нечитаемый взгляд на Андрея и прижал трубку к уху: — Да? Что ты хотел?.. — Фадеев слушал, и у него постепенно расслаблялось лицо. — Хорошо, спасибо тебе. И извини, что он так о тебе... Да, хорошо, пока. — Александр Иванович отложил телефон. — Андрей, Максим Валентинович звонил... Исаев молча склонил голову набок, ожидая продолжения. — ... Он сказал, что отдал приказ выпустить из СИЗО Александра Ресля. Но ты все еще в игре. Он возобновил контракт. Ему нужна его дочь, живой. Так что садись за стол и давай-ка подумаем, как ты будешь искать Лизу. Потому что... Что? — не понял Фадеев, увидев, как Андрей улыбнулся. — А в-пятых, — Исаев оторвался от подоконника и направился к нему («То самое, в-пятых»), — я думаю, что Лиза все это время была рядом с Алексом. Только он ее не видел и ничего об этом не знал. И что-то подсказывает мне, что ее не придется долго искать, потому что как только Алекса выпустят из СИЗО, она найдет его. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что он жив и здоров. Фадеев ошеломленно смотрел на него: