— А ведь логично. — Потом спохватился: — А почему ты Максиму ничего не сказал? — Это с его-то отношением к Реслю? Чтобы он Алекса держал в тюрьме до конца жизни, спасая от него свою дочь? Поэтому, — шаг к столу, и Андрей оседлал стул, — давайте поднимать ваши контакты в Чехии, чтобы приставить охрану к Алексу. И кстати, мне нужно пробить один английский телефонный номер, с которого кто-то звонил моей бывшей. — Это кому? — Терентьевой. ГЛАВА 6 @ Пять других дней. Снова разные города и страны. К сожалению, расследование истории с номером больших открытий не сделало. (Хотя втихую от Исаева по просьбе Фадеева к проверке подключился Домбровский.) Сим-карта была зарегистрирована на некоего Джона Райта, который год назад посещал Лондон. При этом карта была приобретена по системе тарифов «pay as you go» (пополняй, когда понадобится), и для ее оформления не требовалось заключать контракт, не были нужны документы и подтверждение адреса проживания. Далее, если судить по записям в книге вылетов, Райт покинул Великобританию по маршруту «Лондон-Каир», и его дальнейший путь не прослеживался. Тем не менее, кто-то регулярно пополнял эту карту, но деньги приходили за счет оплат, проводимых с касс лондонских крупных торговых сетей и магазинов. И вот здесь складывался определенный юридический затык. С одной стороны, какие основания объявлять в розыск Райта? С другой, если предположить, что он передал свою карту другому лицу, то закон не запрещает ни вам, ни ему отдать ее кому-то в пользование. Сказать, что Исаеву не понравились подобные новости, это ничего не сказать. Но теперь нужно было решить, с какого бока опять подбираться к Терентьевой и как выходить (и выходить ли вообще?) на этого ее англичанина. Официально против него у Андрея ничего не было. А его неофициальное «он мне не нравится» к делу никак не пришьешь. Поставить и к Наташке охрану? По идее, можно. Но охрана — это в сущности телохранители, а их так просто не спрячешь в толпе, они должны находиться рядом. Кончилось тем, что Исаев предпринял еще одну попытку достучаться до своей бывшей. На что Наташка очень жестко сказала: «Спасибо», добавила, что ситуация с картой ее лично не удивляет, поскольку у ее нового бойфренда «есть на это причины», и в заключении отрубила: «Исаев, прекрати наконец лезть в мою личную жизнь». После чего бросила трубку. И узнай она, что Андрей, наплевав на ее запреты, приставил к ней топтуна, Наташка устроила бы «Альфе» такой ад на английской земле, что чертям стало бы тошно. Так что вопрос с Терентьевой пока висел на холде. Зато люди, наблюдавшие за Алексом, уже через день смогли рассказать Исаеву кое-что интересное. После звонка Домбровского чеха выпустили из СИЗО через час с небольшим. Со всеми полагающимися процедурами вернули ему куртку, солнцезащитные очки, часы и Айфон. Как-то вяло и вскользь пояснили ему, что дело против него закрыто, и также мельком и вскользь принесли извинения. Промолчав, Алекс надел ветровку и вышел на улицу. Погода стояла почти летняя, если не считать ветра, хлесткими ударами пробиравшегося под воротник. У ворот мимо чеха прошмыгнул надзиратель, мазанувший его неприязненным взглядом. Проводив его своим равнодушным (кстати, в этот момент он вообще не играл), Александр проверил звонки на Айфоне. В голове пронеслось, что мобильник, по всей видимости, придется менять: просто неприятно каждый раз прижимать к уху то, чего касались чужие и любопытные, как щупальца, руки. Во входящих значилось двадцать шесть пропущенных вызовов. Треть из них пришлась на его первый день в СИЗО и на номер театра, когда Алекс благодаря Домбровскому и Интерполу не попал на репетицию. Следом шли записанная на автоответчик голосовая почта и сообщения. Смс от отца: «Я тебе звонил, но ты не брал трубку. У тебя съемки? Перезвони, когда сможешь. Впрочем, у нас все хорошо». Сообщение от Исаева: «С возвращением к нормальной жизни, А+И» (то есть Андрей плюс Ирина). Более развернутое, но от этого еще более непонятное послание от Алисы: «Привет, у меня образовались неотложные личные дела, поэтому пока не увидимся. Извини, но я сама тебе перезвоню». И сплошные «просьба дать комментарий новостной службе N», «просьба перезвонить в продюсерский центр Х», «добрый день, я из издания Y», ну и в таком же духе. Но больше всех его, конечно, «порадовало» сообщение от Алисы. «Личное неотложное»? Ага, да. И так, чисто навскидку, что именно? Ее семья и родители, которых он не видел в глаза, поскольку она до сих пор не удосужилась познакомить его с ними? Ее друзья? Простите, но они у них пока еще общие. Или... она кого-то нашла? Сердце сделало тошнотворный кульбит. Следом вспомнилась давняя байка Исаева насчет того, что любовный треугольник — это ничто иное, как схватка двух рогоносцев за женщину . Про себя Алекс хмыкнул: «Да, очень смешно». Но осадок остался. Надев солнцезащитные очки, он нашел такси. Доехал до дома, позвонил отцу, скинул Исаеву смс-ку, отрубил телефон, залпом опрокинул в себя стакан «Каннабиса» , чего не делал уже лет шесть, и завалился спать, правда, успев, прежде чем отрубиться, натянуть плед на голову. Утром его ждал визит в театр, разборки с администрацией насчет его «прогулов», вопли бегающего по потолку режиссера («Где ты был?») и жалобы опоздавшей на репетицию партнерши по сцене, начинавшиеся со слов: «Да? А почему тогда НЕКОТОРЫМ можно два дня здесь вообще не показываться?» Но все то время, пока Элисон не будет с ним, он станет не раз и не два возвращаться мыслями к этому ее «личному». Он ей не звонил. Через день она объявилась сама. Набрала ему, предложила увидеться. — Не надо. Отдыхай. Да, Элисон, твои отгулы я оплачу. Просто пока он не отойдет, им лучше бы не встречаться. К тому же в его голове железным гвоздем засела фраза, которую Исаев тогда, в СИЗО закинул ему «на дорожку». — Спасибо. Тогда может ты подъедешь ко мне? Кстати, я сняла номер в гостинице. Вообще-то, они в свое время практиковали подобное. А куда ты денешься, если вам надо вчитаться в финансовые документы, в гримерке у тебя проходной двор, а у дома и театра тебя периодически пасут папарацци? И каждая девушка рядом с тобой подается ими, как твоя любовница, или брошенная любовница или как любовница потенциальная. Даже при его переездах, если в отеле не было свободных одноместных апартаментов, они иногда заселялись в одном джете, но спали каждый за своей дверью и не бегали ночью друг к другу в гости. Когда он понял, кто она для него, он эту практику прекратил. И вот опять... — Зачем? — Отметим твой выход из СИЗО. — Ты как себя чувствуешь? — поинтересовался он без иронии. — У меня все нормально. Но мы можем отметить с тобой еще какой-нибудь просроченный праздник, — апатично отшутилась она. Ему бы никуда не ходить. Но как избавиться от того, что ты просто хочешь видеть ее? — Хорошо, я зайду, — он вздохнул. — Кто еще будет? — А больше я никого не звала. Да, ничего не покупай. — To je ostuda! (Какой позор!) — Он усмехнулся. — Ладно, давай, диктуй адрес. Он смог вырваться к ней только в девять вечера. На пороге она чмокнула его в щеку: — Привет. — Привет. — Обойдясь без ответного чмоканья, он посмотрел на нее, прошел в номер, сполоснул руки с дороги и огляделся. Типичный недорогой двухместный сьют. Дверь во вторую комнату была неплотно прикрыта. В этой — стандартная плазма, кровать и журнальный стол. На столе — бутылка сухого розового, поднос с канапе и виноград в стеклянной гостиничной вазочке. — Что, одноместных номеров опять не было? — равнодушно поинтересовался он. — Ну да. Туристический сезон, — она безучастно пожала плечами. Но самое интересное заключалось не в этом, а в том, как она выглядела. Джинсы, футболка с коротким рукавом, хвост, свернутый на макушке в вертушку. Но это-то ладно. У нее были усталые до предела глаза, бледная до прозрачности кожа и ясно выраженные тени под скулами. В сознании опять застрекотали пулеметные очереди насчет ее «личного». — Тебя что, две ночи пил вампир? — пошутил Алекс. Но если бы он сейчас увидел себя в зеркале, то обратил бы внимание на то, ЧТО было в его глазах. Недоверчивость пополам с тоской. Впрочем, он давно над собой хорошо поработал (обязывала профессия), так что эта тоска очень быстро исчезла. И Элисон ничего не заметила, кроме его спокойного отчуждения.