В ужасе я понимаю, что он указывает на Килорна. На щеке у того подрагивает мускул, но он продолжает смотреть в пол. Кэл помнит его. Они виделись в ту ночь, когда я ездила домой. – Мэра, объясни, что это значит. Я открываю рот, надеясь, что какая-нибудь замечательная ложь выльется сама собой, но ничего не получается. Кэл мрачнеет. – Он твой приятель. Объясни, что это значит. Эванжелина ахает и обращает гнев на меня. – Ты притащила его сюда! – вопит она, подскакивая ко мне. – Это ты сделала?! – Ничего я не делала, – с трудом выговариваю я, чувствуя, что все уставились на нас. – То есть… да, я нашла ему работу во дворце. Он работал раньше на лесном складе, а это тяжело и опасно… Ложь так и сыплется из меня, всё быстрее и быстрее. – Мы… мы дружили там, в деревне. Я просто хотела его пристроить. И я нашла ему место слуги, как… Мой взгляд падает на Кэла. Мы оба помним ночь, когда познакомились, и то, что было на следующий день. – Я хотела помочь. Мэйвен подходит к решетке, глядя на наших друзей так, как будто видит их впервые. Он указывает на красные ливреи. – По-моему, это просто слуги. – Мы застали их, когда они пытались удрать через сточную трубу, – прерывает Кэл. – Нам пришлось повозиться, чтоб их вытащить. – Это все? – спрашивает король Тиберий, заглядывая через решетку. Кэл качает головой. – Там были и другие, но они успели добраться до реки. Я не знаю, сколько всего. – Ну так давайте выясним, – предлагает Эванжелина, подняв бровь. – Позовите королеву. А пока… Она поворачивается к королю. Он слегка усмехается в бороду и кивает. Не нужно спрашивать, чтобы понять, о чем они думают. «Пытка». Четверо пленников держатся мужественно. Никто пока не дрогнул. Мэйвен отчаянно шевелит губами, пытаясь придумать какой-нибудь выход, но он знает, что выхода нет. Мы на это не рассчитывали. Хорошо, если они сумеют солгать. Но как их попросить? И как мы будем наблюдать за муками друзей, стоя с гордо поднятой головой? У Килорна, кажется, есть ответ. Даже в этом жутком месте его зеленые глаза сияют. «Я солгу ради тебя». – Кэл, предоставляю эту честь тебе, – говорит король, положив руку на плечо сына. Я могу лишь смотреть на него умоляющими, широко раскрытыми глазами, прося Кэла не выполнять отцовский приказ. Он коротко взглядывает на меня, словно это можно счесть извинением. А потом поворачивается к женщине-Стражу, которая ниже остальных. Ее глаза под маской сверкают серебристо-белым. – Страж Глайакон, мне нужен лед. Понятия не имею, что это значит, но Эванжелина хихикает. – Отличный выбор. – Тебе не обязательно это видеть, – бормочет Мэйвен, пытаясь оттянуть меня в сторону. Но я не могу оставить Килорна. Только не сейчас. Я сердито отталкиваю руку Мэйвена, не сводя глаз с друга. – Пусть остается, – злорадно говорит Эванжелина. – Пусть знает, что не стоит дружить с Красными. Она поворачивается к решетке и жестом заставляет прутья раздвинуться. Затем указывает белым пальцем. – Начните вон с той. Ее нужно сломить. Страж кивает, хватает Фарли за запястье и вытаскивает из камеры. Прутья смыкаются у нее за спиной, не пропуская остальных. Уолш и Килорн бросаются к решетке. Оба – живое воплощение страха. Страж заставляет Фарли встать на колени и ждет следующего приказа. – Сэр? Кэл подходит к ней, тяжело дыша. Он медлит, прежде чем заговорить, но в его голосе звучит сила. – Сколько вас? Фарли намертво смыкает челюсти. Она умрет, но не заговорит. – Начните с руки. Страж грубо выкручивает выбитую руку Фарли. Та вопит от боли, но по-прежнему отказывается говорить. Мне приходится собрать волю в кулак, чтобы не наброситься на Стража. – И вы называете нас дикарями, – презрительно говорит Килорн, прижавшись лбом к решетке. Страж медленно раздирает пропитанный кровью рукав Фарли и касается ее тела своими бледными жестокими руками. Фарли вскрикивает от этого прикосновения, хотя я не понимаю почему. – Где остальные? – спрашивает Кэл, опустившись на корточки, чтобы заглянуть ей в глаза. Она молчит и прерывисто дышит. Он склоняется к пленнице, терпеливо ожидая, когда она сломается. Но вместо этого Фарли делает рывок и изо всех сил бьет его головой в лицо. – Мы повсюду! Она смеется – и снова вскрикивает, когда Страж продолжает пытку. Кэл быстро приходит в себя, зажав сломанный нос одной рукой. Другой человек, возможно, дал бы сдачи, но только не он. На предплечье Фарли, вокруг того места, где ее держит рука Стража, показываются красные мурашки. Они растут с каждой секундой, и вдруг прямо сквозь посиневшую кожу пробиваются острые и блестящие красные острия. Страж Глайакон. Дом Глайакона. Я вспоминаю уроки, касающиеся разных домов. «Дрожь». Я внезапно всё понимаю – и мне приходится отвернуться. – Это кровь, – шепчу я, не в силах смотреть на происходящее. – Она замораживает ей кровь. Мэйвен только кивает; его глаза серьезны и полны сожаления. У нас за спиной Страж продолжает свое дело, продвигаясь вверх по руке Фарли. Красные льдинки, острые как бритвы, протыкают плоть, рассекая нервы и причиняя боль, которую я даже не в силах вообразить. Фарли со свистом дышит сквозь стиснутые зубы. Но по-прежнему молчит. Мое сердце бешено колотится, по мере того как идет время. Я гадаю, когда придет королева. И когда наша игра завершится окончательно. Наконец Кэл рывком поднимается. – Довольно. Рядом с Фарли присаживается еще один Страж – целитель из Дома Сконоса. Девушка лежит на полу, неподвижно глядя на собственную руку, утыканную сосульками замерзшей крови. Привычными движениями Страж быстро излечивает ее. Фарли мрачно усмехается, ощутив тепло. – Теперь можно и еще разок, да? Кэл сцепляет руки за спиной. Он переглядывается с отцом, и тот кивает. – Да, – выдыхает Кэл, глядя на Стража. Но та не успевает продолжить. – ГДЕ ОНА? – вопит ужасный голос, эхом перекатываясь на лестнице. Эванжелина разворачивается, услышав его, и бросается на площадку. – Я здесь! – кричит она. Когда Птолемус Самос спускается и обнимает сестру, мне приходится вонзить ногти себе в ладонь, чтобы удержаться. Вот он стоит, живой, дышащий, в ужасном гневе. Фарли, лежа на полу, тихо ругается. Он останавливается лишь на мгновение, а затем огибает Эванжелину с пугающей яростью в глазах. Его доспех испорчен на плече, пробит пулей. Но кожа под ним цела. Птолемуса вылечили. Он движется к решетке, сжимая и разжимая кулаки. Металлические прутья скрежещут о бетон. – Птолемус, не сейчас… – начинает Кэл и пытается перехватить его, но Птолемус просто отталкивает принца.